Юхан Теорин - Мертвая зыбь

— Будешь слишком много спрашивать — вычту, — всего лишь позволил себе сказать Нильс, повернулся и пошел в сторону порта.

Леннарт так и не позвонил.

Джулия прождала его несколько часов.

За это время Джулия допила бутылку. С ее опытом это не составило особого труда. Еще раньше она окончательно решила для себя, что обязательно войдет в дом Веры Кант и появится Леннарт или нет особой роли не играло.

Какое-то время Джулия размышляла, стоит ей позвонить Йерлофу и рассказать о своих планах, но пришла к выводу, что не стоит. Убить время было абсолютно нечем. Она везде прибралась, все перемыла, собрала вещи. Джулия не находила себе места. Помимо всего прочего ей стало любопытно.

Темнота и тишина, казалось, наваливаются изнутри на стены дома и давят на нее. Без четверти десять, подогретая вином, Джулия в конце концов решилась.

Она надела еще один свитер, толстые носки, ботинки, потом набросила пальто. В гардеробе в прихожей она нашла старую коричневую вязаную шапочку, натянула ее на уши, а потом вдруг посмотрела в зеркало. Картина была так себе, но Джулии показалось, что после разговора с Леннартом морщин у нее на лице стало меньше.

Может быть, и так, а возможно, все дело в вине.

Джулия положила в карман мобильник, взяла лампу и выключила в доме свет. Теперь она была готова.

Вечер выдался ясным, холодным, ветра совсем не чувствовалось, только шевелящиеся ветки деревьев говорили о том, что он есть. Джулия вышла на дорогу. Темнота сомкнулась вокруг нее, но вдалеке, за проливом, она видела перемигивающиеся огоньки.

Через несколько десятков метров она остановилась и прислушалась. Все замерло. Ни малейшего звука.

Стэнвик казался пустыней, только ее шаги шуршали по траве, когда Джулия пошла к дому Веры Кант.

Перед домом она еще раз остановилась. Когда-то покрашенная белой краской калитка виднелась в темноте и, как обычно, была закрыта. Джулия медленно протянула руку, дотронулась до холодной железной ручки. Она заржавела и поддалась с трудом.

Джулия нажала еще раз, посильнее. Калитка скрипнула, но не открылась. В конце концов Джулия поставила лампу на землю, придвинулась вплотную к калитке, взялась за нее обеими руками и стала раскачивать. С противным скрежетом калитка приоткрылась сантиметров на двадцать, но потом напрочь застряла. Но сейчас уже можно было пролезть.

Вино помогло Джулии: она не боялась темноты, точнее, боялась, но не очень.

Вокруг дома росли высокие деревья, поэтому по всему двору громоздились тени. Здесь было намного темнее, чем на дороге. Какое-то время Джулия постояла на месте, чтобы привыкли глаза. Постепенно она стала различать детали вокруг себя. Ступеньки через сад, как обычно на Эланде, выложенные известняковыми плитами, вели куда-то дальше, как будто молчаливо приглашая ее. Круглая заплесневелая крышка колодца, засыпанная листьями, едва заметная в разросшейся траве; по другую сторону колодца стоял длинный дровяной сарай с покосившейся крышей. Больше всего он походил на неудачно поставленную палатку, которую вот-вот сдует ветром.

Джулия осторожно шагнула в темный двор, потом еще раз прислушалась и сделала еще один шаг. Ей было очень трудно решиться двигаться дальше. И тут у нее в кармане заверещал мобильник. Джулия быстренько нашарила в кармане телефон. Ей казалось неимоверно важным, чтобы он перестал пищать как можно скорее, как будто она боялась кого-то побеспокоить или разбудить. Вот он наконец. Джулия нажала на кнопку.

— Алло.

— Алло… Джулия, — услышала она спокойный голос Леннарта.

— Привет, — сказала она и постаралась, чтобы ее голос звучал обыденно. — Ты где?

— Я все еще на заседании, — ответил он, — и мы еще не закончили… На сколько это еще затянется, не знаю. Но потом я собирался ехать домой.

— О'кей, — сказала Джулия и сделала еще два шага вперед, переступая с плиты на плиту. Теперь она видела угол дома Веры Кант. — Хорошо, я понимаю…

— Завтра утром похороны, а мне еще надо пару часов поработать, — продолжал Леннарт, — похоже на то, что я не смогу сегодня приехать в Стэнвик.

— Да ничего, я понимаю, — быстро проговорила Джулия, — мы тогда это дело как-нибудь в другой раз провернем.

— Ты что, не дома? — спросил Леннарт.

В его голосе послышалась некоторая подозрительность, но Джулия с легкостью, как бывало обычно, когда она врала напропалую, произнесла:

— Да я тут гуляю. Ничего особенного, решила проветриться перед сном.

— А-а… Ну тогда увидимся завтра в церкви.

— Да, я приеду.

— О'кей. Спокойной ночи.

— До скорого. Спокойной ночи.

В трубке щелкнуло, голос Леннарта пропал. Джулия опять была совершенно одна, но сейчас она чувствовала себя намного лучше: она знала — Леннарт не приехал не потому, что не захотел, а потому, что не смог.

Шагов через шесть дорожка перед ней закончилась и началась широкая лестница, тоже каменная. За ней виднелась белая деревянная дверь и застекленная веранда, в которую, судя по всему, какой-то столяр вложил всю свою душу. А потом постарались дождь и ветер.

Вилла вблизи казалась еще больше. Она высилась перед Джулией, как какой-нибудь замок. Чернота оконных проемов заставила Джулию вспомнить о выгоревших средневековых руинах в Боргхольме.

«Ты там, Йенс?»

Но даже темнота не могла скрыть, в каком состоянии был дом. Стекла по обе стороны двери — выбиты, остатки краски лохмотьями свисали с рам. На веранде было темно, как в погребе. Джулия медленно шагнула вперед с последней ступеньки лестницы. Она прислушалась. А почему, собственно говоря, она крадется? И почему почти что шептала, когда разговаривала с Леннартом по телефону?

Она понимала, что это просто глупо — пытаться не шуметь, когда никто тебя не слышит, но вопреки логике продолжала делать это. Она сошла с лестницы и вся сжалась.

Джулия попробовала рассуждать как Йенс, чувствовать как Йенс, представить, что могло бы быть, если бы Йенс пришел сюда в тот день. Итак, он зашел во двор Веры Кант. А набрался бы он смелости подняться по лестнице, подойти к двери и постучать? Кто знает, возможно.

Железная ручка на двери веранды смотрела вниз, как будто бы кто-то держал ее изнутри. «Похоже, что дверь заперта», — подумала Джулия. Она даже не стала пытаться дергать ручку. А потом заметила, что все гораздо проще, чем ей кажется: отсутствовал кусок косяка, и язычок замка держал дверь чисто символически. Так что надо было просто открыть дверь и войти внутрь. Значит, кто-то уже опередил Джулию, и этот кто-то взломал дверь, чтобы войти в дом Веры Кант.

А может быть, это был обыкновенный вор? Они обычно появляются здесь зимой, чтобы пошарить в пустующих во внесезонье домах. Наверняка их мог заинтересовать необитаемый дом, где когда-то жила одна из самых богатых женщин на Эланде.