Шейла Куигли - Беги домой

— Я… я… я знаю, кто дал ей наркотики, — выпалил Даррен. Он говорил так быстро, что вся фраза прозвучала, как одно слово.

— Что ты сказал? — подозрительно спросил Карл.

— Он знает, кто дал Джили наркотики, — пропищал Кенни позади Даррена. — И… и я тоже.

Даррен обернулся и улыбнулся Кенни. Волна облегчения, что он стоит тут не один, накрыла его с головой.

— Думаю, вам обоим лучше войти. Наш Бумер ни за что не захочет это пропустить. — Отступив назад, Карл впустил их в дом.

Он кратко сообщил старшему брату о том, что мальчики хотели им рассказать. Нахмурившись, Бумер поднялся с кресла, и мальчикам пришлось задрать головы. Даррен подумал, что если этот гигант не сядет обратно, то шеи у них с Кенни онемеют. Если Карл был высоким, то этот парень был просто гигантом. Его еще в детстве прозвали Бумером, и Даррену показалось, что даже родители с трудом вспоминают его настоящее имя.

— Твоя сестра еще в бегах? — неожиданно спросил Бумер Даррена, отчего оба мальчика так и подпрыгнули.

— Да, — быстро ответил Даррен.

— Итак, парни, — Карлу не терпелось начать разговор, — нам нужен рассказ из первых рук, а не то, что вы где-то услышали. Мы хотим знать, что вы двое видели своими глазами.

С помощью Кенни Даррен поведал братьям все, что знал.

— Вы правильно сделали, ребята, — сказал Карл, провожая мальчиков. — Мы этого не забудем. Если понадобится помощь, вы знаете, где нас искать.

— Что мы будем делать, если Стиви пронюхает, что это мы на него настучали? — спросил Кенни, когда они шли по тропинке.

— Керри говорит, что донос на наркоторговцев не считается доносом, потому что наркоторговцы — это куча дерьма.

— Ага, — ответил Кенни, потирая свой синяк. — И я готов поспорить, — добавил он убежденно, — что Стиви не сможет ударить так, как моя сестра.

— Ты прав. И пошел этот вонючка Стиви к черту!

Мевис поставила тарелку домашнего томатного супа перед дочерью:

— Поешь вот, дочка. Уж если я тебя не накормлю, ты так и останешься голодная. Еда — это топливо. Даже босс должен иногда подкрепляться.

— Скажи это Кларку, — улыбнулась Лоррейн, погрузив в суп ложку.

— Я и скажу, когда в следующий раз его увижу.

— Мама, не смей! — Лоррейн пригрозила матери ложкой.

— Могу и не говорить, — пожала плечами Мевис.

Лоррейн смерила ее взглядом. Она не была настроена на взаимное подтрунивание с матерью. Несмотря на прогресс, в связи с тем, что они арестовали Брэда накануне вечером оставалась проблема — он все еще отказывался говорить. Лоррейн оставила Картера решить все проблемы с адвокатом, которого они все же позволили ему вызвать, и снова попытаться прижать к стенке этого червяка. Лоррейн была уверена, что в последний раз девушек видели именно с Брэдом, и она всеми правдами и неправдами собиралась это доказать. Если бы еще продвинуться с делом о найденных телах, она могла бы чувствовать себя хоть чуточку счастливее.

Лоррейн заехала к матери переодеться по пути к Лэмсдонам — она была уверена, что Ванесса знает больше, чем говорит. Могла бы и догадаться, что мать не отпустит ее, не покормив.

— Ну что, — спросила Мевис с набитым ртом, — есть что-нибудь интересненькое?

— Немного. По-моему, Скотти на глазах постарел из-за этих безголовых трупов и девушки, найденной в реке.

Мевис отмахнулась от Скотти свободной рукой.

— Он постарел сто лет назад, детка. Но кто-то ведь ищет эту бедную мертвую девочку.

— Мама, сотни людей исчезают каждый год. А если взять весь мир, то тысячи. И на свете существуют миллионы причин, почему нам не сообщают о десятках пропавших.

— Так много? — нахмурилась Мевис.

Лоррейн проглотила ложку супа.

— Грустно, не правда ли?

— И ты хочешь сказать, что все пропавшие без вести — убиты? Нет, не может этого быть, иначе мы никогда не сможем спокойно спать в своих постелях.

— Я не говорю, что все они убиты, мама. Ты бы очень удивилась, если бы узнала, сколько пропавших людей не хотят быть найденными. А сколько на свете несчастных детей, родители которых по разным причинам оставляют их или продают. Вряд ли они передумают и побегут в участок писать заявление о том, что дети пропали.

Мевис покачала головой. Она и раньше слышала об этом от Лоррейн, и это ее сильно огорчало.

— Я все же не могу поверить, что мать способна продать свое дитя, — сказала она.

— Я же тебе говорила, что если мать — наркоманка или алкоголичка, она продаст все, что угодно. Кроме того, в этом нет ничего нового, детей продавали на этой планете еще тысячи лет назад.

— Ты же не думаешь, что мать этой бедной девочки продала ее?

— На этой стадии расследования мы не можем сказать ничего наверняка. Но у меня предчувствие — и мне неприятно об этом говорить, — что погибшая как-то связана с пропавшими девочками, хотя и нет никаких доказательств.

— Опять ты со своими предчувствиями…

Но когда Мевис понесла пустые тарелки в раковину, она не могла не вспомнить, как часто дочкины предчувствия, подозрения, называй их как хочешь, оказывались правдой. Если не считать случая с ее мужем. Да, в тот раз интуиция сильно подвела Лоррейн.

Ванесса Лэмсдон вышла из машины Тревора. Сандра поблагодарила его и попыталась всучить ему кусок жевательного табака, но он его не употреблял.

С тех пор как три года назад умерла его мать, Тревор жил один в доме, в котором вырос. Ему было сорок два года, и он ни разу в жизни не ходил на свидания. Этот блондин среднего роста и телосложения мог бы считаться красивым, если бы не багровое родимое пятно, покрывавшее половину его лица. Он был болезненно стеснительным с незнакомыми людьми, но умудрялся хорошо ладить с соседями, многие из которых подозревали, что он неравнодушен к Ванессе.

Держа в руках маленький потертый чемоданчик Ванессы, он последовал за женщинами к дому.

— Может, чашечку чая? — спросила его Сандра.

— Нет… нет, спасибо. — Тревор поставил чемоданчик на ступеньки и тут же начал пятиться назад. Он быстро с ними попрощался и помчался в сторону своего дома.

Подруги наблюдали за его поспешным бегством, а затем переглянулись. Ванесса пожала плечами, а Сандра потянулась к дверной ручке, но, прежде чем она успела ее повернуть, дверь распахнулась, — на пороге стоял сияющий Робби.

— Чайник как раз поспел, — сказал он.

Сандра подняла чемодан и вручила его Робби.

— Пойдем, Ванесса, я заварю чай, — сказала она. — Потому что я не пью ту мочу, которую твой сын называет чаем.

Робби засмеялся и, взяв мать под руку, помог ей войти в гостиную. Он усадил ее на диван напротив камина, а сам сел в одно из кресел.

— Ну, сейчас ты хорошо себя чувствуешь, мама?

— Да, сынок. Дома хорошо.