Джордж Грин - Воронье

— Дани Флашес из Саванны, — сказал Коуп, — может сдать нам в аренду двенадцать туалетов по шестьдесят в неделю за штуку. Восемь из них мы можем разделить следующим образом: два мужских, четыре женских, два для инвалидов и еще четыре умывальни. Ну и доставка их, которая, думается, обойдется в две сотни, но, если мы обзаведемся машиной для мойки, перевозки не будет, хотя общая стоимость повысится. Но кабинки новенькие. И если захотим, то сможем поставить туалетные кабины…

Шон толкнул Митча локтем и пробормотал:

— Непростая работа для Господа, — а Митч ухмыльнулся.

Едва только они кончили с Коупом, как пришлось иметь дело с миссис Рили. Она сказала:

— Разве мы не пытались устранить свинину из меню? Но Пэтси сказала, что сегодня мы будем жарить барбекю и в нем должна быть свинина, нет никакой причины отказываться от нее, но в Книге Левит сказано, Шон: «Свинья — нечистое животное, и вы не должны даже касаться ее плоти…»

И так далее и тому подобное. Но Шон перестал слушать; он внимательно следил, как по длинной дорожке, что вела к большому домику, приближается длинная блестящая машина. Что-то европейское — «ламборгини?» Настоящая «ламборгини» во всем своем великолепии? Глядя на машину, он сказал миссис Рили:

— Делайте все, что Пэтси говорит вам. Пэтси служит Господу; дух ее подчинен Господу, и мы всегда должны следовать ее советам…

Машина остановилась, и из нее вышел Генри Лонсдейл, финансист.

Он искоса бросил быстрый взгляд на толпу паломников. Если в его взгляде читалось неодобрение, вы не догадались бы о нем: он был слишком элегантным, чтобы выдать себя подобным образом. Он легкой походкой подошел к столу, за которым сидел Шон, и сдержанно улыбнулся. Он не был столь бесцеремонен, чтобы тут же объявить: сорок шесть миллионов долларов только что положены на счет Шона в местном банке. Вместо этого он мягко сказал:

— Вы готовы отправиться на рыбалку, мистер Макбрайд?

БАРРИС поехал проверить гостиницу «ВИП» сразу после полудня. Солнце уже было в зените и нещадно палило, но внутри стояла прохлада полуночного сумрака. Тут сидела горстка посетителей — бледные, одутловатые, с торчащими из ушей волосами, у каждого своя компания. Баррис занял стул у бара, подальше от небольшой сцены. Он сам по себе был ВИПом и отводил глаза от танцующих.

Барменша Холли Мей, крепкая коренастая женщина, которая работала здесь двадцать лет, подошла и спросила:

— Тебе налить, Баррис?

— Немного, Холли Мей. У тебя есть содовая?

Они знали друг друга со времени его неудачной службы в группе по борьбе с наркотиками. Баррис организовал большой рейд, и она оказалась среди арестованных. Как обычно, он перестарался: у клуба был толковый юрист, и Холли Мей оказалась на воле. Весь замысел кончился фиаско. И с тех пор, стоило ему по тому или иному поводу оказаться в гостинице «ВИП», она встречала его с легким насмешливым презрением. Холли принесла ему содовую и собралась уходить. Он остановил ее:

— Холли Мей…

— Что?

— На тебя работают какие-то новые девушки?

— Зависит от того, что значит новые.

— Я имею в виду тех, кто появился на этой неделе. Вроде раньше она занималась миссионерством?

— Миссионерством? Здесь?

— Мы ищем одного парня. Она должна знать его.

— Баррис, чем ты сейчас занимаешься? Хочешь доставить девушке неприятности?

— Клянусь, просто поговорить. Дело не в ней.

Холли Мей фыркнула и оставила его сидеть.

И теперь, не испытывая желания смотреть шоу, он изучал пятна на ковре.

Наконец Холли Мей вернулась с одной из девушек:

— Баррис, это Френки. Френки, этот мужик — коп. Не приближайся к нему, не танцуй для него, не делай для него ничего, а только отвечай на его вопросы. А потом скажи ему, чтобы проваливал.

Девушка кивнула. Холли Мей оставила их.

— Френки, — сказал Баррис, — это ваше настоящее имя?

— Что-то вроде.

— У вас есть другое настоящее имя?

— Тесс.

Девушка ему сразу понравилась. С ее высоким чистым лбом она производила впечатление зверька, которого рассматривают в зоопарке. Он хотел бы спасти ее от этой жизни.

— Вы в самом деле занимались миссионерством?

— Угу.

— И что случилось?

— Церковь вроде прогорела.

— Вас уволили?

— Ага.

— И вы пришли сюда?

Она пожала плечами.

— Сдается мне, что между чтением проповедей и экзотическими танцами — большая разница.

Она снова пожала плечами.

— Почему бы вам не найти работу где-то еще?

— Например?

— Ну, не знаю. В «Уол-Марте»?

— «Уол-Март»? Господи Иисусе. Жизнь у меня нелегкая, но не настолько.

Он почувствовал себя идиотом, что затронул эту тему.

Баррис вынул фотографию Ромео:

— Вы знаете этого парня?

Она не сказала ни «да» ни «нет».

— Тесс. Пожалуйста. Я знаю, что он прекрасный человек, но сейчас с головой вляпался во что-то. Я хочу помочь ему.

Тесс прижала кончики пальцев к своему высокому лбу, а Баррис отпил содовую, чтобы чем-то заняться.

Наконец она сказала:

— Ладно. Ромео… Он был в мотеле «Черная борода». Я там останавливалась.

— Когда?

— На прошлой неделе.

— День помните?

— Хмм… Я думаю, в среду.

— Как долго он там пробыл?

— Всего несколько часов. Они даже не остались на ночь.

— Кто это «они»?

— Он и его друг.

— Вы разговаривали с ними?

— Говорила с Ромео. Он мне понравился.

— Показался ли он вам опасным?

Она улыбнулась:

— Нет.

— Вы с ним еще виделись?

— Один раз. Он заходил сюда. Вроде в субботу вечером. Всего на минуту.

— Что он говорил?

— Да ничего особенного. Его друг умер. Тот мужчина, который жил в трейлере. У дороги, что за Библейским домом. Палм… как-то так.

— Балм-оф-Гилеад.

— Ну да.

Причина, по которой Баррис даже не глянул на девушку у шеста, не имела ничего общего с осуждением ее, или с презрением к ее работе, или с желанием быть выше таких дел. Просто зрелище было слишком ярким для него. Блестки и стеклярус, украшавшие практически голое тело, вызывали у него смущение, пусть даже он смотрел лишь краем глаза. А если бы он смотрел на нее во все глаза, то знал, что ему станет плохо. Как те гонки на скрамблере, когда он был мальчишкой, — слишком много восторга и полное отсутствие умения. Так что он опустил глаза и вспомнил, как Нелл говорила, что никогда его не любила и никогда не полюбит. Боль этого воспоминания стала балластом, который помог ему сохранить равновесие. Он поблагодарил Тесс за помощь, оставил хорошие чаевые для Холли Мей и вышел в раскаленный день.

ДЖЕЙС, когда поймал своего первого морского окуня, был в восторге. Шон насадил ему на блесну четверть унции червяков, и первая поклевка случилась у него меньше чем через десять минут. Первый улов оказался в лодке быстрее, чем у Тары. Он был не так велик, чтобы хвастаться, но тут же у него случилась вторая поклевка. Добыча оказалась сильной и неподатливой, но Шон показал ему, как справиться с ней. Джейс отпустил часть лески, и рыба рванула в океан. Он еще приспустил леску, и рыба подпрыгнула. Красная в серебряных каплях. Джейс чувствовал рядом с собой присутствие Шона. Вся семья смотрела и завидовала ему. Теперь он не ребенок, который возится с деревянными игрушками. Теперь он звезда.