Брэд Мельцер - Книга судьбы

— Ты упускаешь из виду одну вещь, Рого: а что, если он не лжет? Что, если так же, как и мы, бродит в потемках? Я хочу сказать, что если О'Ши, Михей и этот малый Римлянин, кем бы он ни был, если это они отправили Нико убить Бойда. Может быть, Мэннинг и Бойл — совсем не те плохие парни, как мы себе представляем.

— Ну вот, ты еще скажи, что они — жертвы!

— Почему нет?

— Пожалуйста, он… — Рого спохватывается и умеряет свой пыл. Он знает, что стоит ему повысить голос, и я не стану его слушать. Поэтому уже спокойным тоном он добавляет: — Если Бойл и Мэннинг были настоящими ангелами с крылышками — если им нечего было скрывать и они творили исключительно добрые дела, — почему же тогда Бойла просто не отвезли в госпиталь и не позволили властям провести надлежащее расследование? Подумай сам, Уэс: эти два человека обманули весь мир, и единственная причина, по которой они это сделали, заключается в том, что им есть что скрывать. Я не говорю, что все части головоломки встали на свои места, но хотя бы из-за одной своей лжи Мэннинг и Бойл никак не могут быть беспомощными жертвами.

— Но это и не делает их безоговорочными врагами.

— Да ты ведь и сам в это не веришь.

— Я верю в то, что Рон Бойл жив. Что Троица, воспользовавшись своими связями и влиянием, помогла Нико проникнуть в тот день на гоночный трек. Что О'Ши, Михей и этот Римлянин, в качестве членов Троицы, явно имеют зуб на Бойла. И по этой причине они прилагают все усилия, чтобы найти его. Что же касается того, как сюда вписывается Мэннинг, то об этом я не имею ни малейшего понятия.

— Тогда почему ты мчишься к нему под крылышко, как избитая жена — к мужу-тирану?

— А разве у меня есть выбор, Рого? Или я должен пойти и сдаться ФБР, где работает О'Ши? Или в Службу, на встречу с Римлянином? Или еще лучше: я отправляюсь к местным властям и рассказываю им о том, что видел воскресшего мертвеца, разгуливающего по улице. Я думаю, не пройдет и десяти минут, как явится О'Ши вместе с напарником. Они покажут свои федеральные значки, возьмут меня под арест, а потом пустят мне пулю в затылок под предлогом того, что я пытался сбежать.

— Это такая чушь, что я…

— Это правда , и ты прекрасно понимаешь это, Рого! Эти парни не постеснялись устроить покушение на одного из самых могущественных людей в Белом доме, причем сделали это на стадионе, среди белого дня, в окружении двухсот тысяч болельщиков. И ты думаешь, что они побоятся прирезать меня, как свинью, на какой-нибудь пустынной дороге в Палм-Бич?

— Скажи ему, пусть не упоминает моего имени при Мэннинге, — слышу я голос Дрейделя.

— Дрейдель хочет, чтобы ты не…

— Я слышал, — перебиваю я друга, резко выворачивая руль и делая левый поворот на авеню Виа Лас-Бризас.

Когда я объезжаю аккуратную разделительную стенку, улица сужается и по обеим сторонам ее встают живые изгороди высотой в двадцать футов, скрывая от взглядов прячущиеся за ними особняки мультимиллионеров.

— Рого, я знаю, ты не согласишься со мной, но в последние два дня я не обращался к Мэннингу только потому, что О'Ши и Михей убедили меня не делать этого. Ты понимаешь? Этот человек был рядом со мной в течение восьми лет, и единственная причина, заставившая меня усомниться в нем, заключается в том, что они — двое незнакомцев с федеральными значками — заставили меня поверить им. Никаких обид, но после стольких лет нашей совместной работы Мэннинг заслуживает лучшего к себе отношения.

— Это все прекрасно, Уэс, но давай уточним одну деталь: это не Мэннинг был рядом с тобой все эти восемь лет. Это ты был рядом с ним.

Я качаю головой и подъезжаю к последнему дому с правой стороны. По соображениям безопасности парковаться на подъездной дорожке не разрешается, поэтому я сворачиваю на поросшую травой разделительную полосу и останавливаюсь позади темно-синего арендованного автомобиля, который появился здесь раньше меня. Гости прибыли рано, а это означает, что я формально и непростительно опаздываю. Мне ничего не остается, как выскочить из машины и помчаться через улицу.

Не успеваю я добежать до десятифутового забора из фигурных досок, как из кустов доносится треск скрытого там интеркома.

— Чем я могу вам помочь? — обращается ко мне глубокий голос.

— Привет, Рей, — называю я дежурного агента по имени. — Это Уэс.

— Пожалуйста, не делай этого, — умоляет меня в телефонную трубку Рого.

Еще никогда он не ошибался так сильно. Это именно то, что я должен сделать, и немедленно. Не для Мэннинга. Для себя. Я должен знать, что происходит.

Слышен металлический лязг, и калитка медленно отворяется.

— Уэс, подожди хотя бы, пока мы не просмотрим личное дело Бойла, — буквально молит меня Рого.

— Вы роетесь в его бумагах уже бог знает сколько времени — с меня хватит. Я позвоню, когда все закончится.

— Не будь таким упрямым.

— Пока, Рого, — говорю я и даю отбой. Как легко постороннему наблюдателю давать советы боксеру на ринге, как следует вести бой. Но это моя драка. Просто я не понимал этого раньше.

Шагая по подъездной дорожке, я замечаю, что на доме нет номера. Почтовый ящик, по которому можно идентифицировать его обитателей, тоже отсутствует. Но четверо агентов Секретной службы в штатском, стоящие рядом с гаражом, сами по себе служат веской уликой. Учитывая, что Нико в бегах, дом Мэннинга взят под усиленную охрану. Упрямо выпятив подбородок и глядя на бледно-голубой особняк в колониальном стиле, я говорю себе: «Как хорошо, что мне известно, где живет президент!»

— Когда вы впервые встретились с ним? — спросила Лизбет, держа одной рукой сотовый, а другой делая пометки на бумаге.

— Нас познакомила общая приятельница, — ответила Виолетта, и голос ее предательски дрогнул. — Это было давно. В тот момент это было лишь шапочное знакомство, ограничившееся одним только представлением.

— Представлением?

— Вы должны понимать, что к такому мужчине, как он, нельзя просто подойти и начать вилять перед ним хвостом. В этом городе, с такими деньгами… учитывая, что могут потерять эти люди… единственное, что их по-настоящему волнует, — это осторожность и осмотрительность, понимаете? Они должны соблюдать правила приличия, если угодно. Вот почему его прислали ко мне.

— Конечно, — согласилась Лизбет и нацарапала в блокноте «уличная проститутка». — Итак, вы…

— Мне было двадцать, я была еще совсем молоденькая, — с нажимом заявила Виолетта. Ей не нравилось, когда ее осуждали. — Но мне повезло хотя бы в том, что я умела хранить секреты. Поэтому я и получила эту работу. А с ним… во время наших первых двух… свиданий… я даже ни разу не назвала его по имени. Уже одно это гарантировало, что он снова пригласит меня. Гладиаторы должны завоевывать свою даму сердца, верно? — задала она риторический вопрос и рассмеялась негромким и невеселым смехом.