Анна Чилверс - Падение сквозь облака

Она кивает.

— Что и требовалось доказать. Мне действительно очень жаль.

Она меняет позу в постели так, что сползает покрывало. Под простыней Морган совершенно нагая.

Он может обонять себя — смесь мыла, зубной пасты и алкоголя. Он знает, как налились кровью его глаза.

Морган садится в постели, чтобы принять от него чай. Она прижала простыню по бокам под мышками. Потягивает чай, глядя на него поверх чашки. Ему нужно подняться и выйти.

Она ставит чашку на столик у кровати, и простыня сползает. Протягивает ему руку, и он позволяет ей бережно привлечь себя. Сейчас он обоняет ее, аромат ее духов смешался с запахом сигаретного дыма в волосах. Другой рукой он слегка касается ее груди.

Их лица отстоят друг от друга всего лишь на дюйм. Морган тянется к нему, и их губы соприкасаются. Отодвигаются и вновь соприкасаются. И вдруг они сливаются в поцелуе. Он гладит руками ее спину, затылок, прижимает ее теснее. Вкусовые ощущения ее утреннего дыхания и зубной пасты, которой он пользовался, смешиваются.

Когда Морган забирается рукой под его тенниску, он скидывает ее с себя. Она освобождает место в постели, и Гевин ложится рядом, потом склоняется над ней. Их губы слиты, словно поцелуй никогда не прекращался.

В этот раз все должно случиться. Морган ласкает его между ног, и он закрывает глаза.

Однако мир за закрытыми глазами выглядит иначе. Здесь лето, а не зима, здесь снова является она. Кэт в студии татуировок наблюдает, как он выходит за дверь с рюкзаком за плечами. Она так юна и печальна. Ему хочется поменять направление своего движения, вернуться. Но это — в прошлом. Это уже случилось и не может быть изменено.

Гевин поднимает голову и смотрит на Морган. Она перестала к нему прижиматься и лежит без движения. Ее рука покоится на его бедре.

— Ты думаешь о Г. Н.? — спрашивает он ее.

Ее кивок едва заметен.

Он наклоняется и целует ее в губы, затем поднимается с постели.

— Пойду приготовлю завтрак на дорогу.

В кухне он помещает хлеб в тостер и разбивает яйца в миску. Слышит, как она принимает душ. Возбуждение его еще не покинуло, но он понимает, что момент возможной близости прошел. На этот раз во благо. Он думает о своей квартире в Лондоне, о месяцах заключения, проведенных там, без выхода наружу и возможности принять какое-либо решение. Лучше было б, если бы он там оставался? Тогда была бы порушена только его жизнь.

В кухню входит Морган. На ней кимоно из черного шелка с двумя красными драконами, вышитыми по бокам, и одним огромным драконом на спине. Она связала свои влажные волосы в узел на затылке. Снова выглядит как богиня или, может, как воительница. Гевин отводит взгляд.

Она бросает ему тенниску.

— Ты оставил это в моей комнате.

Он берет тенниску и надевает.

— Я готовлю яичницу и гренки. Попробуешь?

Морган кивает:

— Да. Я голодна. В холодильнике есть немного бекона. И имбирный мармелад.

Они готовят завтрак вместе. Их отношения снова приобретают непринужденность, словно того, что только что происходило в спальне, и не было. Садятся за кухонный стол, едят яйца, бекон, мармелад и гренки, запивая их кофе.

— Закрой глаза, — говорит Морган.

Он закрывает и ощущает теплоту солнечного света на руках, проникающего через кухонное окно.

— Теперь открой рот.

Она что-то помещает между его зубами.

— Кусай.

Он кусает, и сладость шоколада растекается во рту. Он жует, и сладкий вкус смешивается с горьким вкусом кофе.

— Еще?

Он кивает. Морган вставляет между его губами другую половинку шоколада. Достает из коробки на столе еще одну плитку и кусает сама.

Гевин молчит. Он не смотрит на нее, упирается взглядом в потолок. В голове снова начинается пульсация. Он не может сдвинуться с места. Еда и кофе припечатали его к стулу. Она что-то ему предлагает — возможно, еще один шанс. Но он не думает, что она имеет в виду именно это. Прошло много времени с тех пор, как она занималась любовью, гораздо больше времени, чем то, какое выпало ему.

Она протягивает через стол руку и касается его запястья. Пробегает пальцами по повязке, которая еще сохраняет влагу после душа.

— Шрамы сойдут со временем, — говорит она. — Тебе нужно выставить их на воздух, на солнечный свет.

Он молчит.

Морган просовывает палец под повязку и гладит его кожу.

— Шрамы на твоей спине уже прошли. Они белеют. Скоро станут чуть светлее, чем остальная кожа. Они будут едва заметны.

Он ощущает ткань своей тенниски там, где она касается тела. В последнее время его спина перестала испытывать зуд. Он не уверен в том, что хочет исчезновения шрамов. Он нуждается в напоминании о том, кто он такой и что он сделал.

— Они не то, что ты. Как бы они с тобой ни поступали, ты не поддался, ты остался тем же, каким был. Эти люди оставили на тебе свои следы, но не могли изменить тебя.

Морган многого не знает. Если б знала, не говорила бы этого.

Она подается вперед, наклоняется через стол и берет его за запястье. Вначале он сопротивляется, затем расслабляется и дает ей возможность снять красную повязку с запястья. Его кожа под ней побелела. Шрамы стали бледнее, чем остальная рука, рубцы превратились в белые жесткие нити рубцовой ткани. Она проводит по ним пальцами. Он хочет сказать ей, чтобы она прекратила это делать, не прикасалась к нему, но не говорит этого.

Она держит его ладонь, сжимает ее в кулак, затем разжимает палец за пальцем. Потом берет другую его руку и тоже снимает с нее повязку. Гевин вытягивает руку, сгибает запястье и распрямляет пальцы.

Морган покачивает двумя повязками, свешивающимися с ее руки. Они выглядят засаленными, мокрыми и грязными.

— Я хочу выбросить это в мусорное ведро, — говорит она.

Гевин не препятствует ей. Морган поднимается и идет к мусорному ведру под мойкой. Он наблюдает, как она открывает дверцу и выбрасывает повязки вместе с яичной скорлупой и кофейной гущей.

Морган снова садится за стол и глядит на него с улыбкой.

— Кончено, — говорит она.

— Это не так легко.

Он держит свое запястье, пытаясь прикрыть ладонью обнажившиеся шрамы.

— Я не готов. Не могу их видеть… они будят воспоминания.

Внезапно она наклоняется и хватает его за руки:

— Прости. Я, глупая тварь, пытаюсь навязывать свои правила. Достать их? Я их постираю.

Он мотает головой:

— Нет. Они отвратительны в любом случае. Я подыщу что-нибудь другое. Есть старая рубашка, которую можно порвать.

— Я найду тебе что-нибудь.

Она оглядывает кухню. Ее взгляд перемещается с одного места на другое, как будто она ищет, что-то, чем немедленно можно воспользоваться. Затем смотрит вниз на свой подол. Ее глаза светлеют.

— Мой пояс, — произносит Морган.

Ее кимоно крепится на спине черным шелковым поясом. Она отводит руки за спину и пытается развязать узел.