Алан Фолсом - Послезавтра

– Подожди здесь.

Вера одна зашла в спальню.

Филипп смотрел ей вслед. Он твердо знал свое задание: помогать мадемуазель, а если понадобится, защищать ее. Ну, может быть, не ценой собственной жизни, но всеми доступными средствами. Согласно инструкции, в случае чего он должен был немедленно позвонить господину премьер-министру по личному телефону.

– Филипп, иди сюда, – раздался ее голос из темноты.

Она стояла у окна.

– Вот, полюбуйся.

Внизу, у тротуара, стоял «пежо» с потушенными фарами. Свет уличных фонарей позволял разглядеть на переднем сиденье два силуэта.

– Иди на свое рабочее место и веди себя так, будто ничего не произошло. Через несколько минут вызовешь для меня такси – до больницы. Если полиция будет задавать вопросы, скажешь, что я заезжала ненадолго, потому что неважно себя почувствовала. Потом мне стало лучше, и я вернулась на работу.

– Хорошо, мадемуазель.

Овен увидел, что швейцар направляется по коридору в его сторону, и молниеносно выхватил «вальтер». Однако, не доходя до кухни, Филипп свернул в прихожую. Щелкнула дверь, и стало тихо.

Итак, девчонка осталась в квартире одна.

Инспекторы Баррас и Мэтро увидели, что в окнах гостиной зажегся свет. Инструкции, полученные от Лебрюна, были точны: следить за объектом, но в контакт не вступать – разве что в случае крайней необходимости. Под «крайней необходимостью» подразумевалось появление на сцене Осборна или кого-то, кто мог вывести их на него. На руках у них имелся ордер на арест Осборна.

Следить за Верой Моннере оказалось делом нехлопотным. В воскресенье утром она поехала из дома в больницу Святой Анны, куда прибыла без пяти семь. В четыре дня Баррас и Мэтро приняли смену у напарников и до шести пятнадцати просто сидели в машине. Потом к больнице подъехало такси, в него села Вера Моннере. Баррас тут же связался с управлением и попросил выслать вторую машину для подстраховки – объект куда-то направляется.

Но ничего интересного не произошло, такси прибыло к дому № 18 на набережной Бетюн. Оставалось сидеть, смотреть на освещенные окна и ждать дальнейших событий.

Вера опустила штору спальни и посмотрела на часы. Двадцать минут восьмого. Она закончила дежурство больше часа назад – сослалась на менструальные боли и сказала, что если будет очень нужна, то сразу же приедет.

Ах, если бы проблема была только в парижской полиции. Лебрюн явно нервничал, когда американский детектив пытался загнать ее в угол своими вопросами. Но с Маквеем шутки плохи. Это она поняла сразу, достаточно было заглянуть ему в глаза. Опасно иметь такого человека в качестве противника. Хоть он и иностранец, французские полицейские ему буквально в рот смотрят, делают все, что он скажет. Наверняка длинный тип с пузырьком – затея Маквея. Хочет нагнать на нее страху, надеется, что она сама выведет их на Осборна. Полицейские в машине – доказательство того, что это предположение верно.

Зазвонил телефон.

– Да?.. Спасибо, Филипп.

Такси у подъезда.

Вера зашла в ванную, достала из коробки «тампакса» тампон, спустила в унитаз, а обертку швырнула в корзинку. На всякий случай – в подтверждение легенды о менструальных болях. Пусть полиция проверяет, если захочет. Вряд ли она станет слишком уж углубляться в эту тему.

Глядя в зеркало, она поправила прическу и вдруг подумала: странно, но все происходящее кажется ей совершенно естественным и нормальным. С того самого момента, как она впервые увидела Пола на трибуне конгресса, у нее возникло чувство, что в судьбе и жизни вот-вот свершится некий коренной поворот. Первая ночь, проведенная с Осборном, не оставила в душе никакого осадка, словно она вовсе и не изменила своему Франсуа. Но что бы она себе ни говорила, факт остается фактом: она променяла Франсуа на Пола. А раз так, она ведет себя правильно. Ее возлюбленный попал в беду, и как к этому отнесется закон, значения не имеет.

Вера выключила свет в ванной, еще раз заглянула в спальню. Полицейская машина стояла все там же, рядом ждало такси.

Она взяла сумочку, вошла в коридор и замерла. В квартире было темно, по потолку бегали блики от уличного освещения. Стоп. Разве она выключила свет в гостиной? Нет. И Филипп тоже не выключал. Лампочка перегорела? Ну конечно, просто перегорела лампочка. А вдруг она ошиблась? В машине никакие не полицейские, а друзья, любовники, какие-нибудь деловые партнеры. И «аптекарь» был не полицейский, а убийца, нашедший пузырек из-под противостолбнячной сыворотки. Что, если первоначальный ее вывод был правильным? Это убийца хочет через нее добраться до Осборна, а не полиция.

Боже! Сердце готово было выпрыгнуть из груди.

Где сейчас убийца? В доме? Или уже в квартире? Нельзя было отпускать Филиппа! Надо позвонить ему. Скорей!

Она протянула руку к выключателю. В этот момент чья-то сильная ладонь зажала ей рот, и в горло уперлось что-то острое и холодное.

– Не хочу делать вам больно, – сказал спокойный голос с легким немецким или голландским акцентом. – Но если будете дергаться, придется. Это понятно?

Охваченная ужасом, Вера утратила всякую способность мыслить.

– Я спросил, вы поняли?

Острие ножа кольнуло чуть сильнее, и Вера поспешно кивнула.

– Хорошо. Мы выходим, спускаемся по черной лестнице. Я уберу руку с вашего рта, но один звук – горло будет перерезано. Понятно?

Он говорил очень четко, как автомат.

Думай, думай! Если пойти с ним, он заставит тебя выдать убежище Пола. Таксист! Он не станет долго ждать. Надо потянуть время, и Филипп позвонит снова, а когда телефон не ответит, поднимется в квартиру.

Вдруг совсем рядом, за входной дверью, послышался шум. Убийца насторожился и снова приставил ей к горлу нож. Дверь распахнулась, и Вера замычала, пытаясь крикнуть.

В освещенном проеме стоял Осборн: в одной руке ключ от квартиры, в другой – пистолет Канарака. Осборн был на свету, Вера и убийца в темноте, но Пол сразу увидел их.

Овен удовлетворенно улыбнулся. Резким движением толкнув Веру в сторону, взмахнул рукой с ножом. Осборн вскинул пистолет, крикнув Вере: «Ложись!» Клинок молнией метнулся к его горлу – Осборн инстинктивно выставил левую ладонь, и стилет пригвоздил его к двери.

Взвыв от боли, Осборн нажал на спусковой крючок. Убийца отшвырнул с дороги Веру, нырнул в сторону, одновременно выхватывая из-за пояса «вальтер». Крик Веры утонул в грохоте выстрела. Овен покатился по полу, не давая Полу прицелиться. Пригвожденный к двери Осборн выстрелил еще трижды. Длинные сполохи пламени прорезали темноту, в ушах заложило от грохота.

Сжавшаяся в углу Вера увидела, как Овен метнулся в кухню. Осборн рывком высвободил руку и заковылял следом.