Титания Харди - Лабиринт розы

— Здесь нужно наложить шов, но шрама не останется. У него на пальце было кольцо.

Шан кивнула.

— Каким местом ты ударилась о стену?

Она осторожно потерла левое плечо, морщась от боли.

— Сильно болит?

— Прилично, но вряд ли сломано…

Чтобы проверить, Алекс попросил с силой потянуть его за руку, и Шан неплохо справилась с заданием.

— Нет, перелом вряд ли… Расскажи, как все было.

— Я пошла купить вина и вернулась к тому времени, когда ты должен был прийти. Потом позвонили в домофон — я решила, что ты пришел пораньше, и впустила. Когда он постучал в дверь, я не посмотрела в глазок: на площадке нет света. Но на двери была цепочка. Я открыла, и он всем весом навалился на дверь. Цепочка вылетела. Он отпихнул меня, потом ударил и велел не двигаться. А затем устроил здесь вот что… — Оглядев царящий кругом развал, Шан впервые после вторжения принялась плакать. — Я думала, если вызову полицию, то он вернется и уже всерьез меня изобьет.

Алекс тем временем осторожно наклонял ее голову то в одну сторону, то в другую и наконец с радостью убедился, что с позвоночником все в порядке. Шан по-прежнему не выпускала из рук куртку.

— Сколько он здесь пробыл, Шан? Какой он с виду? Рослый, мощный?

— Алекс, я не знаю… Может, минут двадцать. Нет, наверное, дольше… Он такой плотный, но не очень высокий, в шикарном пальто — думаю, «Макс Мара» — и коричневых кожаных перчатках. Одну он нарочно снимал, чтобы меня ударить, а потом снова надел. Туфли у него тоже дорогие, в тон перчаткам.

Алекс незаметно улыбнулся такому подробному описанию: Шан даже преступника оценивала профессиональным взглядом стилиста.

— Он спрашивал, где мой приятель, и грозился ударить еще раз, если не отвечу. Он, конечно, искал что-то конкретное, но, кажется, не нашел… Неужели он спрашивал про Уилла?

— Думаю, все-таки про Кэлвина.

Алекс лихорадочно соображал, что теперь делать. Оглядев еще раз квартиру, он взял пальто Шан.

— Сегодня я должен был передать ему одну вещь, но нигде не мог его отыскать. Он до сих пор не появлялся?

Шан помотала головой.

— Пойдем, у меня есть приятель в травмпункте по дороге к Челси и Вестминстеру. Он тебя осмотрит, а потом поедем ко мне. Порядок здесь наведем завтра, после прихода полиции. Хватит, уже и так слишком далеко зашло.

Люси взглянула вниз, ничуть не испугавшись высоты. Длинные шелковистые пряди волос хлестали ее по лицу, на смуглых щеках от прохлады выступил румянец. Теперь она выглядела на все сто и улыбалась своему спутнику.

— Ты ведь знал заранее? О том, что в тексте уже есть подсказка — «непонятная обезьянья сила», кино и вестибюль ар-деко?

— Пока мы не пришли сюда — не совсем. Угадать про Кинг-Конга оказалось несложно, а шпиль, устремленный вверх, к верхушке яблони, — конечно же, Большое Яблоко. [114] Разговорное название Нью-Йорка. Но до этого самого момента я все еще сомневался насчет десяти тысяч квадратных футов мрамора. А все благодаря Тридцать четвертой улице! Почему же это число — черт его побери! — имеет такое значение?

Люси вдруг поняла, что ее мобильник звонит, но звук из-за ветра был едва слышен. Для Алекса рановато, подумалось ей: он собирался поужинать с Шан, и в Великобритании пока только девять часов.

— Это Сэнди. Ты где находишься?

Среди американоязычной речи его голос показался ей еще желаннее, и Люси закричала в трубку — и от удовольствия, и из-за ветра. Почему она так обрадовалась его детскому имени?

— На самом верху Эмпайр-стейт-билдинг, на Тридцать четвертой улице! Раз ты везде успеваешь раньше нас, значит, раскроешь и эту тайну! — Затем она спросила более серьезным тоном: — Алекс, у тебя все нормально? Я очень волновалась, но у тебя был назначен ужин, и я не хотела мешать… Ты ведь звонишь не из-за Макса?

Алекс покачал головой, уже не удивляясь ее интуиции:

— Нет, не из-за Макса, а из-за Шан. У нее в квартире побывал незваный гость. А нашему посреднику я не смог передать материалы: он куда-то запропастился. Правда, я разыскал его мать, и она сказала, что он приезжал в Нантакет на один день, но теперь его там нет. Сегодня вечером он вылетает из Бостона…

— Из Бостона? — не выдержала она.

— По-моему, он просто мечется… Я не знаю, что за игру он ведет, и пока воздерживаюсь от комментариев. Шан останется ночевать у меня: ее избили, и она в шоке. В своей квартире ей оставаться небезопасно. Я сейчас спустился, чтобы набрать ей воды в ванну, и хочу перемолвиться с Саймоном о его знакомом из Скотленд-Ярда.

Люси пришла в такой ужас, что не решилась выспрашивать подробности, а просто передала трубку своему спутнику. Тот немедленно разразился такими яростными и грубыми восклицаниями, что туристы на смотровой площадке стали оборачиваться, желая узнать, что там стряслось.

— Единственной причиной, по которой мы согласились подчиниться их условиям и не вмешивать сюда полицию, было их обещание больше никому из нас не причинять вреда. И что же? Теперь мы видим, что они его не сдержали.

Саймон заметил, что Алекс говорит не столько злобно, сколько устало, — впрочем, никогда нельзя было с точностью определить его эмоции по тону голоса.

— Они нарушили предложенные ими же условия — пришло время нам играть по собственным правилам.

— Они готовы использовать кого угодно для достижения своих целей! Когда разыщешь Кэлвина, Алекс, пообещай мне, что продержишь этого шельмеца в наручниках до моего приезда!

Саймон вынул из кармана электронный органайзер, и они с Алексом стали обмениваться информацией. Время от времени Саймон яростно мотал головой. Люси, прижав похолодевшую ладонь к животу, слушала, как ее спутник сыплет цифрами и мнениями, возражая собеседнику. Судя по его реакции, Алекс на том конце линии не спешил делиться своей точкой зрения на происходящее.

Наконец Саймон вернул Люси телефон, и она прижала трубку к самому уху, чтобы не мешал ветер. «Я тебя тоже люблю», — донеслось оттуда, хотя она еще ничего не успела сказать. Его голос был куда спокойнее, чем у Саймона, и внушал надежду. Затем Алекс распрощался, и его последние слова ошеломили Люси:

— Высчитай нумерологию имени Джона Ди — оно тоже имеет отношение к числу тридцать четыре. И еще: ты знала, Люси, что твой день рождения приходится на тридцать четвертый день в году?

Алекс развернул утреннюю газету, по пути захваченную у входной двери, и, отдернув занавеску в гостиной, поднес к свету, чтобы посмотреть дату — четверг, двадцать пятое марта. Неожиданно ему пришло в голову, что Шан не отказалась от сделанного еще Уиллом заказа на доставку почты, хотя прошло уже девять месяцев. Время для нее практически остановилось.