Брэд Мельцер - Книга судьбы

— Вы шутите? Я ненавижу даже настоящее.

Шутка была незамысловатой, но именно той, которая требовалась Виолетте, чтобы перевести дух.

— Когда мы впервые… словом, когда мы только начали встречаться, — начала женщина, опускаясь на колени перед Г-образной софой и просовывая под нее руку, — мне даже не разрешалось спрашивать о его работе. Но эти ребята из Белого дома… они ничем не отличаются от денежных мешков здесь, в Палм-Бич, или Майами, или любом другом месте… все эгоисты очень любят рассказывать о себе, — добавила Виолетта, вытаскивая из-под софы небольшую связку бумаг. Перетянутые толстой резиновой лентой, они походили на стопку каталогов или писем. Виолетта сняла ленту, и бумаги веером рассыпались по кремовому кофейному столику с пластиковой крышкой.

— «Заметки президента Мэннинга для выступления на саммите АПЕК». Программа похорон короля Марокко… — Перебирая документы, Виолетта отшвыривала их в сторону один за другим. — Вы только взгляните на это: личная визитная карточка владельца команды «Дельфины из Майами» с номером его прямого телефона и номером сотового. Собственноручно написаны на обороте, а рядом приписка: «Господин президент, давайте сыграем в гольф». Засранец!

— Я не совсем понимаю… Дрейдель оставил у вас эти документы на хранение?

— Оставил? Да он чуть ли не силой всучил их мне. С гордостью вручил, так будет вернее. Не знаю, по-моему, таким жалким способом он давал мне понять, что действительно близок к президенту. Каждый раз, когда он приходил ко мне, я получала очередной клочок бумаги из мусорной корзины президента: заказ на ленч, написанный рукой Мэннинга, карточки подсчета очков, когда он играл в бридж, монеты, кроссворды, багажные ярлыки…

— Что вы сказали?

— Багажные ярлыки?

— Нет, перед этим… Кроссворды, — повторила Лизбет, опускаясь рядом с Виолеттой на кушетку и склоняясь над стопкой бумаг на кофейном столике.

— О, один у меня точно есть, — ответила женщина, перебирая документы. — Мэннинг на них просто помешался. Дрейдель говорил, что он в состоянии целиком разгадать кроссворд, разговаривая по телефону с… Ага, вот он, — воскликнула она, вытаскивая из кучи бумаг старую, сложенную пополам газету.

Виолетта протянула ей кроссворд и, взглянув на него, Лизбет почувствовала, как у нее отнялись руки и ноги… написанные рукой президента ответы… и путаница инициалов на левой стороне листа.

У нее задрожали руки. Она прочла его, а потом перечитала еще раз, чтобы увериться окончательно.

Я не верю в это. Как мы могли быть настолько…

— Что такое? — растерянно спросила Виолетта. — Что случилось?

— Ничего, просто… Я смогу вас найти по этому номеру, правильно? — Виолетта кивнула, и Лизбет переписала номер, от руки нацарапанный на базе телефона. Она встала, продолжая сжимать в руке злополучный кроссворд. — Послушайте, я могу сделать копию этой страницы? А потом сразу же привезу ее назад, обещаю.

— Конечно, но… но я ничего не понимаю. Что вы там нашли? Почерк Дрейделя?

— Нет, — ответила Лизбет, чуть ли не бегом бросившись к двери. Она на ходу раскрыла свой телефон и принялась набирать номер Уэса. — Нет, я нашла кое-что получше.

Рого хранил молчание вот уже двадцать пять минут. Склонившись над архивной коробкой, стоявшей на коленях, он переворачивал страницу за страницей в раскрытой папке.

— Как ты думаешь, кто его мать? — наконец поинтересовался он, когда лучи заходящего солнца коснулись оконного стекла.

— Ребенка Бойла? — отозвался Дрейдель, копошась в своем ящике. — Понятия не имею.

— Ты думаешь, это была какая-то важная особа?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, не знаю… он мог спать с кем угодно: старшей сотрудницей аппарата… какой-нибудь практиканткой… первой леди…

— Первой люди? Это что, шутка? И ты думаешь, мы бы не заметили, если бы миссис Мэннинг — во время пребывания в Белом доме — стала бы набирать вес, ее тошнило бы по утрам и она вдруг начала бы посещать врача? Не говоря уже о том, что в один прекрасный день она появилась бы с ребенком, как две капли воды похожим на Бойла?

— Может быть, ребенок у нее не родился. Это мог быть…

— Примечание «Отцовство» означает, что ребенок появился на свет, — упрямо заявил Дрейдель, обойдя стол с другой стороны и принимаясь за очередную коробку. — Если бы женщина сделала аборт, там было бы написано АВТ . И даже если бы дело обстояло так, как ты предполагаешь… Первая-леди? Просто невероятно. Когда пришло время нам покидать Белый дом, она была расстроена сильнее президента. Не может быть, чтобы она рискнула своим положением ради какого-то глупого флирта с Бойлом.

— Я всего лишь хотел сказать, что это мог быть кто угодно, — возразил Рого, добравшийся почти до половины своего ящика. Тут на глаза ему попалась раскладка, сфальцованная гармошкой втрое, в которой находились две фотографии в рамочках. Вынув первый снимок в серебряной рамке, он поднес его к свету — семейная фотография Бойла с женой и дочерью.

Стоя перед водопадом, Бойл с супругой крепко обнимали свою шестнадцатилетнюю дочь Лидию, которая хохотала в центре снимка, потому что на спину ей попала холодная вода. Смеясь вместе с ней, Бойл широко открыл рот и, несмотря на его густые усы, было видно, что у Лидии улыбка отца. Широкая улыбка во весь рот, демонстрирующая все тридцать два зуба. Рого не мог отвести от нее глаз. Одна большая, счастливая…

— Это всего лишь фото, — вклинился в его мысли голос Дрейделя.

— Что? — очнулся Рого и оглянулся через плечо.

Дрейдель тоже смотрел на снимок Бойлов у водопада.

— То самое… это всего лишь фотография, — повторил он. — Поверь мне, то, что они улыбаются, отнюдь не означает, что они счастливы.

Рого снова посмотрел на снимок, а потом перевел взгляд на Дрейделя, который неодобрительно глядел на него, поджав губы. Рого был хорошо знаком этот взгляд. Он видел его каждый день у своих клиентов, заработавших штрафной талон за превышение скорости. Мы прекрасно знаем, что все мы не без греха.

— Итак, матерью ребенка, доставившей Бойлу проблемы с отцовством… — начал Рого.

— …может быть кто угодно, — закончил Дрейдель, с радостью вернувшийся к тому, что их интересовало в первую очередь. — Хотя, зная Бойла, я готов держать пари, что это кто-нибудь, о ком мы никогда не слышали.

— Почему ты так в этом уверен? — поинтересовался Рого.

— Не знаю… просто… еще когда мы были в Белом доме, Бойл вел себя странно. Как старый друг Мэннинга он, собственно, никогда не был частью аппарата сотрудников. Он был чем-то большим — он был здесь , — сказал Дрейдель, подняв руку на уровень глаз. — А мы, все остальные, по его мнению, пребывали вот здесь , — и с этими словами он похлопал по крышке рабочего столика.