Том Харпер - Затерянный храм

Миновали деревню — унылое полуразрушенное поселение. Они бы решили, что деревня и вовсе заброшена, но в пустых окнах и разбитых дверных проемах шевелились тени, наблюдая за проезжавшей машиной. Джексон, зажатый на переднем сиденье между Грантом и Кирби, с трудом запустил руку за отворот пиджака, чтобы достать кольт из подмышечной кобуры.

Они проехали поворот на отроге горы и наконец увидели дом. Не заметить его было нельзя. Огромную часть склона срыли, и вместо нее по всей ширине протянулись две просторные террасы. Нижняя, похоже, была отдана под сад, а выше, на фоне огромной горной стены, высился дом, который сделал бы честь любому поместью в долине Луары. Все в нем, начиная от свинцовых листов широкой крутой крыши до стен из белого известняка, куртин и посыпанных гравием дорожек вокруг, наверное, было оптом импортировано из Франции. Скорее всего, именно так, решил Грант.

Дорога заканчивалась у кованых ворот. С воротных столбов сверху вниз смотрели два мраморных льва — надменно и пренебрежительно. Грант выпрыгнул из машины и попробовал открыть ворота. Они оказались заперты, но на одном из столбов нашлась черная латунная кнопка. Он нажал на нее и стал ждать.

Кирби высунул голову из окна автомобиля.

— Что, нет никого? — На фоне необъятной мрачной горы его голос казался тихим и слабым, словно сосны и облака поглощали все звуки.

— Ты говорил, он отшельник. Может быть…

Грант замолчал и повернулся, чтобы посмотреть на покрытую гравием дорожку. И широко открыл глаза. К ним шествовала прямая фигура в черном плаще и котелке, и гравий громко хрустел под ногами. В левой руке человек держал над головой черный зонтик, а в правой звенела связка ключей. В нем было что-то от банковского служащего или железнодорожного проводника. Человек четко остановился в трех футах от ворот и посмотрел на прибывших сквозь прутья решетки.

— Oui? [36] Да? (фр.) (Прим. перев.)

На тыльную сторону ладони Гранта приземлилась пузатая дождевая капля — как раз в тот момент, когда Рид высунул голову из окна машины и произнес:

— Dites à Monsieur Sourcelles que le Professeur Arthur Reed est venu pour lui voir. [37] Передайте господину Сорселю, что профессор Артур Рид приехал повидать его (фр.). (Прим. перев.)

Дворецкий (Грант решил, что это именно дворецкий) зашел за воротный столб и вытащил из-за него телефонную трубку. Он произнес несколько слов, выслушал ответ, кивнул.

— Для господина Сорселя это большая честь, ведь профессор Рид проделал такой долгий путь, чтобы навестить его. Он был бы очень рад познакомиться. Но — malheureusement [38] К несчастью (фр.). (Прим. перев.) — он занят.

Грант подавил желание пригрозить дворецкому «стэном».

— Передайте господину Сорселю, что это очень важно. Передайте, что это касается глиняной таблички, которую он купил в сорок первом году в Афинах. Еще передайте, что его жизнь в опасности. И опасность исходит не от меня, — прибавил он.

Дворецкий внимательно посмотрел на него глубоко запавшими темными глазами. Потом с явной неохотой вновь взял телефонную трубку и произнес еще несколько слов.

— Oui. Oui. Bon. [39] Да. Да. Хорошо (фр.). (Прим. перев.)

— Господин Сорсель приглашает вас войти.

Дворецкий открыл ворота, и машина въехала на подъездную дорожку, окруженную клумбами и лужайками, ивами и лавровыми изгородями. Дальше, за окаймлявшими владения тополями, Грант разглядел алебастровый профиль классического храма с куполом; наверное, просто павильон для отдыха, хотя рядом с домом он выглядел почти уместно.

Машина, скрипнув гравием, остановилась у подножия лестницы, которая вела в дом. Дождь пошел сильнее. Забыв о протоколе и манерах, пассажиры выскочили из машины, пробежали по ступенькам, накрыв голову кто пиджаком, кто сумкой, и влетели в дверь. Там они и остались стоять, дрожа и роняя на пол капли воды; наконец снова появился дворецкий и повел их дальше.

Внутри шато [40] Замок. (Прим. ред.) (потому что никому не пришло в голову называть это строение виллой) было темно и холодно. Похоже, все здесь было вырезано из белого мрамора — полы, лестницы, выступавшие из стен коринфские пилястры. Мраморные бюсты, все как один античные, смотрели на них с мраморных пьедесталов, а мраморные атлеты играли мраморными мускулами в мраморных нишах.

— Мавзолей какой-то, — с трепетом произнес Джексон.

Цвет сохранился только на роскошных, написанных маслом картинах, украшавших стены между колоннами. Белогрудые нимфы соблазняли целеустремленных героев, алебастровые богини превращали неосторожных юношей в камень. Украшенная цветами златовласая женщина любовалась на свое отражение в зеркале. На одной из картин уродливый карлик прижимал к женской груди металлический доспех. Все на этой картине было темным, кроме тела женщины, которое сияло почти неземной белизной. За ее плечом развевался кроваво-красный шарф.

Рид остановился перед картиной:

— Ван Дейк. Женщина — это Фетида, карлик — Гефест. А это, — он указал пальцем на железный нагрудный доспех, задержав палец в дюйме от полотна, — доспех Ахилла.

— Хорошо, что мы теперь знаем, как он выглядит, — пробормотал Джексон.

Дворецкий провел их в гостиную, где вокруг мраморного камина была собрана мебель периода Второй империи. В таком строгом интерьере парча и атлас темных цветов казались еще роскошнее — благородные и элегантные гости среди окружившей их пустоты. По задней стене протянулся ряд высоких, доходивших до пола окон. Капли дождя покрывали стекло, а сады на нижней террасе были уже почти не видны в сумерках.

По дому прокатился раскат грома, словно вся гора заворочалась на своем ложе. Через миг сверкнула молния, и на долю секунды все предметы в комнате осветились волшебным серебристым светом. Молния рассыпала в воздухе искры, и тусклые электрические огни замигали, словно свечи. Гранту потребовалась секунда, чтобы глаза привыкли… и тут же широко раскрылись от удивления.

У камина стоял человек — прямо перед кушеткой. Наверное, он лежал на ней, хотя Грант его там не видел. Его морщинистое лицо было бледно, что делало кожу полупрозрачной, чуть ли не сияющей в свете от камина. Грива седых волос, зачесанных назад, почти доставала до плеч. На нем была бархатная куртка и свободные брюки. Ноги оказались босыми.

— Mes amis. [41] Друзья мои (фр.). (Прим. перев.) Добро пожаловать.

Гости сидели в неудобных креслах. Дворецкий положил в огонь еще одно полено и отошел. Сорсель посмотрел на Рида — как и все остальные. Все инстинктивно поняли, что противостоять Сорселю в его владениях может только очень сильный духом человек.

— Ваш визит, профессор Рид, для меня большая честь. Вы должны знать, что я в восхищении от ваших исследований. Но кто ваши друзья?