Люк Босси - Манхэттен по Фрейду

— Короче говоря, вы превратились в полицейского, — сказал Кан.

— Борющегося со лжесвидетельствами, — прибавил Фрейд. — Многие откровения оказались фантазиями. Мои подсчеты потеряли связь с реальностью, количество жертв приближалось к количеству случаев невроза. И тут я открыл эдипов комплекс.

— Ну наконец-то и я, быть может, пойму, что это такое…

— Большинство травм оказались сексуальными фантазиями. Пациенты придумывали то, чего они не пережили. Новая теория сделалась более общей. К несчастью, Грейс Корда запутала меня и я двинулся в неверном направлении.

— Следовательно, эта молодая женщина была жертвой инцеста, — заключил Кан. — Разве ее желание отомстить нельзя рассматривать как достаточный повод для убийства отца?

— Обычно пациенты могут подавить свои желания и не переходят к действиям, — сказал Фрейд. — Но в случае с Юдифь… я должен признать, что она необыкновенно развила свою волю. — Казалось, каждая произносимая фраза стоила ему немало мучений. — Она была способна убить. Но это слишком простое объяснение! Мы еще не открыли всей правды. Почему Блэйк стрелял в Грейс в «Дримленде»? Кто был шофером такси, который застрелил Менсона?

Кан смотрел на Фрейда с сочувствием.

— Я задаю себе те же вопросы, что и вы, — сказал он. — Но у Грейс нет никакой причины лгать. Она виновна.

— Значит, вы ее арестуете? И заставите пережить судебный процесс? Посадите в тюрьму? Она этого не перенесет. Ее личность вновь раздвоится, и она никогда не выздоровеет.

Ничего не отвечая, Кан открыл дверь и пригласил Фрейда последовать за собой.

В этот момент Грейс отложила ручку.

— Моя жизнь — это результат двух самых страшных преступлений, какие только можно вообразить. — Молодая женщина посмотрела на вошедших мужчин. Выражение ее лица было непроницаемым. — Того преступления, которое мой отец совершил надо мной, и того преступления, что я совершила над своим отцом…

Напряженное состояние Грейс потрясло Фрейда. Какие же психологические муки она переживает, если столь низко сгибается под ударами судьбы?

Кан взял листок бумаги и обернулся к психоаналитику:

— Доктор, вы можете засвидетельствовать, что Юдифь исчезла?

— Я свидетельствую.

— И что у Грейс Корда больше нет преступных намерений?

— Я это подтверждаю.

— Тогда, — сказал Кан, складывая бумагу и кладя ее в карман, — я сохраню этот документ в материалах следствия. Вы свободны.

Грейс покраснела до корней волос:

— Вы не верите моим признаниям?

— Ваш поступок был правомерен, — просто сказал Кан. — Правосудие вас оправдает, но заставит страдать. Лучше вас от них избавить. Все считают убийцей Августа вашего сводного брата. Я думаю, он не будет возражать…

— Я хочу процесса, — сказала Грейс. — Я хочу объявить о том, что сделал со мной мой отец.

На этот раз Кан ударил кулаком по столу и твердо сказал:

— Хватит ходить вокруг да около. Самые могущественные люди Нью-Йорка не хотят, чтобы правда об Августе Корда вышла на свет. Они сделают все, чтобы заставить вас замолчать. Они объявят вас недееспособной и всю жизнь будут держать под замком.

— Вы боитесь, инспектор? — спросила Грейс, с вызовом глядя на него. — Я — нет.

— Напрасно. Вы останетесь в живых, только если завтра газеты напечатают, что к вам вернулась память и вы подтверждаете, что убийцей вашего отца является Джон Менсон.

Грейс промолчала — она не изменила своего мнения, но аргументов ей не хватало.

— Доктор Фрейд, — Кан был непреклонней, — я прошу вас проводить мадемуазель Корда домой. Я вызову машину. Мы будем охранять вашу комнату до тех пор, пока не уверимся, что ваша жизнь вне опасности.

Фрейд отвел инспектора в сторону.

— Зачем вы заставили ее написать признание, если хотели освободить?

— Это наши гарантии в борьбе против Клуба. Пока у нас есть этот клочок бумаги, на котором она своей рукой написала, что ее отец насильник и преступник, они ничего не смогут с нами поделать.

— Спасибо, — сказал Фрейд.

— Не благодарите меня. Вы правы: мы еще не знаем правды. Корда, быть может, не убивал, и опасность нависла не только над Грейс. Мы с вами тоже находимся под ударом.

— Вы знаете историю Беатриче Ченчи? — спросил Фрейд у Грейс, когда они ехали к ней домой.

— Нет, — ответила молодая женщина. Она не размыкала губ в течение всей поездки.

— Это одна из героинь итальянского Возрождения. Героиня особого рода. Она была изнасилована отцом, римским аристократом, и отомстила, убив его. При помощи своих братьев.

— Моя история, — кивнула Грейс.

— Да, но Ченчи, даже под пыткой, не призналась в совершенном преступлении…

— А я отвечаю за свои поступки.

— Вы как-то обвинили меня в порочности, — сказал Фрейд после паузы. — А теперь сами выбрали порочную стратегию — заявили о чем-то чудовищном, чтобы спрятать то, что создает еще более серьезную проблему.

Грейс, проигнорировав его замечание, снова замкнулась в себе.

Она быстро поднялась по ступеням дома номер «1303» по Коламбус-авеню, продолжая избегать взгляда Фрейда. Их сопровождали двое полицейских.

— Где мой дядя? — спросила Грейс у служанки, которая открыла ей дверь.

— Сегодня вечером он не придет, — сообщила служанка.

— Почему же?

— Его арестовали, — объяснил Фрейд и вкратце рассказал Грейс о перестрелке в «Дримленде».

Ему показалось, что молодую женщину огорчили его слова.

— Он пытался защитить меня, — сказала она. — Я хочу с ним поговорить.

Грейс подошла к телефону и под неодобрительными взглядами полицейских набрала номер комиссариата. В конце концов ей позволили поговорить с дядей. Повесив трубку, Грейс повернулась к нему:

— Доброго вечера, доктор.

Фрейд отметил, что тон ее стал еще сдержаннее, чем раньше.

— Берегите себя, мисс Корда.

Грейс сообщила полицейским, что теперь она хочет уединиться у себя в комнате. Фрейд посмотрел на ее защитников: высокие, крепкие, вооруженные… но понимают ли они всю важность возложенной на них миссии?

Не получив ответа на этот вопрос, Фрейд покорился обстоятельствам и вышел на улицу.

Уже стемнело. Спускаясь по лестнице, он заметил Эйлин Дэймон, торопливо подходящую к дому. Ее плечи укутывала черная шаль.

— Я узнала, что Грейс вернулась, — сказала она, увидев Фрейда. — Она жива и здорова?

— Да.

— Спасибо, — произнесла мисс Дэймон сердечным тоном. — Спасибо.

Она горячо пожала Фрейду руку.

— День оказался не из легких, — проговорил растроганный Фрейд.

— Поблагодарите от моего имени также инспектора Кана.

Несмотря на возраст, ее пожатие было крепким и энергичным. Почти мужским. В тот момент, когда она хотела отпустить его руку, Фрейд инстинктивно сжал ее ладонь.