Дерек Картун - Явочная квартира

— Да я любую провокацию стерплю, — возразил Баум, — И оскорбления, и что угодно. Ради дела — я само терпение. Беда в том, что с этими перебежчиками куча проблем, от них вреда больше, чем пользы. Вот я и хочу разделить с вами эту маленькую радость.

— Но меня в этом деле мало что интересует — только то, что оно поручено нам лично премьер-министром. Кстати, что слышно насчет нашего приятеля Антуана Лашома?

— Ничего стоящего. Мы отслеживаем по записям его передвижения, контакты, старые связи проверяем — ну вы знаете. Пока ничего. Но я надеюсь, что Котов подкинет чего-нибудь любопытного.

— Будьте осторожны.

— Я всегда осторожен, — напомнил Баум.

— А как с наружным наблюдением за Лашомом?

— Трудно.

— Я и не думал, что получится легко.

— Тут две проблемы, — объяснил Баум, — Во-первых, я должен доверять людям, которым это поручено. Во-вторых, должен быть уверен, что их не раскроют. Первое особенно важно.

— С другой стороны, странно бы выглядело, если бы мы не организовали наблюдения за подозреваемым. Парламентская комиссия захочет об этом узнать — и если получит отрицательный ответ, то-то порадуется. Дескать, совсем контрразведчики не компетентны.

— Знаю, знаю. Думаю, четверых надежных я найду. Немного, но все же…

— Абсолютно надежных?

— У каждого в досье имеется кое-что эдакое, о чем им хотелось бы, чтобы я забыл. Никого нет надежнее, чем порядочный, в общем, человек, который однажды поскользнулся, — Баум помолчал, только отчасти убежденный собственным аргументом. — Как бы то ни было, придется положиться на них, иначе никакой слежки за министром не получится.

Вавр промычал что-то невнятное, ни да, ни нет.

— Ладно, патрон, — заключил Баум, поднимаясь со стула, — Мы ни о чем таком не говорили. — В глазах его появилась усмешка, он тряхнул головой, будто избавляясь от ненужных сведений.

Направляясь к дверям, он бросил взгляд на портрет президента республики во весь рост, и тот, казалось, ответил ему недоброжелательным и бесконечно циничным взглядом. Баум пожал плечами, вышел из комнаты и спустился к себе.

Вернувшаяся из архива мадемуазель Пино положила ему на стол тоненькую серую папку.

— Они заложили в машину программу и позже дадут вам дополнительные данные, если машина пожелает их сообщить. — Она наделяла компьютер своевольным и зловещим умом, не верила, будто он способен на что-то доброе, и ненавидела производимые им акры бумаги.

— Спасибо. Пожалуйста, передайте копию этого документа Алламбо и попросите его связаться с улицей Лурмель. Скажите, что я надеюсь в ближайшее время увидеть нашего гостя.

В явочную квартиру ДСТ на улице Лурмель можно было попасть, пройдя через подворотню во двор. В той части здания, что выходила на улицу, с одной стороны от входа помещались лавчонка, торгующая сигаретами и спиртным в разлив, а с другой — агентство по найму автомобилей, которое на самом деле являлось секретным подразделением ДСТ, позволявшим этому ведомству пользоваться большим числом машин, чем предусматривал бюджет. На верхних этажах в помещениях, прежде бывших жилыми, располагались разнообразные конторы. Здесь было грязновато и всегда чем-то воняло. Спецквартира ДСТ в западной части дома тоже когда-то была частной, потом её переоборудовали. Табличка на дверях гласила: "Дюша. Финансовые услуги". На самом деле в просторной, почти без мебели, квартире, происходили события, о которых обществу было известно даже меньше, чем о деятельности штаба контрразведки на улице Нелатон. Нижнюю часть дома с этой стороны занимали технические подразделения ДСТ.

Встреча состоялась в большой задней комнате, которая служила одновременно гостиной и столовой. В прежние счастливые времена окрашенные в серый цвет стены украшали картины. Сейчас были видны только места, где они висели. Мебель, подержанная и безликая, была все же сносной. Ни цветов, ни безделушек, которые могли бы придать этому жилью уют. Ни одной книги. В помещении было слишком натоплено и слегка пахло гнилью. Окна квартиры выходили на высокую кирпичную стену, которая отделяла её от соседей и обеспечивала одновременно и секретность, и безопасность обитателей — во всяком случае, выглядела она так, будто её возвели недавно.

Баум сбросил свое тяжелое пальто в холле. Войдя в комнату, он увидел человека в кресле, который уставился на дверь с таким видом, будто ожидал, что вошедший непременно причинит ему зло. Баума поразила его напряженная поза и немигающий пристальный взгляд, исполненный недоверия и страха. Но, возможно, его глаза выражали всего лишь предчувствие неприятностей — вполне объяснимое, если знать, что этот человек уже подвергся долгим допросам, когда собеседники каждое его слово проверяли и перепроверяли, норовя нащупать противоречия и уличить его в том, что он не тот, за кого себя выдает.

На низком столике возле кресла лежала газета.

Баум пересек комнату, Котов поднялся ему навстречу и они обменялись рукопожатием.

— Вижу, вы о себе читаете, — сказал Баум, бросив взгляд на газету. Она была развернута, на внутренней полосе над небольшим материалом красовался заголовок: "Советский перебежчик прибыл в США". Далее, со ссылкой на агентство "Ассошиэйтед пресс", следовало: "Советский перебежчик Алексей Котов, в декабре покинувший свое посольство в Лондоне, отправлен, по его собственной просьбе, в США. Там он будет допрошен сотрудниками ЦРУ на их секретной базе в Мериленде. Предполагается, что служивший полгода в Лондоне коммерческий советник посольства А. Котов располагает важной информацией о советских агентах в правительствах западных стран. Прошлым вечером официальные круги Лондона и Вашингтона никак не прокомментировали отъезд Котова и никто из официальных лиц не подтвердил достоверность этих сведений."

— Мера предосторожности, — объяснил Баум, — Если бывшие коллеги вас ищут, то пусть делают это как можно дальше отсюда, — он улыбнулся успокаивающе, но ответной улыбки не последовало.

— Ради вашей собственной безопасности я проинструктировал сержанта Боннара и его жену — они будут вам прислуживать, — что ни при каких обстоятельствах вам не следует покидать эту квартиру. Когда подъезд заперт, а именно с семи вечера до шести утра — можете гулять во дворе. Рекомендую это необходимо для поддержания здоровья. Но на улицу выходить нельзя признаюсь, друг мой, что в этом случае, несмотря на всю нашу бдительность, мы не сможем отвечать за вашу жизнь. Я сделаю все, чтобы ваше пребывание у нас стало удобным и приятным. Изложите свои пожелания и потребности — я имею в виду журналы, книги и т. д. А также, пожалуйста, ставьте нас в известность относительно питания. Мадам Боннар прекрасно готовит, хотя ей, может быть, не хватает воображения. Но она добрая душа и будет стараться.