Джон Кейз - Танец духов

От этой мысленной картины Уилсон тихонько рассмеялся.

— Вы что? — обиженно удивился Белов. — Разве я смешное рассказываю?

— Ах, извините, я отвлекся на свое… Ну, так какие у нас планы сразу по прибытии в Конго?

Белов пожал плечами:

— Человек предполагает, а Бог располагает. В Африке Бог особенно прихотлив — никогда не знаешь, как дело пойдет. Сначала поедем в Бафвазенде. Общнемся с нашим клиентом, полковником Ибрагимом. Если не будет проколов — получите камушки и хоть в тот же день в Кампалу.

— В Кампалу?..

— Аэропорт. Настоящий. Ворота в нормальный мир.

— А вы?

— Обратно в Шарджу.

— Значит, в Бафвазенде наши пути расходятся, так?

— Так.

Уилсон отхлебнул чая. Было не очень приятно представлять, как он останется в джунглях один-одинешенек — с алмазами на четыре миллиона долларов. Зеро и Халид, конечно, будут при нем. Но велико ли утешение?

— А скажите мне вот что, господин Белов, — задумчиво произнес он. — Этот Ибрагим, самозваный полковник, тесно дружит с Хакимом?

Белов кивнул.

— А если… если я пропаду без вести… что случится?

— Не стесняйтесь, вопрос законный. — Белов вздохнул, задумчиво поцокал языком. — Что случится, если вы вдруг пропадете — зависит от обстоятельств.

— А именно?

— Если пропадете вы, а алмазы дойдут по назначению — мы, конечно, пустим скупую мужскую слезу. И в Шардже, и в Бейруте. Но мужественно переживем эту потерю. А вот если алмазы исчезнут вместе с вами, тут нас ничто не утешит. Всем придется поплясать на углях. И в первую очередь полковнику Ибрагиму. — Белов с улыбкой постучал себя пальцем по лбу. — Я чувствую, в какую сторону сейчас вертятся колесики у вас в голове. Попусту не психуйте. Хаким уже много раз посылал своих людей в Конго. И не было ни одной осечки. Все живыми вернулись!

Уилсон благодарно кивнул, хотя подлинного облегчения не испытал. В памяти гвоздем сидело сообщение Бободжона.

— А если исчезнет сам Хаким? Что тогда?

Белов возмущенно закатил глаза:

— Типун вам на язык. Про это лучше и не думать!

А как спокойно летелось на высоте в десять километров!

Из эмирата Шарджа поднялись за полночь и без приключений перелетели Эфиопию. Снижаться начали над югом Судана. Возле границы Уганды и Конго спустились в густые облака и угодили в непогоду. Луна пару раз мелькнула и пропала. Крылья стали подрагивать, машину затрясло.

— Всем пристегнуться! — рявкнул Белов.

В кабине было тихо и темно. Мягко светилась панель управления. Фюзеляж поскрипывал. Белов и навигатор тихо переговаривались на быстром русском. Пилот подстраивал какие-то приборы.

Тут машину так мотнуло, что Уилсон невольно сложился пополам от страха. В следующий момент шарахнула молния — похоже, совсем рядом. Взрыв яркого света. В кабине вдруг стало светло как днем. Выражение беловского лица испугало американца.

Самолет опять устрашающе тряхнуло.

— Черт! — крикнул Белов. — Нам нужно попроворнее садиться!

— Да, молнии… — сказал Уилсон.

— К черту молнии! — сердито отозвался Белов. — Я боюсь только шаловливой ребятни внизу. Места нехорошие. Там на душу населения «стингеров» и «стрел» не меньше, чем пальм. А пальм там до этакой матери!

Уилсон метнул на Белова ядовитый взгляд.

— «Стингеры» ведь не сами на пальмах выросли, так?

Белов зло хохотнул.

— Продавшие меч от меча и погибнут… Не робей, дружище, меня Бог бережет — я у него в любимчиках. Значит, и тебе счастья обломится.

Самолет стремительно снижался.

Сразу после посадки в прямоугольник, обозначенный фарами нескольких военных грузовиков и бронетранспортеров, грузовой люк пошел вниз. Зеро и Халид, с автоматами наголо (в Африке оружие прятать по сумкам смешно), стояли начеку у рампы.

Белов махнул встречавшим рукой: «Кончайте слепить фарами!» — и они начали спуск.

Было приятно вновь оказаться на земле и — впервые — вдохнуть воздух Африки.

Из темноты вышагнул громадного роста негр — не ниже самого Уилсона и примерно его ровесник — и с радостным криком обнял русского гостя.

— Макс, дружище!

На лице негра, среди ритуальных шрамов, весело светились зубы. Мочку левого уха оттягивал увесистый бриллиант, комичный в сочетании с серо-коричневым камуфляжем и боевыми сапогами. На каждом плече у беловского старого дружка висело по «глоку». За ним робко улыбался, переминаясь с ноги на ногу, негритенок лет двенадцати — с ангельским личиком и, разумеется, при «Калашникове».

Когда негр отпустил его, Белов сказал немного торжественно:

— Полковник Ибрагим, разреши тебя познакомить — мистер Фрэнк.

Полковник сначала крепко пожал руку Уилсона, потом отступил и сделал гримасу не совсем шутливого недоверия.

— Никак американец?

Уилсон кивнул.

Белов, с немного нервной улыбкой, пояснил:

— Мистер Фрэнк — большой друг мистера Хакима. И мы с помощью мистера Фрэнка делаем хороший бизнес.

Полковник Ибрагим сменил гнев на милость.

— Такома-парк! — вдруг сказал он, добродушно хлопая Уилсона по плечу.

Уилсону показалось, что он ослышался.

— Простите? — переспросил он и растерянно покосился на русского. Белов отвел глаза — мол, я тебе не нянька.

— Такома-парк! Знаете это место? — Сквозь собственный густой акцент Ибрагима угадывались особенности британского произношения.

— Вы имеете в виду пригород Вашингтона — который уже в штате Мэриленд?

— Ага. Но краем он все-таки в округе Колумбия.

— Знаю я эти места. Был там раз или два.

Полковник Ибрагим стукнул кулаком по своей широкой груди, потом с загадочным смыслом наставительно ткнул пальцем в сторону Уилсона.

— Я в Такома-парке жил два года. Два сраных года!

Уилсон не знал, что на это ответить, и неопределенно угукнул.

Могучий негр махнул рукой в сторону своего малолетнего спутника.

— А это мой земляк и любимый ординарец, — лаконично пояснил он.

Мальчишка счастливо рассмеялся.

До алмазных копей под Бафвазенде было километров пятьдесят. Сухая грунтовая дорога оказалась, к удивлению Уилсона, вполне проезжей. Ехали в налощенном «мерседесе» семидесятых годов. Полковник Ибрагим сидел рядом с водителем и курил папироску с марихуаной. Уилсона и Белова тоже угостили. Уилсон затягивался торжественно, смакуя кайф. Белов покуривал равнодушно, словно это было для него заурядным событием.

Впереди катил бронетранспортер, сзади прикрывал джип «Гранд Чероки» со срезанной крышей. На месте заднего сиденья был установлен пулемет. Кузов укрепили кое-как приваренными ржавыми металлическими щитами. На правом крыле виднелся добрый десяток пулевых дыр. Их пытались замазать эпоксидной смолой — что окончательно изуродовало машину.