Юхан Теорин - Мертвая зыбь

Вниз, на дно каменоломни, упала еще одна скульптура, поменьше. Йерлоф пригляделся: округлая яйцеобразная штуковина — может, действительно яйцо, а может, голова тролля. В отличие от упавшей колокольни она раскололась на две части.

Йерлоф медленно повернулся и осторожно, чтобы не потерять равновесие на неровных камнях, пошел к дому Эрнста.

— А Джулия Давидссон здесь? — спросил он, обращаясь к обоим полицейским, которые осматривали мастерскую Эрнста: кувалды, тачки, тележки, резцы, зубила вперемежку со скульптурами всех видов и размеров.

— Она там, внутри, с Хенрикссоном, — ответил старший и махнул рукой, указывая на дом.

— Спасибо.

Входная дверь была приоткрыта. Похоже, Йон был уже там. Йерлоф с трудом забрался на низкое деревянное крыльцо. Он попытался вытереть ботинки о дверной коврик, но безуспешно. Он открыл дверь и вошел.

Прямо за порогом стояло несколько пар обуви. Йерлофу пришлось потревожить их тростью, чтобы пройти. О том, чтобы наклониться и снять ботинки, ему приходилось только мечтать, поэтому Йерлоф просто прошел дальше, в маленькую прихожую. Со стены на него смотрели фотографии старого каменотеса с ломом и заступом в руках.

Из глубины дома он услышал тихие голоса.

Йон стоял в гостиной и смотрел в окно. На диване сидела Джулия и еще один полицейский, не очень молодой. Он вежливо снял фуражку и держал ее на коленях. Йерлоф приветственно кивнул ему.

— Привет, Леннарт.

Из всех прибывших полицейских Йерлоф знал только его. Леннарт Хенрикссон проработал в полиции тридцать пять лет, он занимался всем Северным Эландом, но жил на вилле к Северу от Марнесса. У него возле гавани был офис. Он собирался в ближайшее время выходить на пенсию. Леннарт имел обыкновение неторопливо посматривать на окружающий его мир из-под полуопущенных век и сильно горбился, что было особенно заметно из-за формы. Но сейчас он сидел на диване возле Джулии, вытянувшись в струнку.

— Привет, капитан, — ответил Хенрикссон Йерлофу.

— Привет, папа, — сказала Джулия тихонько.

В первый раз за много-много лет Джулия назвала его папой. Йерлоф тут же понял, что она с трудом держит себя в руках. Он медленно подошел поближе и остановился у стола.

— Ты присесть не хочешь? — спросил Леннарт.

— Да нет, все в порядке, Леннарт. Мне иногда постоять только на пользу.

— Да ты прямо как огурчик, Йерлоф.

— Спасибо.

Они помолчали. Йон отошел от окна и вышел из комнаты, не произнеся ни слова.

— Джулия мне сказала, что она твоя дочь.

Йерлоф кивнул, и они опять помолчали.

— «Скорая» уже уехала? — спросила Джулия и посмотрела на Йерлофа.

— Да… Мы с Йоном ее как раз встретили по дороге сюда.

Джулия кивнула:

— Значит, его уже увезли.

— Да. — Йерлоф посмотрел на Хенрикссона. — А врач-то здесь был?

— Да, молодой практикант из Боргхольма. Я его раньше никогда не видел, но у него особой работы не было, он просто констатировал смерть.

— А что он сказал? Несчастный случай? — поинтересовался Йерлоф.

— Да, а потом уехал.

— Он, значит, всю ночь пролежал там, под дождем, — сказал Йерлоф.

— Да, — согласился Леннарт, — должно быть, все случилось вчера вечером.

— Поэтому крови немного, — продолжил Йерлоф, — и если и были какие-то следы, то все смыло дождем?

Он и сам до конца не понимал, почему задает эти вопросы и к чему они могут привести. Даже если это и могло показаться кому-то странным, в конце концов, странности — все, что остается у человека на склоне лет.

— У него была кровь на лице, — сказала Джулия, — немного, но была.

Йерлоф кивнул.

В коридоре послышался звук шагов, и в комнату заглянул молодой полицейский.

— Мы уже закончили, Леннарт, — произнес он, — уезжаем.

— Хорошо, но я здесь еще немного побуду.

— Тебе виднее.

В голосе молодого полицейского прозвучало уважение. Может быть, Леннарт заслужил его многими годами работы на страже закона, а может быть, немаловажное значение имел и тот факт, что и отец Леннарта тоже был полицейским, и его убили на службе.

— Вы особенно не гоните, — сказал Хенрикссон.

Полицейский кивнул и вышел.

В дверях показался Йон. Он держал в руке большой коричневый кожаный бумажник. Он потряс его и сказал:

— Три тысячи двести пятьдесят восемь крон. Эрнст держал его в нижнем ящике кухонного шкафа под пакетами.

— Храни его у себя, Йон, — попросил Хенрикссон, — не самый умный поступок — оставлять здесь такие деньги.

— Я могу позаботиться о деньгах, пока не приедут родственники, — пообещал Йерлоф и протянул руку к бумажнику.

С заметным облегчением Йон отдал ему бумажник.

В комнате опять наступила тишина.

— Итак, — сказал Хенрикссон.

Он наклонился вперед и с заметным усилием встал с дивана.

— Я, наверное, тоже поеду.

— Спасибо, что ты… — начала Джулия, пытаясь подобрать правильные слова, — что ты приехал сюда сам.

— Да о чем разговор. — Хенрикссон посмотрел на Джулию: — Никому не позавидуешь — наткнуться на мертвеца. Конечно, за время моей службы такое уже бывало. Я хорошо знаю, что чувствуешь… Одиночество и беспомощность.

Джулия кивнула.

— Но мне сейчас уже лучше.

— Хорошо.

Хенрикссон надел фуражку.

— У меня контора в Марнессе. Если что, заглядывай. — Он посмотрел на Йона и Йерлофа: — Вы, конечно, тоже. Моя дверь всегда открыта. Приходите в любое время. Договорились?

— Обязательно, — пообещал Йерлоф.

Леннарт Хенрикссон попрощался и ушел.

Некоторое время спустя они услышали удаляющийся звук автомобильного двигателя.

— Мы тоже скоро поедем, — сказал Йерлоф Джулии.

Он положил портмоне Эрнста в карман.

— Ты не возражаешь, если мы кое-что посмотрим? — обратился он к Йону. — Я хочу что-то тебе показать — там, снаружи. Как мне кажется, это может быть интересным.

— Мне пойти с вами? — спросила Джулия.

— Да нет, не стоит, не надо.

Они вышли из дома, Йон пропустил Йерлофа вперед. Опираясь на палку, он спустился по ступенькам, обошел крыльцо и направился к краю каменоломни.

— На что мы там смотреть будем? — спросил Йон.

— Это вон там, с краю. Я там кое-что заметил… Вот здесь.

Йерлоф показал вниз, на дно каменоломни, на расколовшийся камень, тот самый, похожий на яйцо или голову. Он разбился на две неравные части.

— Ты узнаешь, что это? — спросил он Йона.

Йон медленно кивнул.

— Эту штуковину Эрнст окрестил камнем Канта, — сказал он наконец, — в шутку, конечно.

— И эта штука кувыркнулась вниз, или как ты думаешь?

— Ну да, наверное, — неуверенно произнес Йон и опять кивнул, — похоже, так оно и было.

— Но летом эта штука стояла за домом, — сказал Йерлоф.

— На прошлой неделе, когда я приезжал к Эрнсту, она была уже здесь, — объяснил Йон. — Я в этом совершенно уверен.