Скотт Макбейн - Искусство Игры

Тот глотнул коньяка.

— Так вот, я говорю, вы никогда по своей воле власть не отдадите. Это подтверждают два обстоятельства.

— Какие же? — поинтересовался Магистр.

— Первое — гибель Макса Стантона. Его убрали вы, за что, впрочем, я вас не осуждаю.

— А второе?

— Эндрю проболтался Тане, что побывал тайно в вашем доме и ознакомился с правилами Игры, в которые вы нас не посвятили. — Себастьен поднял бокал. — Ваше здоровье!

Они выпили. Магистр задумчиво рассматривал Себастьена.

— Вы ошиблись, Себастьен, полагая, будто Игра — это война. Да, Стантон действительно погиб во время проведения Игры, в которой участвовал я. Однако никто его не убивал.

— А правило девятнадцатое?

— Оно гласит, что лицо, занимающее пост Магистра, может тоже принять участие в Игре. Там сказано «может», но не «должен».

— И вы решили не принимать участия.

— Именно так.

Себастьен пристально вгляделся в собеседника и хрипло рассмеялся:

— Браво, Магистр. Вы замечательно блефуете. Впрочем, ничего иного я от вас и не ожидал.

— Но это правда.

— Нет, — усмехнулся Себастьен. — Но играли вы свою роль превосходно. Я не переставал вами восхищаться. Трюк с китайской шкатулкой вначале сбил с толку даже меня. Великолепная уловка. Но к реальности никакого отношения не имеет. Игра — это война. И в ней может быть только один победитель.

— Что же вы намерены делать? — спросил Магистр.

Себастьен сел и посмотрел в глаза Магистру.

— Теперь уже ничего. Все сделано. Вы уйдете из этого мира подобно Сократу. Я положил в ваш бокал сильнодействующий яд. Вам осталось жить несколько минут. Никто ничего не заподозрит. С учетом возраста все решат, будто вы умерли естественной смертью. А завтра вечером, на банкете Коллег, я приму пост Магистра. — Себастьен оживился. — Видите, я перехитрил даже вас. И стану Магистром.

— Нет, не станете, — твердо произнес Магистр.

Несколько секунд Себастьен внимательно рассматривал его.

Щеки Магистра приобрели малиновый отгенок, значит, яд начал свою смертоносную работу. Себастьена удивляла безмятежность в лице этого человека, которого совершенно не пугало приближение смерти.

— Вы говорите так, потому что проиграли.

Магистр вздохнул, в груди разливалась мучительная боль. Его корабль заканчивал долгое плавание.

— Себастьен, почему вы не хотите понять, что эту власть захватить нельзя? — В наступившей тишине он вгляделся в Себастьена затуманенными глазами и, задыхаясь, продолжил: — Вам никогда не быть Магистром. Для достижения цели вы использовали неправедные средства. Амбиции и жажда власти несовместимы с идеалами Колледжа. Вы выбрали не тот путь, и он привел вас в тупик. Здесь нельзя взять силой то, что не положено вам по праву.

Себастьен усмехнулся:

— Вы лжете, лжете, потому что проиграли.

— Нет, проиграли вы. — Голос Магистра дрожал. Он уже почти ничего не видел, но разум был по-прежнему ясный. — Себастьен, умоляю вас, задумайтесь над моими словами. Не усугубляйте свою ошибку.

— Вы лжете! Я победил в этой войне и стану Магистром.

— Вы заблуждаетесь, — еле слышно проговорил Магистр. — Именно с войной и должен сражаться Колледж.

Себастьену надоело слушать этот бред. Он встал и вышел из комнаты, оставив свою жертву умирать в одиночестве.

Магистр осознавал, что уже достиг ворот смерти. И тут на мгновение он почувствовал неуверенность. А может, Себастьен прав и миром на самом деле правят только те, кто не страшится использовать зло во имя победы? А власть всегда должна доставаться тем, кто ее больше всего жаждет? Значит, тирания вечна, а они с мастером Чаном ошибались? Провели жизнь в мечтах, как дети, отчаянно веря в химеру?

Но это длилось всего мгновение. Магистр откинул голову назад. Он отдался на волю Вселенной. Нет, свою жизнь он прожил правильно. Ничего не желал и достиг всего. Он нашел путь. Та шкатулка действительно пуста, но это не обман. В ней содержится вся Вселенная.

Власть Магистра нельзя захватить силой. Она перейдет к тому, кто никогда ею не злоупотребит.

Себастьен немного подождал и вернулся в комнату. Магистр сидел в кресле. Его лицо было по-прежнему безмятежно спокойным. Оно излучало мудрость.

Себастьен вдруг испугался, правда, на мгновение, а затем положил отравленный бокал в карман. Прошел в кабинет Магистра, начал перебирать бумаги на столе.

В самом центре лежал лист с изречением из Сунь-цзы. Казалось, Магистр написал его специально для Себастьена: «Я могу предсказать, какая сторона победит, а какая потерпит поражение».

Он в ярости смял лист, сунул в карман и выбежал из кабинета. Поспешил наверх в гостиную, где в тот судьбоносный вечер Магистр обсуждал с ними китайскую шкатулку-головоломку. Рывком распахнув дверь, остановился, дико озираясь по сторонам. Увидел шкатулку на небольшом столике. Схватил. Она потрясающе красивая, самое совершенное творение мастера Чана. Себастьен восхитился ее красотой и гениальностью создателя, а затем швырнул на пол и раздавил каблуком.

Шкатулка была действительно пуста.

Канун Рождества

День выдался хмурый и холодный. Порывистый ветер дул постоянно. Ветви вишен в третьем дворе покрыл толстый слой снега. Колледж бурлил, но в доме Магистра тишину нарушали лишь тиканье часов в кабинете и скрип рассыхающихся дубовых половиц. Сейчас эта тишина имела особый смысл. Колледж был в трауре.

Его обнаружил Симз. Он прибыл на рассвете. Прошел по засыпанной снегом дорожке ко входу, закрыл за собой дверь, поднялся по мраморной лестнице. Начал, как обычно, раздвигать в комнатах шторы. Вначале ему показалось, будто Магистр спит. Но вскоре стало ясно, что его уже больше в этом мире нет.

Симз продолжил свои занятия, его сознание отказывалось принять это ошеломляющее известие. Он переходил из комнаты в комнату как призрак. Вот столовая с галереей картин на стенах и длинным столом, а это второй рабочий кабинет, где Магистра можно было часто застать в летние вечера. Дальше располагалась библиотека с великим множеством книг. Симз отправился в кухню, заварил чай, отнес наверх в спальню Магистра. И только когда там никто не отозвался на его голос, до него начало доходить.

Он поставил поднос, сел на застеленную кровать, где его и придавило горе. Симз укорял себя, что уехал так не вовремя, не был с Магистром в его последние минуты, не смог попрощаться, поблагодарить за все. С Магистром встречались многие главы государств, сильные мира сего, но только простой человек Симз понимал уникальную простоту и скромность этого выдающегося человека. Он знал Магистра таким, каким его никто никогда знать не будет.