Анна Чилверс - Падение сквозь облака

Заставляет себя не думать о Кэт, но сейчас это особенно трудно. Он вытягивает наугад руку в стремлении прикоснуться к ее коже, хочет почувствовать вкус морской соли на ее волосах. В желудке спазмы, он ощущает пустоту и жжение. Правильно ли он поступил? Надо ли было открыться Кэт, рассказать ей все, рискнуть? Если бы она выслушала его и ушла, то было бы ему еще хуже, чем теперь? Не слишком ли поздно все исправить?

Желудок снова судорожно сжимается, и он склоняется над унитазом, но ничего не выходит. Он чистит зубы, заглушая позывы рвоты мятным вкусом зубной пасты, затем идет в комнату и включает компьютер.

«Привет, Кэт, хочу просто пожелать тебе счастливого Рождества. Всегда думаю о тебе и люблю. Гевин ».

Если она ответит, то он будет исходить из этого. Увидит, куда двигаться дальше. У него нет никаких планов в отношении своего существования после Нового года. Возможно, это как раз то время, когда надо схватить жизнь за волосы.

В кухне он выпивает стакан воды. Свежая вода кажется инородным телом в его организме. Поток свежести устремляется туда, где ничего не было. Он чувствует, как наполняется его желудок, и ждет новых спазмов, но ничего не происходит. Внутри по-прежнему пусто, но он чувствует, что становится чище, чем целые недели до этого.

Утро проходит в покраске задней двери на кухню и двери в кладовку с углем, что расположена напротив. Целый день ушел на зачистку дверей от осыпающейся красной краски, на обработку их наждачной бумагой, покрытие герметиком и грунтовкой. Теперь он мажет их густым голубым глянцем. Цвет такой же голубой, как у цветов алканны, которые росли вдоль стен магазина, над которым они с Кэт делили комнату. Его яркость здесь на двери поражает, но цвет немного потускнеет, когда краска высохнет.

В час дня он пробует кусочек гренка, и желудок его принимает. Дверь кухни открыта, чтобы краска просохла. Сегодня ясный день с голубым небом и бледным солнечным диском в вышине, который пытался в течение нескольких недель хотя бы немного согреть декабрьский воздух. Гевин глубоко дышит. Холодный воздух, как свежая вода, очищает его тело.

Он еще не проверил электронную почту. Остается масса мелких дел по дому. Он привинчивает ручки к свежевыкрашенным дверям на верхнем этаже, вновь устанавливает карниз в гостиной. Покраску своей комнаты он оставил на последнюю очередь. Морган подобрала для ее стен зеленую краску цвета винной бутылки, для деревянных частей и потолка — ярко-белую краску. До полудня он мажет первый слой краски, порой улыбаясь во время работы и не допуская в голову никаких мыслей.

В пять часов он варит яйцо и съедает его с остатком гренка, выпивает чашку чая. Затем пара часов уходит на установку полок в офисной комнате, во время которой он постоянно помнит о молчаливом компьютере рядом, его пустом экране и отсутствии подсветки. Он не смотрит на него и не включает.

Когда завершает покраску своей спальни вторым слоем краски, часы показывают полдесятого. Он наливает себе стакан вина и садится перед компьютером. Возможно, Кэт отсутствовала весь день и не имела возможности проверить свой электронный почтовый ящик, увидеть его письмо. Он потягивает вино, ожидая загрузку компьютера. Вспоминает изгибы ее ягодиц, когда она лежала в постели рядом с ним обнаженной в их белой комнате, цвет ее лица, когда они бежали наперегонки к скалистой вершине холма в Бодмине. Может, ей не хочется отвечать ему. У нее есть основания не доверять ему.

Его почтовый ящик пуст. Он переводит курсор на значок нежелательной почты. Так и есть, его письмо возвращено.

«Доставка невозможна. Получатель блокировал все письма на этот адрес».

Он пристально смотрит на это сообщение. Желудок вновь сжимается. Он сгибается и падает на пол. Она порвала с ним. Он ей надоел.

Гевин оставляет на деревянном полу лужу рвоты и бежит вниз по лестнице выпить виски.

Он просыпается на полу в гостиной. Переворачивается на бок, подперев голову одной рукой, другую же выбрасывает перед собой. В шее ужасная боль, в желудке — жжение.

Первая мысль его о Кэт. Она сидит в поезде напротив него, читая книгу. Скрываясь за волосами, ниспадающими на лицо, она бросает на него украдкой взгляды, когда думает, что он не смотрит. Тогда он полагал, что ему не следует с ней знакомиться, что если бы она его знала, знала, что он сделал, то не стала бы иметь с ним дело. Он оказался прав.

Гевин пытается сесть. Кто-то укрыл его пледом и снял с него туфли. Должно быть, он находился в бессознательном состоянии, когда Морган вернулась из бара.

Он заставляет себя встать с пола и садится на диван. Сжимает голову руками. Должно быть, Морган спит наверху. Сегодня Рождество.

В кухне он обнаруживает пустую бутылку виски и заполненную до краев пепельницу. Морган, очевидно, подобрала окурки с пола здесь и в другой комнате. Он открывает холодильник и пьет молоко прямо из бутылки. Затем рыщет по ящикам стола и находит аспирин.

Он должен немедленно поговорить с Кэт. Она, должно быть, напугана, полна отвращения. Но по крайней мере, не надо будет что-либо разрушать в их отношениях. Он не сомневается, что она знает правду, хотя не имеет представления, каким образом она ее узнала. Может, поместили видео в Интернете.

От его одежды разит запахом рвоты, пота и сигарет.

Наверху пол вымыт, из комнаты доносится запах дезинфекции. Швабра и ведро все еще стоят на лестничной площадке. Компьютер выключен. Должно быть, Морган видела письмо от Кэт.

Гевин берет чистую одежду из комнаты. Становится под горячий душ, не обращая внимания на мыльную пену, проникающую в глаза и рот. Он яростно скребет свое тело, удаляя из пор отраву. Трет наколку пентаграммы на руке, словно может ее смыть. Повязки на запястьях, скрывавшие его шрамы, промокли. Он тоже трет их с мылом, как будто это части его тела. Дважды чистит зубы.

Уже поздно. Утро почти прошло. В кухне он заваривает две чашки чая, затем приносит из своей комнаты шоколад, купленный на неделе для Морган.

Морган еще спит. Он толкает ногой дверь ее комнаты, и она открывается, обнажив внутри мрачный сумрак. Плотные портьеры закрывают голубое небо, пропуская солнечный свет через единственную щель. Гевин садится на край ее постели, и она медленно поворачивается к нему, открывает глаза.

— Счастливого Рождества, — говорит он.

— Взаимно.

— Я принес тебе чай и шоколадки. Прости за прошлую ночь.

Шоколадки в коробке золотистого цвета, перевязанной лентой. Они высокого качества, произведены в Бельгии вручную.

— Откуда ты это достал в рождественское утро?

— Они предназначались тебе в знак благодарности, а не замаливания моих грехов. Я облажался. Ты прибрала все?