Сара Даймонд - Паутина

— В Рединге, — послушно ответила я. — Мы довольно долго там прожили.

— Говорят, там очень мило. Моя старшая дочь, между прочим, живет недалеко оттуда, в Бейзингстоке. — Мьюриэл оказалась до смешного типичной вдовой-неврастеничкой лет пятидесяти с хвостиком, что живет себе тихо и уединенно; речь ее была очень быстрой, а голос высоким и писклявым, с мягкой модуляцией в конце каждой фразы, выражающей неуверенность в сказанном и боязнь не угодить слушающему. — Я однажды навещала ее там, почти два года назад… как летит время, верно? Честно говоря, я там каждую минуту дрожала от страха, даже когда мой зять был дома. Столько преступлений в округе — просто ужас!

— Как, впрочем, и везде. Такие уж времена настали. — Реплика Хелен была рассчитана исключительно на Лиз и Мьюриэл. — То ли дело в годы нашей молодости.

До сих пор она едва ли полслова произнесла. Ее голос звучал спокойно, ровно и веско — полная противоположность голосу Мьюриэл. При нашей первой встрече я не заметила, что Хелен хороша собой, — ее манера держаться и одеваться уничтожили малейший намек на привлекательность. Жестко накрахмаленная, наглухо застегнутая под самый подбородок блуза, стянутые в узел светлые волосы, холодное приветствие, движения в одинаковой степени лишены и грации, и неуклюжести, — да она, похоже, и не поняла бы разницы. Рассмотрев ее сегодня внимательнее, я поразилась красоте ее фигуры и черт лица. Хелен была крупной, но без капельки жира, просто немножко за пределами среднего телосложения.

— Мы слыхом не слыхивали о преступлениях, — продолжала Хелен, — когда я была девочкой.

— Ну, преступления, осмелюсь возразить, случались испокон веков, — дружески поправила ее Лиз. — Даже в самых прекрасных местах. Стыд и позор человечеству.

Подобно манне с небес на меня неожиданно свалился шанс обсудить самую жгучую на этот час тему — достаточно было плавно повернуть разговор в нужное русло, без скрежета и скрипа тормозов.

— И это место не исключение, — как можно небрежнее вступила я в разговор. — Знаете, буквально вчера я слышала, что до нас с мужем в соседней половине этого дома жила Ребекка Фишер.

За время недолгого молчания три дамы быстро переглянулись, а меня вновь изумило карикатурное различие между крохотной, изящной и нервной Мьюриэл и основательной, монументальной Хелен. Лиз же балансировала между ними, надзирала за обеими. Возможно, это объяснялось тем, что она была в родных стенах, но все, что отдаляло меня от нее, сейчас виделось с особой ясностью. От души наслаждающаяся своим личным мирком, Лиз никогда и не понимала, что значит быть на обочине жизни.

— Хм… думаю, моя милая, рано или поздно вы должны были узнать об этом, — сказала она, будто вытягивая из себя слова силой. — Полагаю, узнали в магазине от Морин? Вот уж завзятая сплетница.

— От нее, — подтвердила я. — И признаться, сюрприз был не из приятных.

Троица несколько секунд смотрела на меня; на лице каждой в той или иной мере отражалась неуверенность. Молчание нарушила Лиз:

— Мне очень жаль, моя милая. Надо было, наверное, мне самой рассказать. Но я… подумала, что вам и ни к чему знать. Решила — еще расстроитесь, хотя и не из-за чего.

— Я и не собираюсь расстраиваться. И не боюсь — а чего, собственно, бояться?

Мне вспомнилось, как я чувствовала себя вчера, вернувшись из магазина. Едва входная дверь захлопнулась за мной, я будто в транс впала, а чтобы нейтрализовать жуткие образы, оказалось достаточно бесхитростного прагматизма Карла.

— Что за суеверия? Какая разница — кто жил в этом доме и что здесь произошло.

— У вас железные нервы, Анна, — испуганно пролепетала Мьюриэл. — Узнай я что-нибудь такое о своем доме — меня бы там на следующий же день не было! Только так, и не иначе. Ой, это был такой ужас, когда все происходило!.. Лично я неделями глаз не смыкала!

— Даже не думайте, что она способна вам навредить. Сейчас не то время. — Безучастие в голосе Хелен сменилось укором. — Однако то, что ей так просто позволили уехать отсюда, — возмутительно! Хорошо хоть, она получила, что ей причиталось, ну или почти все. Вам, как я полагаю, и об этом известно?

Ко мне она обращалась отрывисто и резко. Внутренне ежась, как вызывающий подозрения свидетель, подвергнутый перекрестному допросу, я вкратце сообщила узнанные от Морин Эванс сведения: анонимные записки, разбитые стекла, поспешный отъезд. Закончив, по выражению трех лиц поняла, что мой рассказ был исчерпывающим. Глядя на Мьюриэл и Лиз, я мысленно гадала, что они скажут и чем попытаются утешить, не прибегая к явной лжи.

— То, что произошло, — поистине ужасно, — наконец неуверенно произнесла Мьюриэл. — Я все думаю: а вдруг она не была тем, кем ее считали те, кто так жестоко обошелся с ней? Ведь это могла быть и ужасная ошибка, а? Кто даст гарантию?

— Не смеши народ, Мьюриэл. Стали бы они — кто бы они ни были — ввязываться в такие дела, не зная наверняка? — категорично отрезала Хелен. — Что лично до меня, так я рада, что она убралась отсюда. Господи, благодарю тебя за милость твою, даже в малом.

Я лихорадочно соображала, о чем бы еще спросить дам, прежде чем разговор перейдет на другие темы.

— А кто-нибудь из вас с ней общался, пока она жила здесь?

— Видите ли, она и прожила-то здесь не более двух месяцев, — ответила Лиз, и я удивленно уставилась на нее. — Все произошло вскоре после ее приезда сюда, никому из нас, можно сказать, не представилась возможность узнать ее получше. Хотя я однажды пригласила ее на чашку чая.

Уголком глаза я уловила, как дрогнуло лицо Мьюриэл — та определенно вспомнила сей жуткий факт из прошлого, — но все мое внимание было сосредоточено на Лиз с ее неожиданными и крайне важными для меня сведениями о главном персонаже задуманной книги.

— И какой она вам показалась?

— М-м-м… Застенчивая такая. А в остальном — как все. Признаться, мне она на душу не легла, но это я сейчас понимаю, а тогда абсолютно ничего не имела против нее. — Выражение лица Лиз, сидевшей за столом напротив меня, было задумчивым. — Не думаю, чтобы она успела подружиться с кем-нибудь из наших деревенских до того, как все это началось.

— А ветеринар? Что ты о нем думаешь, Лиз? — робко вставила Мьюриэл. — Ну, этот самый, мистер Уиллер?

— Бог мой, вот о ком я совсем забыла. У нее ведь была маленькая собачка, терьер или что-то вроде. Я и видела-то песика раз или два, она не выпускала его из дома. Сразу после переезда она приводила собачку к мистеру Уиллеру, так они и познакомились. Он довольно часто сюда приезжал. Я сразу его узнавала — как-никак единственный практикующий в Уорхеме ветеринар. Задерживался он надолго, и я невольно решила, что между ними что-то есть.