Эрик Фраттини - Водный Лабиринт

Льенар хорошо помнил, как однажды, в начале пятидесятых годов, отец представил ему в Казино дельи Спирити необычного гостя, по виду — настоящего джентльмена. Он отличался прекрасным образованием, ценил живопись и музыку, был знатоком Платона и Аристотеля, а главное — замечательным рассказчиком. Через много лет Льенар узнал, что этот человек выкраден из Аргентины израильтянами и повешен. Это был Адольф Эйхман, один из главных исполнителей так называемого окончательного решения еврейского вопроса. Многие полагали, что сотрудничество Льенаров с нацистами и переправка этих преступников в Западное полушарие — тоже легенда вроде голого Казановы. Государственного секретаря это вполне устраивало. Венецианская резиденция, как и вилла Мондрагоне, расположенная в окрестностях Рима и принадлежавшая Льенарам, находилась под присмотром верной фрау Мюллер.

— А что с книгой? — с любопытством спросил Мэхони.

— Книга в Берне, ее начали реставрировать. Надо спешить. Никто не должен узнать, о чем в ней говорится.

— Мы должны завладеть ею?

— Да, мой дорогой Мэхони. Но надо подождать с применением насильственных средств. Как вы еще мало искушены! Dulce bellum inexpertis. 17 17 Война сладка тому, кто ее не изведал (лат.). Пусть противник первым сделает ход. Надо дать ему такую возможность.

— Что вы думаете сделать?

— Non sunt entia multiplicanda praeter necessitatem. 18 18 Сущности не следует умножать без необходимости (лат.). Вам снова нужно отправиться в путешествие, чтобы передать мое послание.

— Куда мне ехать?

— В Гонконг. Вы встретитесь там с Делмером By. На этот раз вы передадите на словах то, что услышите от меня, и только ему лично. Никаких письменных свидетельств.

— Это тот самый миллионер?

— Да. Моя семья ведет с ним дела уже давно. Теперь он должен рассчитаться за все одолжения с нашей стороны. Итак, вы сообщите ему все в нужное время, но сначала мы встретимся с нашими братьями. Сразу же после церемонии посвящения в братство новых членов вы полетите в Гонконг.

— Конечно, ваше преосвященство.

— Можете идти. Закройте дверь и попросите, чтобы меня не беспокоили. — Льенар с дымящейся сигарой в руке подошел к окну и окинул взглядом очередь, скопившуюся у входа в собор Святого Петра.

Секретарь кардинала вышел из кабинета и услышал, как из-за дверей полились звуки Сороковой симфонии Моцарта.

Афдера проснулась от телефонного звонка. Это был Макс Кронауэр, который приехал и остановился в «Беллини». Они договорились, что Афдера устроит ему экскурсию по городу каналов. Путь от Ка д'Оро до гостиницы, расположенной на Листа ди Спанья, был неблизким. У дверей ее ждал Макс.

— Я хочу отвести тебя в особое место, которое для меня много значит.

— Отлично. Весь в твоем распоряжении.

По мосту Лебедей они вошли в еврейское гетто. Еврейская община традиционно была самой крупной в Венеции, не считая греческой. По распоряжению правительства республики, которое было оглашено еще в XII веке, евреи, как и другие чужеземцы, селились в особом, специально отведенном для них квартале.

Афдера и Макс направились на остров Джудекка, некогда известный как Спина-Лонга. Улицы были пустынны, прохожих на них почти не встречалось.

— В середине семнадцатого века сенат уступил евреям несколько островов в районе Каннареджо, где располагались литейные мастерские до перевода их в арсенал. Здесь издавна начали отливать пушки — «gettare», откуда и происходит слово «гетто», — объяснила девушка. — Правда, есть и другое объяснение. Дед рассказывал мне, что «гетто», возможно, берет начало от талмудического «гет», «отделять», или от средневекового еврейского слова «гет, гита», означающего «отторжение».

Девочкой Афдера во время летних каникул не раз ходила сюда с дедом и теперь делилась с Максом впечатлениями своего детства:

— Никогда не забуду завтраки у одной бабушкиной подруги, синьоры Леви. Они с бабушкой часто принимались говорить о странных вещах, которых я не понимала, — о Каббале, о затерянных дворах и переулках.

Внезапно она рассмеялась.

— Почему ты смеешься?

— Знаешь, у синьоры Леви была большая коллекция медальонов с фотографиями. Я разглядывала лица на снимках. Там были прусские офицеры в парадной форме, какие-то длиннобородые мужчины в черных фетровых шляпах, девушки с локонами, робко улыбающиеся фотографу. Еще я помню, что с кухни можно было видеть заднюю часть дома и двор со старинным колодцем. Колодец казался мне страшно загадочным. Я вставала на цыпочки и смотрела в черную бездну так, словно та собиралась поглотить меня. Двор искупления, вот как он назывался.

— Загадочное название!

— Здесь, в старом гетто, все такое. Старожилы квартала называли его двором тайнознания. Синьора Леви однажды взяла меня за руку и объяснила, что для входа в него требовалось открыть семь дверей, образовывавших лабиринт. На каждой из них было вырезано имя какого-нибудь демона, «шед».

— Если не ошибаюсь, множественное число будет «ше-дим».

— Утверждают, что это порода демонов, созданных Адамом после расставания с Евой, которая надкусила яблоко. Евреи, живущие в Венеции, считают все эти двери магическими.

— Думаешь, это так?

— Я всегда жила где-то между понятным и необъяснимым, между магией и действительностью. Помню даже имена демонов: Сам Ха, Мавет, Ашмедай, Шиббета, Руах, Кардеакос, На Амах.

— Невероятно! Чудесная память!

— Просто детские воспоминания, вот и все.

— Как много ты знаешь об этом квартале.

— И об этом городе, — добавила Афдера и взяла его за руку. — Я покажу тебе самые потаенные уголки. Их не видел никто, кроме жителей старого гетто. Пойдем туда, где я играла с еврейскими ребятишками.

— Ты очень хорошо знакома с иудаизмом.

— Почти так же, как ты — с ранним христианством.

Они долго брели по улочкам, переулкам, тротуарам и крошечным площадям.

— Ты не проголодался?

— Немного.

— Мы поедим в «Алла Ведова», это в Каннареджо. Там подают лучшие в городе польпеттине ди карне.

— Честно говоря, звучит как-то не очень.

— Да это просто фрикадельки. Но таких ты никогда в жизни не ел, даю слово. Тебе непременно понравится хозяйка Мирелла Дони. Она обязательно расскажет нам какую-нибудь таинственную историю про город.

Маленький ресторанчик был полон местной публики и туристов, забредших сюда случайно. За стойкой, уставленной закусками, толпились любители пропустить стаканчик вина. Подбор фотографий и плакатов на стенах был довольно неожиданным, но это только прибавляло шарма — городская футбольная команда сезона шестьдесят пятого-шестьдесят шестого годов, старая реклама фотоаппарата «Лейка», Сартр в круглых очках и с трубкой во рту, британская королева в красной шляпке и спортивном костюме. С потолка свешивались медные кастрюли. Хозяйка, низенькая женщина, властным голосом отдавала команды официантам.