Нацуо Кирино - Гротеск

— «Сочная клубника». Слушаем вас.

Это был голос нашего дежурного. Я сразу подумала о девчонках, толкавшихся в конторе еще с обеда, представила, как они волнуются и ждут. Приложив к трубке носовой платок, проговорила чужим голосом:

— Я хочу поговорить о вашей девушке. Ее зовут Кана. Это вчерашний вызов. Меня просили передать, что к ней есть претензии. — Кана — рабочая кличка Скандалистки.

— А в чем дело?

— Эта ваша Кана вытащила у клиента деньги. Из бумажника. Она воровка.

Я повесила трубку. Отлично! Скорее бы наступил вечер! Мне не терпелось попасть в контору, чтобы посмотреть, какой переполох вызвал там мой звонок.

Я досидела до конца рабочего дня, притворяясь, что занята серьезным делом. Выйдя на улицу и купив по дороге одэн, о-нигири [48] Наиболее демократичные блюда японской кухни, пользующиеся особой популярностью у простого народа. Одэн — сытное горячее блюдо, приготавливаемое на основе бульона, в котором с соевым соусом варятся яйца, дайкон, соевый творог, батат и др. ингредиенты. О-нигири — слепленные из вареного риса колобки, иногда с рыбной и другой начинкой. и сигарет дежурному, помчалась в контору, горя нетерпением и желанием во что бы то ни стало отхватить какого-нибудь клиента. Моя цель — скопить к сорока годам сто миллионов — отодвигалась все дальше, однако если не будет клиентов, о ней вообще можно забыть. Скандалистка наверняка опять начнет беситься, но, может, и на мою долю кто-нибудь достанется. Я со стуком распахнула дверь конторы.

— Доброе утро!

Дежурный взглянул на меня и сразу отвернулся. В комнате уже скучали пять-шесть человек. Болтались без дела — перелистывали журналы, смотрели телевизор, слушали музыку в наушниках. Скандалистка меня игнорировала — даже головы не повернула.

— Вот, это вам. — Я протянула дежурному блок «Кастер майлд». Нужно как-то умаслить парня, чтобы получить клиента. Вот и пришлось раскошелиться.

— Мне? — Дежурный то ли удивился, то ли растерялся.

— Да, вам.

Должно подействовать. Успокоившись, я присела за стол, достала еду. Похлебала бульона, закусила о-нигири. И тут зазвонил телефон. Все напряженно смотрели на дежурного. «Меня! Меня!» — молила я его глазами. Но он указал на Скандалистку.

— Кана! Отправляйся.

— Я готова.

Скандалистка неохотно оторвалась от телевизора. «Почему только ее не выгоняют?» — недоумевала я, быстро заканчивая ужин. Когда Скандалистка удалилась, дежурный подозвал меня к столу. «Чего ему понадобилось? Никто не звонит». Я подошла, приветливо улыбаясь.

— Да?

— Юри, знаешь…

Сейчас начнет учить. Я наклонилась к нему, ожидая, что будет дальше.

— Юри… Ты это… сюда больше не ходи. Это же ты звонила, так? С нами такие шутки не проходят. А Кана у нас нарасхват.

Меня выгнали. Я растерянно уронила голову. Все сидели с невинными лицами, делая вид, что ничего не знают и знать не хотят, но было ясно, что они слышали наш разговор.

— Тогда отдавайте сигареты, — потребовала я.

На станцию Синсэн надо идти по Догэндзаке вверх. Только что — и часа не прошло — я победно вышагивала здесь. А теперь кажется, что это был дурной сон. Ломая голову, кому бы продать сигареты, я шла к станции по улице, повторявшей изгибы пересеченного рельефа, и увидела стоявшую у Дзидзо Леди Мальборо. Она поджидала клиентов, хотя ловить было некого. Под тем же белым джемпером, как всегда, просвечивал черный лифчик. Пунцовые губы на мертвенно-белом лице. Да ей все семьдесят, если приглядеться. Ну что она может заработать? Вот оно, мое будущее. Я не могла отвести взгляд от Леди Мальборо.

— Вали отсюда! Ты мне всех клиентов распугаешь! — закричала она.

Врезать ей, что ли? Стоя в темном переулке, я представила, как свалится Леди Мальборо, если толкнуть ее в спину.

Меня вдруг осенило. Я пустилась вниз по Догэндзаке. Надо отодвинуть Леди Мальборо, занять ее место. Стоять я могу сколько угодно, все клиенты будут мои. Зайду в какой-нибудь универмаг, поправлю в туалете макияж. Из конторы меня выгнали, значит, начинать стоит прямо сейчас. Самый подходящий момент, чтобы справиться с постигшей меня бедой.

Впереди показался «Сто девятый». Этот центр моды стоял на развилке, возвышаясь, как маяк на выдающейся вперед отмели, рассекавшей людской поток надвое — на Догэндзаку и улицу, ведущую к универмагу «Токю». Миновав группу парней, которые оценивающе разглядывали проходивших мимо женщин, я вошла в здание и, проталкиваясь через толпу увлеченных шоппингом офис-леди, прямиком направилась на этаж В1 в туалет. Там оказалось полно девчонок, но мне все-таки удалось протиснуться к зеркалу и заняться лицом. Наложила голубые тени ярче обычного, накрасила губы. Натянула парик, который носила в сумке. Преобразилась. Теперь перед зеркалом стояла Юри, девушка по вызову, готовая к вечерней охоте. Я стояла, смотрела на себя и наполнялась уверенностью. «Не нуждаюсь я в вашей вонючей конторе. Обойдусь как-нибудь. Найду себе применение».

Я чувствовала себя победительницей. Как в тот день, когда Ёсидзаки признал, что я немало стою. Пришло время мне самой это признать, поднять себе цену и зарабатывать одной, самостоятельно. Никаких агентств, никаких контор. Я должна крепко стоять на ногах, и опорой мне будет та самая площадка, где стоит Дзидзо. Там я буду еще свободнее. Почему раньше я думала, что Леди Мальборо несчастна? Эту женщину уважать надо.

Я снова шла вверх по Догэндзаке, мимо лав-отелей, к статуе Дзидзо, перекинув через плечо длинные волосы парика. В полутемном переулке мерцал слабый огонек. Леди Мальборо курила, не теряя надежды, что на нее кто-то все-таки позарится. Дзидзо с добродушным выражением на каменном лице стоял на треугольном «пятачке», примыкающем к старому ресторанчику. На площадке поблескивали лужицы — видно, ее недавно поливали. Вот тут и буду стоять.

— Как дела?

Перекатив сигарету в угол рта, Леди Мальборо подозрительно посмотрела на меня и вдруг заговорила напыщенным тоном, который никак не вязался с ее внешностью:

— Что вам угодно? Я дам не обслуживаю.

Куда только подевался напор, с которым она совсем недавно накинулась на меня.

— Как бизнес?

Леди Мальборо обернулась к Дзидзо, будто собиралась посоветоваться с приятелем.

— Бизнес? Да как обычно.

Кожа на ее жилистой шее, покрытая сеткой мелких морщин, напоминала кусок мятого крепдешина. Морщины были видны даже в сгустившейся темноте. На голову Леди Мальборо нахлобучила шелковистый каштановый парик. Глядя на ее приземистую одряхлевшую фигуру, я все выше поднимала нос: какая я молодая, стройная и худая! Заметив, как я смотрю на нее, Леди Мальборо тоже окинула меня взглядом с головы до ног.

— Это ты тут на меня глазела? В парике и не узнаешь. Тоже одиночница?