Фредерик Форсайт - Поводырь

Я почувствовал, что поводырь снижает скорость, и сам тоже подал назад рычаг дроссельной заслонки. На долю секунды мой взгляд скользнул по двум приборам — высотомеру и расходомеру топлива — оба показывали устойчивый ноль. Курсовой указатель скорости показывал 120 узлов, а при скорости 95 узлов этот чертов гроб просто падает на землю.

Без какого-либо предупреждения поводырь показал указательным пальцем сначала на меня, а потом вперед сквозь лобовое стекло. Это означало: «Ну вот и всё, вперед и на посадку». Я с напряжением всматривался в проём лобового стекла. Ничего. Затем, да, что-то есть. Какое-то пятно справа, другое слева, потом еще два, по одному с каждой стороны. С каждой стороны от меня были огни, обрамленные дымкой, которые парами проносились мимо. Я напряг глаза, стараясь рассмотреть пространство между ними. Ничего, чернота. Затем полоска краски, бегущая внизу под ногами. Осевая линия. Лихорадочным движением я отключил двигатель и, выдерживая машину в ровном полете, начал молиться, чтобы «Вампир» удачно приземлился.

Огни были уже почти на уровне моих глаз, но мы пока еще не сели. Бах, касание. Мы коснулись полосы. Бах-бах, еще касание, самолет еще несся в нескольких дюймах над влажной черной посадочной полосой. Мы сели, главные колеса шасси ударились о бетонку и выдержали.

«Вампир» катился сквозь море серого тумана со скоростью свыше девяноста миль в час. Я коснулся тормозов, и нос самолета опустился к полосе. Тихонько, главное — не давить сильно на тормоза, чтобы избежать юза и заноса, держать машину ровно; а теперь сильнее по тормозам, иначе просто не хватит полосы. Огни по бокам замедляли свой бег, все медленней, медленней, медленней…

«Вампир» остановился. Я обнаружил, что обеими руками обнимаю колонку штурвала, прижав к ней рычаг тормоза. Трудно сказать теперь, как долго я находился в таком положении, прежде чем поверил, что самолет остановился. Наконец, убедившись в этом полностью, я включил стояночный тормоз и отпустил основной. Затем выключил двигатель — двигаться по рулежной дорожке с его помощью в таком тумане было бесполезно; они отбуксируют истребитель на стоянку «Ленд-Ровером». Да собственно и выключать двигатель не было нужды, топливо кончилось уже тогда, когда «Вампир» катился по посадочной полосе. Отключив остальные системы — топливную, гидравлическую, электрическую и наддув, я начал не спеша освобождаться от кресла и парашюта вместе с упаковкой аварийной шлюпки. В этот момент движение слева привлекло мое внимание. Сквозь туман на удалении не более пятидесяти футов низко над землей с поднятыми шасси, ревя двигателем, мимо пронесся «Москит». Я уловил взмах руки пилота в боковом окне, и он исчез в тумане прежде, чем я успел помахать ему в знак благодарности. Впрочем, я уже решил связаться с базой Королевских ВВС в Глочестере и лично поблагодарить его.

Так как система наддува была отключена, остекление кабины быстро запотевало, поэтому я открыл люк и подал его вверх и назад, пока он не встал на замок. Только после этого, встав во весь рост, я понял, насколько силен мороз. Он сразу проник к моему разгоряченному телу сквозь легкий нейлоновый лётный костюм. Тягач от вышки управления полетами должен был прибыть с минуты на минуту, так как при аварийной посадке, даже в канун Рождества, вокруг места посадки должны быть пожарная машина, машина скорой помощи, не считая полдюжины прочих автомобилей, которые всегда собираются поблизости. Ничего подобного. Прошло десять минут, и никого.

Я уже начал основательно замерзать, когда из тумана показались огни фар. Огни остановились в двадцати футах от неподвижного «Вампира» и казались крошечными рядом с громадой истребителя. Голос позвал:

— Эй, там.

Я вылез из кабины, спрыгнул с крыла на землю и побежал в сторону огней. Они оказались потрепанным старым грузовичком «Джовет Джавелин». Нигде на нем не было видно эмблемы ВВС. За рулем машины была опухшая подвыпившая личность с висячими густыми усами. Успокаивало то, что на ней была фуражка офицера ВВС. Он уставился на меня, внезапно появившегося из тумана.

— Это твой? — Он кивнул в сторону расплывчатого очертания «Вампира».

— Да, — ответил я. — Я только что посадил его.

— Невероятно, — пробормотал он. — Просто невероятно. Давай-ка залезай. Поедем в офицерскую столовую.

Я был благодарен судьбе за тепло кабины даже, наверное, в большей степени, чем тому, что остался жив.

Двигаясь на нижней передаче, он медленно повел грузовичок обратно по рулежной дорожке в сторону контрольной вышки и дальше к столовой-клубу. Когда мы отъехали от «Вампира», я увидел, что он остановился всего в двадцати футах от вспаханного поля на самом конце взлётно-посадочной полосы.

— Тебе чертовски повезло, — сказал, а вернее, прокричал он, стараясь перекрыть рёв двигателя, работающего на первой передаче, к тому же он с трудом управлялся с педалями. Что, впрочем, не было удивительно, если принять во внимание запах виски, чувствующийся в его дыхании.

— Чертовски повезло, — согласился я. — У меня кончилось топливо прямо в момент посадки. А радиостанция и всё электрооборудование отказали почти пятьдесят минут назад над Северным морем.

Ему потребовалось несколько минут, чтобы переварить услышанное.

— Невероятно, — произнес он наконец. — Без компаса?

— Без компаса. Летел по луне, на глазок. До побережья, вернее, до того места, где, я думал, было побережье. А потом…

— Без радио?

— Без радио, — ответил я. — Мертвая тишина на всех каналах.

— А как же ты нас нашел? — спросил он.

Я начинал терять терпение. Этот парень был, видимо, одним из тех вечных лейтенантов ВВС, которые не отличаются высоким интеллектом, и, скорее всего, без опыта лётной работы, несмотря на лихие усы. Наземная служба. Да еще пьян. В строевой части в такое время суток — его бы следовало немедленно снять с дежурства.

— Меня привели, — терпеливо объяснил я. Методика поведения в экстренных ситуациях, которая так прекрасно сработала, теперь начинала казаться какой-то заурядной и скучной вещью. Такова юность. — Я летел по небольшим треугольникам, все время поворачивая налево, в соответствии с инструкцией, и они выслали мне самолет-поводырь, который и привел меня на посадку. Никаких проблем.

Он пожал плечами, как бы говоря «будь по твоему» и, помолчав, произнес:

— Всё равно, тебе чертовски повезло. Я не пойму, как этот второй парень умудрился отыскать нас.

— Всё очень просто, — ответил я, стараясь сохранять терпение. — Это был один из самолетов, которые вылетают на разведку погоды с базы ВВС в Глочестере. Естественно, у него работала радиостанция. Сюда мы с ним вышли строем по приводу с земли. А потом, когда я увидел огни посадочной полосы, я приземлился самостоятельно.