Эмиль Асадов - Золотой Крюк

— Я на нем Чеботареву цветы на могилу возить буду, — пообещала Елена. — Ой, смотри, он тебя обдурит. Я чувствую.

— Чувствуешь, значит, существуешь… А я чувствую усталость поле рабочего дня, — настроение у Бородянского испортилось, и он разозлился на дочь. — Может, чем учить жизни, ужином меня накормишь?

— Только не здесь — в столовой. Стол завтра надо продезинфицировать, — и перехватив удивленный взгляд отца, Елена добавила: — у одного из приятелей грипп был, понимаешь?

— Ну, ясно, как днем, — кивнул Лев Семенович, подозревающий, что дочь что-то недоговаривает. Но решил повременить с расспросами. Его голову занимали другие проблемы.

— Между тем программа банковских переводов была закончена и приведена в действие. Первый перевод средств из эстонского банка пришел через три дня после утверждения Бородянским сметы утилизации завода. На счет поступили пятьсот тысяч долларов — Пашка полностью проявил свои хакерские способности, из Москвы никому не пришлось выезжать, и деньги не заблудились в пути. За первым переводом последовал второй, третий… В эстонском банке обнаружили, что через их счет прошли крупные суммы, только три месяца спустя, еще через месяц решили дать телеграмму в банк, из которого сумма вышла, для уточнения ситуации, еще через неделю телеграмму и в самом деле отправили. Причин для особого беспокойства не нашли — их никто не обокрал, даже процент за банковский перевод был аккуратно оплачен. Впрочем, к тому времени все это уже перестало иметь значение. Пашке за хитроумный маневр выплатили обещанную премию, которую он тут же израсходовал на новую микросхему для своего компьютера.

Из полученных полмиллиона на строительство необходимых цехов Бородянский выделил двести. Чеботарев, заглянувший к нему выяснить, что именно в первую очередь будет строиться, выглядел не очень довольным жизнью. "Плакали твои денежки", — посмеивался про себя Бородянский. Он по прежнему отдавал Чеботареву приказы, как раньше — пойдешь туда, получишь такой-то товар, камень-кубик привезут отсюда, это — отсюда. Заказы, естественно, расползлись по предприятиям, где Бородянский имел либо пай, либо близких знакомых. На оставшиеся триста тысяч Бородянский распорядился приобрести саженцы баобабов для озеленения заводской территории. Чеботарев, увидев счет, сам позеленел и на минуту забыл наставления Марины:

— А это не чересчур, Лев Семенович?

— Ну что ты, Сережа, мне для здоровья трудящихся ничего не жалко, — ласково ответил Бородянский. — Но ты тоже посади там что-нибудь, а то когда еще эти саженцы из Бурунди приедут…

Что означало, что саженцы не приедут, скорей всего, никогда. Вообще неизвестно, растут ли в Бурунди баобабы! Вспомнив этот разговор, Бородянский усмехнулся и принялся за поданный Еленой ужин.

Завод между тем строился. За это время экскаватор вырыл котлован, который стали превращать в фундамент. Удалось использовать и неразворованную часть прежнего фундамента. Первые цеха стали обрастать стенами, затем предстояло возводить офисные помещения. Бригады мастеров на объекте трудились день и ночь под присмотром Палыча, который гонял рабочих безжалостно, будто военнопленных, а также лично проверял качество поступающих стройматериалов днем и охранял их от потенциальных расхитителей по ночам. Впрочем, рабочим платили исправно, и они были не в обиде, а Палыча, как любого прораба, терпели как необходимое зло.

— Сплошные нервы, а зарплата маленькая, — пожаловался он Витьку, и тот незамедлительно удвоил ему жалованье. Палыч немного обиделся на то, что Витек лишил его возможности ворчать, и в процессе работы стремился найти новый повод для проявления своего неудовольствия.

Оборудование в Финляндии бизнесмены из "Золотого Крюка" тоже понемного прикупали. Слава Богу, хоть оно поступало напрямик в обход треста — Бородянский вполне мог заинтересоваться несоответствием: деструктивной техники не было, везли весьма производительные станки. Часть денег приходилось постоянно выделять Тщедушному, который пока втихаря изымал у рабочих их приватизационные ваучеры и передавал их Бородянскому. Иногда доходило до подкупа, и на это шли деньги, возвращенные самим Тщедушным, только он об этом не догадывался.

Разрешение на приватизацию завода должен был также дать Бородянский, и ни Марина, ни Чеботарев не сомневались, что этого им от начальника треста не дождаться никогда. Поэтому эта часть работы велась ими исключительно в расчете на "авось", в ожидании, когда светлая мысль посетит чью-либо из голов комбинаторов.

Осенило вундеркинда Пашку: однажды вечером, после того, как они сдали инкассаторам очередную партию денег для отправки через Прибалтику в трест, он предложил:

— Бородянский уверен, что после завершения нашего проекта от завода ничего не останется, кроме светлой памяти и аккуратно сложенных в штабеля пачек с супербетоном, ведь так? Но пока он может выдать наши постройки за цеха действующего завода — благо, что мы и строим цеха действующего завода. Если он найдет покупателя, то сам заставит Тщедушного приватизировать и продать объект, а деньги положит себе в карман. А когда мы оставим здесь чистое поле, он перед покупателями только плечами пожмет: сами, дескать, купили кота в мешке, я только разрешение дал — какие ко мне претензии?

— А он не побоится, что покупатель его убить может? За такие шутки можно и самому в бетон нырнуть, — возразил Чеботарев.

— Зачем нам его убивать? — удивился непонятливости своего начальника Пашка. — Мы же сами у него завод и купим.

— Зачем нам завод? — не понял Витек.

— Как это "зачем"? Бетон выпускать будем, арматурные блоки, и все такое…

— Похоже, твоя болезнь прогрессирует, — обратился Сергей Степанович к Витьку. — Сообщаю еще раз, теперь уже для более широкого круга: никакого супербетона в природе не существует, так же, как бизнесмена Витаса Жальгириса. Есть лишь афера, для которой ты, Павел, распечатал левые сертификаты.

— Я не дурак, — проинформировал Павел. — Супербетона не существует, но обычный бетон и обычную арматуру мы же делать можем? Просто я на днях проанализировал рынок этих услуг в столице, и выяснил, что в последнее время наметился бурный рост пригородного жилья.

— Понятное дело, новые русские себе коттеджи строят. ну и что?

— Да они же могут стать нашими покупателями! Им нужны блоки для фундаментов, сваи, колонны и все такое… Сейчас кто побогаче приобретают импортный товар втридорога, кто победнее — наш, но этот бетон и цемент не очень качественные, поскольку отучить нашего производителя приворовывать может только могила. А мы можем производить качественный товар по разумной цене, и окажемся вне конкуренции.