Калеб Карр - Ангел тьмы

Мы с мисс Говард проводили его, что называется, с ошарашенными лицами.

— Ну, — изрекла наконец мисс Говард, — надо отдать должное этой женщине — она вызывает сильные чувства, куда бы ни явилась.

Обернувшись вниз на улицу, я заметил вывеску снаружи одного из зданий на берегу, за фабричными мастерскими. В потемках мне не удалось прочесть, что на ней значится, но основной смысл был вполне очевиден.

— Думаете, стоит попытать счастья в таверне?

— Полагаю, придется, — отозвалась мисс Говард. — Раз уж забрались сюда.

Обратно в повозку мы садиться не стали, а вместо этого пешком прошли около трех кварталов до строения с вывеской, которая и впрямь сообщала, что внутри находится заведение, которое в этом городе сподобилось выдавать себя за «таверну» (в Нью-Йорке же оно едва дотягивало бы до грязной забегаловки). Я отнюдь не был уверен в осмотрительности посещения таких мест женщиной и мальчиком без сопровождения, и, думаю, мисс Говард прочла тревогу на моем лице: она извлекла свой револьвер с перламутровой рукоятью и мельком показала его мне.

— Готов? — без лишних слов спросила она, вновь пряча оружие в складках платья.

Я кивнул, хотя психовал по-прежнему изрядно, проговорил:

— Ладно, — и распахнул сетчатую дверь старого дощатого здания.

Помещение внутри переполнял букет обычного зловония — пиво, выпивка покрепче, дым, моча, — а поскольку заведение зиждилось на вполне себе мертвом участке Гудзона, в этой смеси присутствовала и гнилая речная вода. Обстановку составляли длинная стойка и стол с лузами для бильярда, освещалось все (если это можно так назвать) полудюжиной керосиновых ламп. Присутствовало человек двадцать: лишь немногие разговаривали или вообще были заняты хоть чем-то, помимо тупого созерцания стен и окон мертвыми глазами работяг, предающихся единственному развлечению, кое они знают или вообще желают знать, — сидеть и сосать крепкое спиртное. Как обычно и бывает в подобных местах в подобных городах, они разом повернулись к двери, стоило нам войти, — а мы с некоторым изумлением узрели в углу бара человека, с которым говорили какие-то три минуты назад. Что бы там Либби Фрэзер ни натворила в этом городе и кем бы ни была, этого оказалось вполне достаточно, чтобы заставить большого усталого человека броситься что есть сил долгим окольным путем, лишь бы успеть предупредить приятелей о появившихся в городе и расспрашивающих о ней чужаках.

Мисс Говард кивнула в его сторону.

— Здравствуйте, — тихо произнесла она; но человек отвернулся к бару, будто никогда нас раньше не видел. Сомневаясь в следующем шаге, мисс Говард посмотрела на меня.

Я выждал, чтобы комнату вновь заполнило низкое бормотание, потом очень тихо вымолвил:

— Бармен. — Мы отыскали свободное место у дальнего конца стойки и подождали, чтобы к нам подошел худой человек с кислым лицом. Он не сказал ни слова, только холодно взглянул на мисс Говард.

— Добрый вечер, — поздоровалась она, снова пуская в ход обычные любезности. Но и на этот раз пользы от них вышло не больше: человек попросту продолжал на нее пялиться. — Мы пытаемся отыскать кое-какие сведения…

— Таким не торгуем, — буркнул бармен. — Только выпивка. Это все.

— А… — мисс Говард секунду взвешивала услышанное, потом заявила: — Ну, раз так, я буду виски. А моему другу — рутбир.

— Есть лимонад, — ответствовал субъект, на мгновение переведя на меня холодный взгляд.

— Ладно, пускай лимонад, — сказал я, не желая показывать этому типу, что нервничаю из-за него.

Бармен принес напитки через считаные секунды, и мисс Говард, положив деньги на стойку, заметила:

— Мы понимаем, что информация не бесплатна…

Но от этого бармен будто ощетинился пуще прежнего: сощурившись, он перегнулся к ней через стойку.

— А теперь слушай сюда, юная мисс… — Внезапно все посетители в зале снова уставились на нас. — Тебе уже сказали, никто в этом городе не станет говорить с тобой о Либби Фрэзер. Она отнюдь не лучший предмет для разговоров с кем бы то ни было — включая чужаков.

Мисс Говард быстро оглядела темную, грязную комнату, а потом произнесла:

— Я не понимаю. Чего вы все так боитесь?

Мена пробила дрожь ужаса: мы находились в таком месте, где мужчин не стоило обвинять в трусости. Но, что странно, ни бармен, ни остальные, расслышавшие вопрос, не вцепились мисс Говард в глотку. Они лишь по-прежнему смотрели в упор, и наконец бармен, понизив голос, пробормотал:

— Порой страх — попросту здравый смысл. Как и рот на замке. А после случившегося с Мюленбергами…

— С Мюленбергами? — переспросила мисс Говард, но бармен осекся, сообразив, что сболтнул лишнего.

— Допивайте и выкатывайтесь отсюда, — бросил он, отходя к другому концу стойки.

— Да скажите же хотя бы, где живут эти люди? — наудачу взмолилась мисс Говард. — Кажется, вы не понимаете: мы ведем расследование, которое может обернуться серьезными уголовными обвинениями против этой женщины.

Но все в комнате хранили молчание. Потом один тип в углу, лица которого мы не видели, произнес:

— Живут они в старом желтом доме на южной окраине.

— А ну заткнись к чертовой матери, Джо! — зарычал бармен.

— Чего это ради? — возмутился человек в углу. — Если они собираются разыскать сучку…

— Да? — вмешался мужчина, с которым мы говорили на улице. — А если они ее не поймают, и она узнает, что ты им поспособствовал?

— Ох… — донесся испуганный шепот, и это было последнее, что мы услышали от парня в тени.

— Второй раз повторять не собираюсь, — заявил бармен. — Допивайте и уходите.

Похоже, умнее всего было последовать сему приказу — атмосфера в заведении становилась весьма неуютной. Страх оказывал на невежественных людей свое обычное действие, будоража их и располагая к насилию, и я решил, что лучше бы нам выбираться отсюда и, быть может, заодно из города. К сожалению, мисс Говард смотрела на вещи иначе. Когда я похлопал ее по плечу и направился к двери, она пошла следом — но как только мы поравнялись с концом барной стойки, еще раз остановилась окинуть взглядом сборище лиц в помещении и осведомилась:

— В этом городе ее боятся все мужчины?

Понимая, что сейчас она определенно переступает пределы того, что эти ребята еще могут вытерпеть тихо, я аккуратненько вытолкал мисс Говард за дверь, а там и к бричке, хотя радости особой ей это не доставило: она была не из тех женщин, кто отступает перед мужскими угрозами и запугиванием, а поведение мужчин в баре лишь добавило ей решимости остаться в Стиллуотере и что-нибудь выяснить. Поэтому, забравшись в повозку, мы в итоге, вместо того, чтобы править на север и прочь из города, погнали дальше на юг, пока не подкатили к старому обветшалому дому. Некогда это здание, возможно, и было желтым, но сейчас представляло собой попросту массу засохших вьющихся побегов и облезающей краски. В одном из окон виднелся тусклый свет лампы, перед ней раз или два мелькнул человеческий силуэт.