Михаил Март - Кровавый круг

— Чего же нам расстраиваться, Алексан Ваныч, — улыбнулся Куприянов. — Сироткин про нас не забудет. Стрелочник знает свое дело.

— А мы свое. Нет, капитан. Стрелочник может ошибаться, а ты, Семен, не имеешь на это права. Ты обязан опередить всех и в нужном месте поставить капкан.

— Тогда нам, точно, надо ехать в Омск. Правда, и там мы улиц не знаем, — с иронической ухмылкой заметил Ростовцев.

11 часов 00 минут

Они встретились на Торговом проспекте и зашли в ресторан. Мирон Шатырин был голоден после трудной дороги. Он успел заскочить в парикмахерскую, побриться, постричься и, не переодеваясь, приехал на встречу. Про цветы он никогда не забывал — элегантность, галантность его не покидали. Вику беспокоили совсем другие вещи. Сегодня она выглядела не лучшим образом и вела себя раздраженно.

Когда официант принял заказ и ретировался, Вика пошла в атаку:

— Так продолжаться больше не может. Нужно предпринимать срочные меры.

— Если можно, по порядку, дорогая.

— Он прислал всем нам письма. Заманивает нас в капкан. Куда-нибудь в тайгу. Он хочет накрыть нас всех разом и не дает действовать каждому по отдельности. С этими козлами я ничего не найду. Они — мой камень, который тащит меня на дно.

— Нет, дорогая, твой камень — золото, которое действительно утянет тебя на дно. Сколько раз я говорил тебе: брось эту затею. У меня все есть, ты будешь жить так, как мечтала. Ты же видишь, что срыв идет за срывом, но ты не останавливаешься…

— Заткнись, Мирон. Я всю жизнь прожила в нищете и ни за кого не цеплялась. Я должна иметь свое состояние и ни от кого не зависеть. Или ты забыл наш договор? Ты получаешь двадцать процентов и меня в придачу, если поможешь мне победить.

— Мне кажется, я сделал немало. Или ты хочешь, чтобы я носился с тобой по России в поисках мифического клада? Но я бизнесмен и у меня работа. Дело не может стоять на месте. Когда наступит ответственный момент, я окажусь рядом.

Яркие глаза Вики метали искры.

— Никто не знает, когда наступит этот момент. Ты хочешь прийти на все готовенькое? Когда я перережу всем глотки и буду стоять на золоте с кровавыми руками? И что с тебя проку? Принесешь мне букет цветов?

Вика со злостью сбросила цветы со стола на пол. Они там лежали до тех пор, пока их не поднял официант.

— Что ты хочешь, дорогая? Конкретно.

— Найди его.

— Как?

— Он ходит где-то рядом. Он знает о каждом нашем шаге. Он дышит мне в спину, и я чувствую его дыхание.

— Кто он, ты знаешь?

— Пока нет, но скоро узнаю. Я уже близка к разгадке. Стань наблюдателем, отойди в сторону и наблюдай за нами. Только со стороны можно увидеть нашу тень. Как только он попадет мне в руки, я выверну его наизнанку и верну золото.

Мирон взял ее за руку и погладил.

— Милое мое создание. Каждый должен заниматься своим делом. Та задача, которую ты передо мной ставишь, мне не по силам. Для этого существуют профессионалы. Они работают за деньги, и их не интересуют детали. Я найму для тебя самого лучшего. Он вычислит твоего инкогнито и посадит его в клетку. Ну а мне придется вернуться в Питер к своим делам.

Вика открыла рот, но он приложил палец к ее губам.

— Не пыли. Все решим. Ты сняла для меня квартиру?

— Сняла.

— Там есть телефон?

— Есть.

— Поехали, мне нужно позвонить в Питер, а потом я тебе еще кое о чем расскажу.

По уфимским меркам, квартира считалась шикарной, по столичным — обычной. Шатырин сделал несколько звонков и, положив трубку, сел на кровать.

— Прежде чем заняться с тобой любовью, я должен предупредить тебя еще об одной опасности. Со мной в купе ехал один молодой человек. Не буду вдаваться в подробности, но он мне чем-то не понравился, и я проверил его документы. Парень работает в угрозыске питерского управления, а подсел ко мне в Ижевске, и, что удивительно, купе до Ижевска пустовало. К тому же, я не поверю, что охранник из какой-то конторы будет покупать билет в СВ. Я не стал испытывать судьбу и вышел в Набережных Челнах. Сюда я добирался на автобусе, но сначала позвонил в Питер. Ты знаешь, какие у меня связи, в том числе и в УВД. Моя секретарша доложила мне, что мною интересовался некий подполковник милиции Комарницкий. Она по глупости сказала ему, куда и каким поездом я уехал. К тому же мною интересовался журналист из «Колокола», где напечатана статья об угоне самолета. Как те могли на меня выйти, вообще неясно. Однако они тоже знают, где я нахожусь. Только что я связался со своим человеком из Управления внутренних дел и могу сказать, что мое предчувствие меня не подвело. Мне доложили следующее. Лейтенант Ткаченко, который ехал со мной в поезде, работает в подразделении подполковника Комарницкого, который побывал у меня на работе. В то же время подразделение Комарницкого передано в подчинение старшему следователю по особо важным делам прокуратуры Трифонову.

Услышав фамилию, Вика вздрогнула.

— Ты его знаешь, дорогая?

— Слышала.

— Допустим. Чем занимается следственная бригада Трифонова в управлении, никто не знает. Однако в городе их нет. Так что, я думаю, есть враги пострашнее, чем твой злой гений. Но и им мы, разумеется, займемся. Однако не стоит игнорировать подобные факты. Трифонов сидит у вас на хвосте. Теперь ты сама должна понять, что нашу связь не следует рекламировать. А надежного, толкового парня я для тебя подыщу. Будь осторожна, милая. Если к общей охоте присоединятся журналисты, то твоя лебединая песнь не состоится.

Он взял ее за руки и потянул к постели.

11 часов 10 минут

Прочитав последнюю страницу, редактор «Вечерней Уфы» снял очки и посмотрел на молодого журналиста с высоты вожака стаи.

— Любопытный материал, очень любопытный. Мне уже звонили из Питера и говорили о вас. Нуте-с, и как мы будем договариваться?

Астахов облегченно вздохнул.

— Мои коллеги будут здесь со дня на день. Я остановился в гостинице «Прибрежная». К их приезду я должен разыскать троих беглецов.

— Беглецов?

— Да. Только они об этом не знают. Переезжая из города в город, они живут открыто. В Самаре они пробыли пять дней и останавливались в одном из фешенебельных отелей. Теперь они здесь. Моя задача найти их. На интервью я, конечно, не рассчитываю, одному мне с ними не сговориться, но я должен держать беглецов в поле своего зрения и не упускать их из виду. Если они уедут, то я последую за ними. А с вами мы сможем сойтись на следующих условиях. Вы публикуете этот материал после того, как они покидают город. Мы не заинтересованы, чтобы наших свидетелей схватили комитетчики раньше, чем нам удастся с ними встретиться. Иначе гэбисты назовут сенсационный материал клеветой. В лучшем случае — «непомерной фантазией периферийных репортеров, погоней за сенсациями, плагиатом и заразительным дурным примером ставропольских и питерских крючкотворов».