Эрик Харт - Озеро скорби

— Не знаю. Я просто не умею петь.

— Может, ты попробуешь. Нора?

По лицу Кормака она увидела, что ее присутствие этим вечером было частью его подарка Майклу Скалли. Он отсел от нее, но она словно ощущала его руку на своей спине, чувствуя, как он подталкивает ее, как ребенка, которого послали вручить цветы. Она не могла отказаться. Чувствуя трепет в животе, она вздохнула и открыла рот, понятия не имея, что за песню она собирается исполнить.

В последнем куплете была такая чистая ноющая грусть, что Нора ощутила знакомую боль, пока пела о раненом и разбитом сердце.

— Прекрасно, Нора, — сказал Скалли. — Благодарю вас.

Открыв глаза, она почувствовала прохладные слезы на лице.

— Я и не знаю, откуда это взялось.

Это была правда. Она давным-давно знала эту песню, но пела ее не особенно хорошо. В этот вечер что-то изменилось; может, помог хороший виски. Но в глубине души она знала, что все было не так просто. Пока Нора пела, она ощущала себя почти так, будто на ней играют как на инструменте, будто она просто проводник отчаянного плача безымянной молодой женщины. А теперь, когда песня закончилась, ей стало неуютно и неловко.

Кормак пришел ей на помощь. Глядя на нее, а не на Скалли, он заговорил:

— Майкл, вы же говорили, у вас что-то есть для Норы.

— Ах, да, — Скалли медленно поднялся на ноги и, подойдя к столу, осторожно, чтобы не вызвать лавину бумаг, вытащил из одной из стопок тонкий томик в кожаном переплете. — У меня он уже много месяцев, в конце концов он чуть не потерялся под остальными бумагами. Но когда Кормак позвонил и сказал, что вы приезжаете, я тут провел небольшие раскопки.

Около года назад, среди одной из последних партий старых бумаг и фотографий, я обнаружил дневник мисс Энн Болтон, компаньонки миссис Вильям Хаддингтон из Касллайонз. Мисс Болтон начала вести записи первого января 1853 года. — Он протянул Норе маленькую книгу и худым пальцем указал ей место на странице. В глазах его светилось удовольствие от момента открытия. — Читайте, что она говорит о втором мая.

Нора вслух зачитала:

— Погода этим утром была исключительно прекрасной, и миссис Хаддингтон пребывала в редком для нее великолепном состоянии, так что мы решили прогуляться по сельской местности и полюбоваться на виды. Мы поднялись на гравийный хребет прямо за сторожкой Касллайонз и прошли по нему через поросшую вереском местность вдоль южной границы замковых земель. Если погода хорошая, и ты должным образом одет, болото может быть очень приятным местом для прогулки на свежем воздухе, особенно для людей, интересующихся ботаникой (как я), и экскурсии редко проходят без того, чтобы не спугнуть, по крайней мере, нескольких зайцев или фазанов. Однако мы не прошли по нашему маршруту и нескольких минут, когда услышали тревогу, поднявшуюся среди трудившихся на болоте рабочих. Селяне здесь обычно выходят на болото, чтобы срезать торф, как они его называют. Если его высушить, то можно жечь вместо дерева в очаге. Когда миссис Хаддингтон остановилась, чтобы спросить причину их тревоги, они показали ей то, что нашли — захороненного и совершенно чудесным образом сохранившегося в торфе человека.

В животе у Норы заныло от волнения. Нигде до сих пор она не встречала какой-либо ссылки на это тело или эту местность. Перед ней было новое «бумажное тело» — так называли болотные останки, уцелевшие лишь в отчетах. Она буквально проглотила последующие абзацы, в которых чрезвычайно наблюдательная мисс Болтон описывала лоснящуюся коричневую кожу человека и скрученный из ивовых прутьев жгут вокруг его горла, не говоря уже о шокирующей наготе, которую рабочие вполне надежно прикрыли от нее и миссис Хаддингтон. Мисс Болтон также детально описала кожаную повязку на предплечье мертвеца и то, как изумительно хорошо сохранились его лицо и ноги. О его состоянии мисс Болтон записала:

— Миссис Хаддингтон послала за викарием, чтобы эта несчастная душа могла быть перезахоронена на кладбище для бедных за деревней. Это открытие представляет собой чрезвычайно интригующую загадку: как торф и болотная вода смогли сохранить и плоть, и кости. Наверное, холод был тому причиной, хотя, возможно, существует и другое объяснение этого явления. Я часто слышала, как уроженцы этого края рассказывали, что болотная вода этой местности, да и сам торф, великолепно помогают при ранах и кожных заболеваниях, и вот теперь я думаю, нет ли в них чего-то, что может способствовать этой поразительной приостановке разложения.

Нора подняла глаза от книги, ее охватило волнение и чувство признательности мисс Болтон. Только тогда она поняла, что после первого абзаца читала про себя, не обращая внимания на двоих мужчин, которые ожидали от нее какой-то более очевидной реакции.

— Простите, это… это невероятно, — сказала она. — Почти наверняка это новое «бумажное тело», то, которого нет ни у кого в записях. Получить его, да еще и с таким подробным описанием, это потрясающий подарок.

— Мне очень приятно поделиться этим с человеком, который лучше всего способен оценить его истинную значимость.

— А нельзя ли мне одолжить у вас эту книгу? Ненадолго, я обещаю.

— Конечно. Я прочитал рассказ мисс Болтон до конца, и там есть несколько других отрывков, которые могут вас тоже заинтересовать. Она показалась мне чрезвычайно любопытной и хорошо начитанной. Что вы думаете о ее теории насчет болотной воды?

— Удивительно точно. У вас случайно нет карты, чтобы я могла увидеть точное место, о котором она говорит?

— Есть. Кормак, вы знаете, где лежат карты — там, в шкафчике.

Скалли выглядел усталым, и Нора понимала, что скоро пора будет уходить, но ей безумно хотелось прямо сейчас выяснить, где размещалось это новое тело. Кормак вытащил атлас такой же, как у него самого, и открыл его перед ними на столе.

— Вот карты, над которыми работал О'Донован, первоначально нарисованные в 1838 году, а в 1914 году их обновили. Вот владение Касллайонз, — сказал Скалли. — Вот гравийный хребет, что упомянула мисс Болтон. Он остался от последних ледников, и древние прозвали его Eiscir Riada, «Великая дорога». Люди веками использовали его как главную дорогу с востока на запад через Ирландию. Там есть несколько разрывов, но в основном дорога была вполне пригодная. Видите ли, хребет возвышался над остальным ландшафтом, а это очень полезно в «стране болот и трясин», как однажды назвал ее О'Донован. Если леди шли из дома к болоту, то рабочих она должна была встретить примерно здесь.