Нельсон Демилль - Спенсервиль

– Забрался. Для одного вечера с меня развлечений хватит.

– А мне так нет. Мне сегодня скучно.

– Ну, я вас развлекать не буду.

Энни привстала и приложила ухо к трубке. Кит отвернулся от нее и проговорил в аппарат:

– И не звоните сюда больше. – Он повесил трубку.

– Кто это был? – спросила Энни.

– Из автомагазина.

Она глянула на него и только собиралась что-то сказать, как телефон зазвонил снова. Кит поднял трубку.

– Да?

Женский голос с немного старомодным, характерным для Среднего Запада акцентом спросил:

– Мистер Лондри?

– Слушаю вас.

– Это миссис Синклер, тетя Энни Бакстер.

– Да, мадам.

– Энни говорила, что может заехать к вам на минутку по пути домой.

Кит улыбнулся, почувствовав, с каким внутренним напряжением говорит тетя Луиза.

– Она заезжала даже меньше чем на минутку, миссис Синклер, – ответил он. – Мы разговаривали с ней о ценах на зерно через экранную дверь не дольше пятнадцати секунд…

Кит почувствовал, как его ущипнули за руку, потом услышал приглушенный смех Энни и ее голос:

– Прекрати!

– А потом она сразу же уехала домой, просто молниеносно, – продолжал Кит.

– Я так и подумала, что она должна быть сейчас где-то на пути домой, и так и ответила мистеру Бакстеру: он мне звонил, разыскивал ее. Я сказала, что она скоро будет уже дома.

– Наверняка, миссис Синклер.

– Очень приятно было с вами побеседовать, мистер Лондри. Будьте осторожны.

– Обязательно, миссис Синклер. И спасибо вам за звонок. – Кит повесил трубку.

Энни перекатилась, улегшись на него сверху, и прижалась своим носом к его:

– Какой ты смешной!

– И твоя тетя тоже. Она в курсе?

– Самую малость. Пришлось прихватить для нее настойку на одуванчиках, когда я к ней заезжала. – Энни рассмеялась, поцеловала Кита, потом скатилась с него и встала. – Надо ехать.

Обнаженная, она вышла из комнаты, и Кит услышал, как в ванной зашумела вода.

Кит тоже встал с постели. Одевшись, он засунул под рубашку «глок».

Вернулась Энни и проговорила:

– Не провожай, не надо. – Она подобрала с пола свои одежки и бросила их на кровать. – Не хочется одеваться. Хочу оставаться голой – целую ночь, целую неделю, и чтобы все время с тобой.

– Я не против.

Она нацепила бюстгальтер, надела свитер, потом, усевшись на постель, стала натягивать трусики и чулки.

– А ты по-прежнему одеваешься сверху вниз, – заметил он.

– А разве другие не так? – Она натянула джинсы, всунула ноги в туфли. Встала. – Порядок. Проводишь меня вниз?

– По-моему, джентльмен просто обязан это сделать.

Пока они спускались по лестнице, рядышком и держа друг друга за руки, Энни искоса поглядывала на него, потом спросила:

– Тебе верится, что все это на самом деле?

– С трудом.

– У меня такое чувство, будто я вернулась назад, в молодость. Я ничего подобного не испытывала с тех самых пор, как… ну после тебя.

– Да ты просто молодец.

– Нет, я серьезно. У меня до сих пор сердце колотится и ноги как ватные.

– И лицо раскраснелось, и глаза горят. Будь осторожна, когда доберешься домой.

– Ой… – Она закрыла лицо руками. – Буду. Господи, ты думаешь…

– Просто восстанови по дороге в памяти, как и о чем ты говорила весь вечер с тетей Луизой, что вы делали. Пока доедешь, все будет в порядке.

– Ладно… – Она рассмеялась. – А что, если у меня по ногам еще что-то течет?

Кит тоже улыбнулся. Он хорошо помнил, как ему всегда нравилась в ней, внешне такой строгой и правильной, эта ее способность иногда совершенно неожиданно выдавать нечто грубое, шокирующее.

Они подошли к выходу из кухни, Энни приоткрыла дверь.

– И что же мы будем теперь делать, Кит?

– Скажи, чего ты хочешь, а я сделаю.

– Ты меня любишь?

– Ты же знаешь.

Она улыбнулась.

– Как я в постели, неплоха? Ой, сама не верю, что могла спросить такое. Пока. Я тебе позвоню.

– Погоди. – Он придержал ее за руку.

– Мне пора ехать.

– Я знаю. Но… подчиненные твоего мужа иногда следят за моим домом.

– О-о…

– Они не видели, как ты приехала, потому что в то время их здесь не было. Скорее всего, они поехали вслед за мной, когда увидели, что я уезжаю. Сейчас я отправлюсь первым, и если тут кто-то есть, они снимутся за мной. А ты подожди тут минут десять, потом уезжай.

Она постояла молча, пораженная, потом проговорила:

– Но ведь это ужасно… – Энни подняла на него глаза. – Извини Кит. Но я не могу подвергать тебя…

– Ты тут ни при чем. Это он все устраивает. И для меня это не проблема, я могу с ней справиться. А вот сумеешь ли ты ?

Она кивнула:

– Ради тебя – да.

– Ну, вот и хорошо. Так, значит, запомни: ты провела весь вечер у тети Луизы. Держись этого объяснения и не отступай от него ни в коем случае, что бы он ни говорил.

Энни кивнула.

– Ты на чем ездишь? – спросил он.

– «Линкольн-континенталь». Белый.

– Через десять минут.

– Будь осторожен, Кит.

Он вышел, сел в свой «блейзер», помахал ей рукой и тронулся по дороге, что выводила на идущее мимо дома шоссе. Там он свернул в сторону города и проехал еще несколько миль, пока не добрался до первого перекрестка; тут Кит остановился.

Фар позади не было видно, поэтому, немного постояв, он двинулся дальше. Он заметил какой-то полуразвалившийся амбар, выключил фары и свернул с шоссе на проселок, что отходил в сторону амбара – там он загнал свой «блейзер» за груду обвалившихся бревен.

Кит вышел из машины и стал наблюдать за дорогой. Минут через пять он увидел свет фар, приближавшихся с той стороны, где находилась его ферма. Он присел за кустом и стал ждать.

Мимо него на большой скорости пронеслась машина, но он успел разглядеть, что это был светлый «линкольн-континенталь».

Он подождал еще минут десять, потом возвратился к «блейзеру» и поехал домой.

Полной уверенности в том, что Энни в безопасности, у него не было; но если Бакстер станет ее расспрашивать и она будет твердо придерживаться своей версии, то все должно завершиться благополучно.

У него возникло какое-то не понравившееся ему чувство: что все происходящее доставляет ему удовольствие, приятно возбуждает его. А впрочем, что тут особенного? То, что умеешь делать лучше всего, всегда и нравится.

Он ни минуты не сомневался в том, что и Энни этот элемент интриги тоже доставлял максимальное наслаждение. Она и раньше была такой, еще в те времена, когда им приходилось искать малейшую возможность и место, чтобы заняться любовью. Опасность всегда заводила ее, ей нравилась сопряженная с этим романтика, она любила запретные плоды, которые, как известно, всегда слаще.

И тем не менее сегодня он увидел у нее в глазах самый неподдельный страх. Она всегда была смелой, мужественной, дерзкой, готовой идти на риск. Но когда, если тебя поймают, рискуешь не исключением из школы и не тем, что тебя запрут дома, а возможностью оказаться избитым или даже убитым, все удовольствие от риска куда-то испаряется. Кит понял, что ему надо что-то решать, и решать быстро.