Лев Пучков - Изгой

Мы поднялись на второй этаж недостроенного здания и стали ждать, пытаясь рассмотреть общежитие, очертания которого расплывались в плотном утреннем тумане.

Этот туман, стелющийся грязными густыми клубами по пустырю, нахально лез в и без того взбудораженный организм и ненароком задевал до предела натянутые струнки растревоженной души, усиливая царящие там сумятицу и беспокойство.

– Саня не увидит, как мы доехали.

– Не понял? – встрепенулся Федя.

– Если туман не рассеется, когда мы подъедем к общаге, а Саня останется здесь...

– Понял. Молодец. Как подъедем – позвонишь ему.

– Ладно...

Созвонились с остальными: выдвигаются по графику, пока что все нормально. Леха занимает позицию у «Газавата» – будет оповещать нас, сейчас созвонится с лазутчиком и «плотниками» в общаге, обстановку доложит. Трое наблюдателей уже встали на «ключевых» точках: возле метро и перекрестков.

В половине девятого позвонил Усольцев: сказал, что они на подходе, и уточнил, нет ли с нами посторонних.

– О, плятт! – хлопнул себя по лбу Федя. – Забыл! Привык, что нам все по тулумбасу, а о других и не подумал. Пошли, «примем» сторожа.

Мы оставили Ленку с юнгами на втором этаже, а сами спустились во двор.

– Мы экстремисты, – Федя для убедительности показал хлопкоробу ствол. – Но мы добрые. Бить тебя не желаем, так что давай – сам. У тебя есть чем завязать глаза?

– Сейчас приедут люди, которых я не должен видеть? – спокойно спросил хлопкороб – похоже, не верил он, что мы можем поступить с ним плохо.

– Точно, – кивнул Федя. – Мы тебя спеленаем, замотаем глаза и отнимем телефон. Так что давай, что там у тебя есть – для рук и глаз, и располагайся поудобнее: минут сорок придется посидеть взаперти.

Через минуту сторож сидел на топчане, с кофтой на голове и связанными толстой проводкой руками (веревок не нашлось, а скотч еще не подвезли).

– Телефон потом на втором этаже заберешь, на подоконнике, – Федя забрал мобильник хлопкороба и наскоро осмотрел его ветхое жилище. – И я тебя прошу: мы тебя связали не особо туго, чтоб руки не затекли, так что не злоупотребляй.

– Я понял, – глухо ответил из-под кофты хлопкороб. – Я не буду смотреть. Я знаю, за такие вещи иногда даже убивают. Можно вопрос?

– Да?

– Вы в общежитие собираетесь?

– Ответа не будет.

– Наших там сейчас никого нет, – торопливо сообщил хлопкороб. – Значит, вы не для этого туда едете?

– Против ваших мы ничего не имеем.

– А, я понял! Могли бы не связывать: мне до этих людей никакого дела нет.

– Ну вот и замечательно. Сиди спокойно, скоро все кончится...

Минут через десять прибыла колонна: серый «Ленд Крузер» и четыре пассажирские «Газели».

– Вот же раздолбаи! – огорчился Федя. – Ну ведь русским же языком было сказано: не «светите» свою тачку!

А мне было интересно, как получится сцена вязания и складирования водил. Будут стращать пистолетом, бить по голове или как? Уповая на опытность легионеров в подобных вопросах, методику не обговаривали, так что могут быть нюансы.

Нюансов, однако, не было – но имел место один общий сюрприз: водил привезли уже связанными, с плотными бумажными пакетами на головах. За рулем всех «Газелей» сидели легионеры.

Пленников выволокли из машин, затащили в вагончик и приставили часового. Мы тем временем вышли со двора и коротко пообщались с Усольцевым.

– Пашу видели. Бронежилеты забрали. ИПП у всех. Тачку не «светили», – бодро отчитался вождь легионеров. – Бойцов – тоже. Вязали сразу по прибытии, видели они только двоих. Этих двоих потом эвакуируем в Питер.

Да, можно было и не сомневаться: это же легионеры, конспирация для них превыше всего.

– Понял. Беру свои слова обратно.

– Какие слова?

– Да это я так, не бери в голову, – Федя заглянул в салон «Ленд Крузера» и присвистнул – на заднем сиденье сидели двое типов с такими же пакетами на головах, что были у водителей. – О! А это что за призраки?

– Это мы, кошки! – раздался голос Сереги Бурлакова. – Сидим тут, впотьмах...

Бурлаков – Федин друг, врач «Скорой помощи».

– «Ситуация 12»? – вспомнил я.

– Точно, – подтвердил Усольцев.

– Что за ситуация? – не понял Федя. – Этим-то на фига мешки надели?

– Стекла тонированные, не видно, – пожал плечами Усольцев. – Как вариант, можно было надеть маски на бойцов – но ты знаешь, через город как-то неловко ехать, люди дикие, не поймут...

– Да они и так всех ваших знают, какой смысл?

– Зато тех не знают, – Усольцев показал на две последние «Газели», в которых, очевидно, сидели приглашенные бойцы «Русского Трибунала».

– Ничего, мы потерпим, – подал голос второй врач – хирург Коля Уваров, тоже наш приятель. – Зато теперь нас не надо пытать – мы все равно никого не видели.

– Ну что, штурмовую группу укомплектовал? – поинтересовался Федя.

– Десяток не получается, – сокрушенно покачал головой Усольцев. – Четверо, но зато самые здоровые. И плюс Саня со стрелками – они же с тобой будут. Считай, уже семеро.

– Саботажники! – возмутился Федя. – Саня со стрелками в штурме участвовать не будут, они к шапочному разбору поспеют.

– «Трибунал» сработает как надо, – уверенно заявил Усольцев. – Я тебе отвечаю: у них каждый боец за двоих наших сойдет.

– Ладно, саботажники, поезжайте, – напутствовал Федя. – Смотрите там, аккуратнее.

«Ленд Крузер» и две первые «Газели» двинулись в сторону общаги. Оставшиеся два микроавтобуса заехали во двор. Из них вышли Руденко, пятеро легионеров и незнакомый парень – чем-то даже похожий на меня: среднего роста, поджарый, светловолосый, в интеллигентных таких очочках без оправы.

Если это тот самый лидер «Русского Трибунала» – значит, это либо исключение из правил, либо я плохо разбираюсь в людях. Лидер у них, на мой взгляд, должен быть наподобие Феди: весь из себя титаново-пуленепробиваемый, аномально здоровый и с диким взглядом.

Трое легионеров – бывшие «патриоты» – кивнули нам и быстро разошлись, будто их заранее проинструктировали: один примкнул к часовому по охране пленных, двое других заняли позицию у ворот.

Двое «питерских» (да-да, это те самые стрелки) тоже заступили на «пост»: встали у входа в строящееся здание.

– Андрей, – представил гостя Руденко.

Андрей пожал нам руки – ладонь у него была крепкая, теплая и сухая. Вот вам второй плюс: терпеть не могу людей с влажными липкими ручонками. Не знаю почему – не люблю, и все тут. Да, а какой первый плюс? Товарищ отнюдь не кабан, интеллигентного вида, и похож на меня: это ли не повод для необоснованной симпатии?

– Поднимемся к вашим, пообщаемся, – предложил Руденко.

Мы поднялись на второй этаж, Руденко поздоровался с юнгами и Ленкой, гостя представлять не стал, а скомандовал в окно: