Хуан Марторель - Маска майя

— Вы, мужчины, весьма глупы, — перебила его Никте. — Вы слишком кичитесь своим умом, а между тем ни во что не вникаете. — Несмотря на резкие слова, ее тон был мягким. — Я помню тот день в Тикале так же хорошо, как и ты. И скажу тебе одно: я увидела тебя прежде, чем ты увидел меня. Я смотрела в окно дворца, а ты сидел там со своими, пытаясь изобразить высокомерие, но в глубине души ты был немного напуган. — Балам собирался что-то ответить, но она приставила палец к его губам; юноша отпрянул, почувствовав, какой он холодный. — Я решила сама вручить тебе подарок от имени нашего города.

Никте улыбалась, а глаза ее сияли особым светом. Она сделала еще шаг к Баламу.

— И я прекрасно помню игру в мяч, когда я страстно молилась, чтобы ты воздал по заслугам этому надменному Черному Свету. И боги меня услышали. Они часто это делают, знаешь? — Теперь ее пальцы гладили щеку юноши. — Я также попросила их, чтобы ты и я однажды смогли остаться наедине, в сельве, чтобы никто нам не мешал…

Балам обнял руками Никте за талию. Он заметил, как его сердце забилось чаще, а тело охватил странный жар.

— Но… Синяя Цапля? Чальмек?

Принцесса лишь весело улыбнулась.

— Мужчины действительно очень глупы. Они оба сейчас находятся далеко отсюда. Об этом позаботилась Синяя Цапля.

— Синяя Цапля?

— Да. В самом начале прогулки она подошла ко мне и сказала: «Идите вдвоем в лагуну; я сама займусь Чальмеком». Но мне не хочется больше говорить, а тебе?

Они теперь были как одно целое. Балам чувствовал, как бьется сердце девушки, как ее груди прижались к его телу.

То, что случилось потом, было прекраснее, чем то, что Балам часто видел во сне; это было прекраснее, чем все сны, вместе взятые.

Даже животные, находившиеся в тот момент недалеко от лагуны, молча удалились, не желая осквернять своим присутствием ритуал, унаследованный от предков, уготованный Природой для всех нас; ритуал, который ни в коем случае нельзя нарушать.

Спустя некоторое время, когда вечер уже подходил к концу, обнаженные молодые люди направились к лагуне. Они шли, держась за руки и, не разжимая пальцев, погрузились в воду.

Город майя Караколь, 628 год н. э.

Балам не помнил, чтобы он когда-либо видел Белого Нетопыря таким озабоченным. Его приемный отец был человеком, очень редко позволяющим эмоциям отразиться на своем лице. К такому выводу молодой человек пришел, прожив много лет рядом с ним. Нужно было хорошо знать верховного жреца, чтобы догадаться по какому-либо незначительному жесту, устраивает ли его что-то или, наоборот, ему это неприятно, однако Баламу удалось понять, что этот видимый недостаток эмоций был результатом железной внутренней дисциплины.

Но тем вечером шаман не скрывал своего дурного расположения духа, и Балам слушал его с уверенностью, что, наверное, случилось нечто очень скверное, раз его учитель изменился до такой степени.

— Я уже поговорил с королем, — начал шаман, — потому что он первый, кто должен узнать об этом. Его хотят убить, Балам! — выпалил Белый Нетопырь на одном дыхании, пристально глядя в глаза юноши. — Эти проклятые жрецы Тлалока желают убить его и захватить власть, чтобы затем распоряжаться ею самостоятельно или передать кому-нибудь другому, — пробормотал он, словно обращаясь к самому себе. — Нам здорово повезло, что мы сумели разузнать об этом. Ты, должно быть, многое повидал, сын мой…

— Я? Но если не…

— Подожди. Разумеется, ты ничего не понимаешь, потому что мои слова покрыты туманом переполняющего меня негодования. Я начну все сначала.

Балам молчал, зная, что халач виник расскажет обо всем, как всегда, подробно и с вопросами можно подождать.

— Ты меня предупредил, что на прогалине в сельве они устраивали сборища, желая сохранить их в тайне, и что они стакнулись с людьми из соседнего Наранхо. Все это указывало на заговор. И все указывало на жрецов, которые думают, что можно изменить наш образ жизни, и верят в то, что их бог могущественнее наших.

Он выглядел уже более спокойным, хотя, рассказывая это, крепко сжимал руки в кулаки.

— Я установил секретное наблюдение за главными жрецами Тлалока и попросил оповестить меня в ту же минуту, как только они покинут город. И вчера это случилось, Балам. Двое из них отправились в сельву, к прогалине. Я с легкостью следил за ними: снова белый нетопырь летел среди деревьев и успел догнать их. Скажу тебе, что тот сильный запах, который от них исходит, в этом случае сыграл мне на руку. Зная, что они направляются на прогалину, я обогнал их, чтобы первым оказаться на месте. Но их поджидал еще кто-то. Должно быть, это был тот же самый человек, которого видел ты. Его сопровождали воины, которые расположились неподалеку, оставаясь на страже.

— Тебе не кажется, что они приходили из Наранхо?

— Не знаю, но думаю, что, скорее всего, так оно и есть. Ты шел за ними, и они двигались по направлению к этому городу. Кроме того, увиденное мною позднее это подтверждает. Жрецы вскоре пришли и почтительно поприветствовали этого человека, хотя и не называли имени. Собрание было коротким; они только подтвердили друг другу, что все идет по плану и что наш король будет убит. К счастью, они уточнили, когда именно: они собираются сделать это через двенадцать дней, по окончании вайеба , во время церемонии установки статуи у восточного входа в наш город, то есть на Новый год. Король тогда находится непосредственно среди людей, становясь уязвимым. Это попытается сделать один из танцоров, которые, как ты знаешь, закрывают свои лица. Чего они не назвали, так это его имени.

— Но в таком случае король останется невредимым! Ему достаточно будет там не показываться.

— Балам, этим мы немногого достигнем. — В глазах шамана появилась тень упрека. — Они снова предпримут попытку, и мы не будем знать когда и где. Мы даже не сможем публично обвинить жрецов, потому что у нас не будет доказательств. И тем более не сможем даже намекнуть, что в этом замешано соседнее королевство. Также кажется вполне вероятным, что кто-то из чужаков помогает им изнутри.

— Черный Свет?

— Может быть. — У Балама появилось ощущение, что Белый Нетопырь предпочел на этот раз не называть имени Никте.

— Но тогда… если мы подождем… К’ан II не подвергнется опасности.

— Это очевидно, сын мой, но, идя по этому пути, мы тоже не получим особых преимуществ. Мы с королем говорили об этом, и оба пришли к одному и тому же выводу: остается только позволить им осуществить свой план до конца.

— Нужно постоянно следить за двумя жрецами, которых ты видел на прогалине.

— Очень осторожно, Балам, очень осторожно. Если они что-нибудь заподозрят, все пойдет насмарку. Лучше подготовить для них ловушку, чтобы они в нее попали. Если наш замысел увенчается успехом, мы избавимся от них навсегда. Но нашего короля больше всего беспокоят взаимоотношения с Наранхо. Мы ни в коем случае не можем снести подобное оскорбление.