Пол Сассман - Пол Сассман Исчезнувший оазис

Ничего, сейчас выйду и поговорим! — заорал им вслед Гиргис. — Вы у меня еще попляшете, засранцы!

Он отстранился от стены, махнул Касри и Салаху и побрел за близнецами, костеря их на все лады. Грозный гул, с каким сталкивались стены ущелья, медленно затихал позади по мере того, как беглецы все глубже спускались в подземный ход, пока звук не превратился в слабый, отдаленный скрежет, не громче стука подошв по полу каменного коридора или прокуренного дыхания Салаха.

Они достигли дна подгорного прохода. Гиргис по-прежнему опережал остальных. Туннель тянулся вдаль, словно гигантская червоточина, криптоновые лампы мерцали призрачными островками света и, как ничто, подчеркивали непроницаемость окружавшей их тьмы.

— Уже недалеко, — крикнул Гиргис через плечо. Его настроение улучшалось с каждым шагом удаления от оазиса. — Еще десять минут, и мы выберемся из этого нужника. Вернемся в Каир, сыграем партейку в нарды, слышь, Бутрос! Прямо как в старые времена.

Салах зажег сигарету и проворчал что-то недоброе насчет тех, кто бросает друзей позади. Гиргис отмахнулся.

— Я заглажу вину. Куплю тебе новую машину или еще чего. Давай, поторапливайся.

Он ускорил шаги, стараясь не обращать внимания на узор в виде змей, которые, казалось, скользили и извивались в призрачном полумраке, зловеще разевали пасти на стенах и потолке. Пройдя сотню метров, Гиргис вдруг замер и прищурился.

Спуск он помнил неважно (и это было понятно, учитывая, сколько ему довелось пережить после), но мог бы поклясться, что утром туннель шел совершенно ровно. А теперь впереди возник поворот: стена туннеля резко изгибалась вправо.

— Что за фокусы? — пробормотал он себе под нос, направился вперед и тут же опять встал как вкопанный. Удивительное дело: раздался сухой шорох, точно кто потер ладонями о грубую доску, и туннель медленно выпрямился, а затем изогнулся в противоположном направлении. Гиргис тряхнул головой, отгоняя наваждение. В конце концов, он устал и вымотался: шутка ли — потерять пятьдесят миллионов! После такого чего только не привидится… В следующий миг коридор снова качнуло вбок.

— Бутрос! — крикнул Гиргис. — Ты это видел? Мухаммед?

Он обернулся, надеясь, что помощники развеют его опасения, но позади тоже оказался изгиб, которого прежде не было.

— Романи! — донесся из-за поворота голос Салаха, сиплый от ужаса. — Туннель движется!

— Как это «движется»? Как он вообще может двигаться?

Гиргиса обуяла ярость.

— Стены! — взвыл Касри. — Они изгибаются!

— Как, мать вашу, дыра в сплошной скале… — завопил Гиргис, но его прервал еще один сухой шелест, словно шорох змеи по песку.

Через миг перед потрясенным взглядом Гиргиса возникли и тут же скрылись Касри с Салахом: туннель плавно качнуло слева направо. Стены, пол, потолок растягивались и собирались складками, словно были не из камня, а из чего-то более мягкого, податливого — кожи или хряща.

— Прекратите! — велел Гиргис. — Прекратите немедленно, слышите? Я приказываю!

Приказ, казалось, возымел действие: все затихло, слышно было только, как хрипит Салах. Потом кто-то что-то крикнул вдалеке. «Должно быть, близнецы», — подумал Гиргис. Прошло пять секунд, десять. Он уже ре-шил, что неведомая геологическая сила угомонилась, но тут коридор еще раз неторопливо изогнулся и стал извиваться дальше: сначала в одной плоскости, по синусоиде, а потом в другой — взад-вперед, вверх и вниз. Фонари покатились по полу, все смешалось в круговерти света, тьмы и змеиных колец. Гиргиса швырнуло вниз. Он неловко поднялся, оступился, встал на четвереньки. Все ориентиры сбились, и было уже не важно, куда ползти — поскорее бы убраться. Извивы стали еще яростнее. Туннель сокращался и корчился, как чья-то больная кишка. Послышалось зловещее шипение, и в нос ударила вонь полупереваренного мяса. Гиргис поперхнулся и зажал рот ладонью.

— Помогите! — заверещал он, когда перед ним на миг возникли подельники — лежащий ничком Касри и Салах на четвереньках, все еще с сигаретой в зубах. — Ради Бога, вытащите меня отсюда!

Он пополз к ним. Салах и Касри пытались ухватить босса за руку и почти дотянулись, как вдруг Гиргис, к своему смятению, увидел, что туннель сокращается посередине. Стенки прохода стали медленно смыкаться вокруг двух египтян, давя их ноги и ребра в каменном кулаке. Несколько секунд жертвы боролись, брыкаясь и краснея от натуги, но туннель еще сильнее сузился, и их утянуло вдаль, как столбик жидкости по соломинке. Рука Салаха со скрюченными в агонии желтыми пальцами на какое-то время застряла в воронке, но вскоре тоже исчезла в недрах туннеля. Каменная кишка еще раз яростно содрогнулась и затихла; шипение растворилось в тишине.

Несколько секунд Гиргис стоял на коленях, отупело глядя на сфинктер, за которым только что исчезли его товарищи, сотрясаясь и всхлипывая, — в воздухе все еще разило гниющим мясом. Затем он дрожащей рукой взял лежавший у дыры перевернутый фонарь, встал на ноги и повернулся. «Забудь о том, что случилось, — сказал себе Гиргис. — Забудь о Касри и Салахе. Сохраняй спокойствие, двигайся вперед, выберись из этой паскудной адской дыры». Однако коридор впереди тоже сжался — должно быть, близнецов затянуло туда, как Касри и Салаха. Гиргис остался один взаперти, замурованный в отрезке туннеля длиной с микроавтобус.

— Ау! — вяло крикнул Гиргис. — Есть тут кто? Меня кто-нибудь слышит?

Его голос едва долетал до другой стены коридора, не говоря уж о том, чтобы проникнуть сквозь камень. Гиргис заорал изо всех сил. Фонарь начал тускнеть — заряда батареек уже не хватало; густые тени стали страшнее и льнули к краям светового пятна, словно стая волков — к тлеющему походному костру.

— Пожалуйста! — взмолился Гиргис. — Кто-нибудь, помогите! Я заплачу! У меня много денег! Спасите меня!

Он разрыдался, потом завизжал, завыл тоненько, как гиена, стал молотить кулаками по бесчувственному камню, призывать всех богов — христианского, мусульманского, древнеегипетских — лишь бы помогли, лишь бы выручили в час нужды. Ничто не действовало; тишина продолжала давить, камень не стал податливее, и в конце концов Гиргис бессильно сполз на пол спиной к стене. Над головой у него, едва заметная в гаснущем свете, виднелась нарисованная змеиная голова с разинутой пастью.

— Убирайтесь, — простонал он, почесывая шею и руки: ему снова начали мерещиться тараканы, еще ярче и невыносимее обычного. — Брысь! Брысь! Мерзость!

Ощущение было таким гадким и отвратительно реалистичным, что Гиргис, не переставая вздрагивать и отряхиваться, поднялся на ноги, несмотря на усталость, — сидеть было еще хуже. В этот миг он увидел, как что-то сбегает по стене в том месте, которого только что касалась его спина — будто бы каменная крошка. Сыпалась она довольно бойко, хотя в слабом свете нельзя было разглядеть наверняка. Гиргис наклонился ближе, испугавшись, что туннель снова надумал сжаться и его раздавить, но то, что он увидел, оказалось стократ хуже. Хуже любой самой страшной напасти, какие только приходили ему на ум. Сбылся его самый страшный кошмар: десятки, сотни, тысячи тараканов грязным бурым потоком лились из змеиной пасти на стене. Гиргис оглядел себя — насекомые ползали по пиджаку, рукам, туфлям.