Ли Чайлд - Сплошные проблемы и неприятности

Очень маленький предмет.

И жизненно важный.

Где Кельвин Франц мог спрятать что-нибудь маленькое и жизненно важное?

— Может быть, оно лежало у него в машине? — предположила Нигли. — Он много ездил. Значит, если речь идет о диске, он мог вставить его в проигрыватель с автоматической сменой дисков. Лучше всего прятать предметы на самом виду. Например, в четвертом гнезде, после Джона Колтрейна.

— После Майлза Дэвиса, — поправил ее Ричер. — Франц предпочитал Дэвиса. А Колтрейна слушал, только если он был в альбомах Дэвиса.

— Франц мог представить дело так, будто это обычный диск. Скажем, написать на нем маркером «Майлз Дэвис».

— Они бы его нашли, — возразил Ричер. — Парни, устроившие такой тщательный обыск, проверили бы все. Мне кажется, Франц постарался бы спрятать этот предмет понадежнее. «На самом виду» означает, что ты все время на него смотришь и не можешь расслабиться. А мне кажется, что Франц хотел чувствовать себя спокойно. Чтобы, возвращаясь домой к Анджеле и Чарли, ни о чем не беспокоиться.

— В таком случае где? В сейфовой ячейке?

— Поблизости не видно ни одного банка, — возразил Ричер. — Он вряд ли хотел отъезжать далеко от своего офиса. Не стоит забывать о том, какое тут движение. А если возникнет срочная необходимость достать этот предмет? Кроме того, банки всегда работают по жесткому расписанию.

— На кольце два ключа, — заметила Нигли. — Хотя вполне возможно, что маленький от его стола.

Ричер снова повернулся и посмотрел сквозь сгустившиеся сумерки на раскиданные повсюду обломки и мусор. Замок от стола, скорее всего, валялся где-то среди них. Маленький стальной прямоугольник, вырванный из дерева и отброшенный в сторону. Ричер снова вышел на тротуар и взглянул на свою пустую ладонь.

Прежде всего: «Что я стал бы прятать?»

— Это компьютерный файл, — сказал он. — Иначе и быть не может. Потому что они искали именно это. Если бы речь шла о бумагах, написанных от руки, Франц ничего бы им не сказал. Но скорее всего, они первым делом забрали его компьютеры и нашли там следы того, что он копировал файлы. Это ведь обычное дело, верно? В компьютерах остается информация обо всех операциях. Но Франц отказался говорить им, где находятся копии. Возможно, именно по этой причине они сломали ему ноги. Но он продолжал молчать, и потому они пришли сюда и устроили дикий обыск.

— Так где же этот предмет?

Ричер снова посмотрел на свою ладонь.

«Где бы я спрятал нечто маленькое и жизненно важное?»

— Не под камнем, — пробормотал он. — Я бы выбрал какую-нибудь структуру. Место, где можно хранить предметы и где кто-то за них отвечает.

— Сейфовая ячейка, — повторила Нигли. — В банке. На маленьком ключе нет никаких обозначений. Так обычно поступают в банках.

— Мне не нравится идея насчет банков, — поморщился Ричер. — Из-за распорядка их работы и из-за того, что нужно куда-то ехать. Один раз этот прием можно использовать, но не чаще. А проблема как раз в этом. Потому что речь идет о чем-то регулярном, верно? Люди ведь именно так поступают с компьютерами: они каждый вечер сохраняют данные, скопившиеся за день. Это привычка, обычная рутина. И она в определенном смысле все меняет. Если ты делаешь что-то один раз, можно придумать какую-нибудь хитроумную схему. Но для ежевечерней процедуры требуется что-нибудь простое и надежное. И постоянно доступное.

— Я отправляю все на свою электронную почту, — сказала Нигли.

Ричер на мгновение замер, а потом улыбнулся.

— Вот-вот, — сказал он.

— Ты думаешь, Франц так и поступил?

— Ни в коем случае, — ответил Ричер. — Электронная почта вернулась бы на его компьютер, который находится в руках плохих парней. И вместо того чтобы громить офис, они взломали бы пароль.

— Тогда что он сделал?

Ричер повернулся и посмотрел на выстроившиеся в ряд дома. Химчистка, маникюрный салон, аптека.

Почта.

— Не электронное письмо, — сказал он, — а самое обычное. Вот что он сделал. Он переписывал все, что ему требовалось, на диск, каждый вечер запечатывал его в конверт и отправлял по почте. Самому себе, на свой почтовый абонентский ящик. Потому что именно туда приходила его корреспонденция. В его двери нет щели для писем. Как только Франц выпускал конверт из рук, все было в порядке. Конверт оказывался внутри системы, и целая куча охранников следила за ним днем и ночью.

— Письма идут медленно, — заметила Нигли.

Ричер кивнул.

— Скорее всего, у Франца было три или четыре диска, которые ходили по кругу. Каждый день два или три из них оказывались внутри почтового отделения, а он отправлялся домой, зная, что последние сведения находятся в полной безопасности. Вскрыть почтовый ящик или заставить служащего отдать тебе то, что принадлежит другому абоненту, не просто. Почтовая бюрократия — такая же надежная штука, как швейцарский банк.

— Маленький ключ, — сказала Нигли. — Он не от стола. И не от сейфовой ячейки.

Ричер снова кивнул:

— От почтового ящика.

Однако бюрократическая машина почтовой службы оказалась палкой о двух концах. Близился вечер. Химчистка все еще была открыта. Маникюрный салон тоже. А вот почта закрылась в четыре часа.

— Завтра мы целый день проведем в машине, — сказала Нигли. — Нужно посетить почту и заехать к Суону. Конечно, можно разделиться.

— Сюда мы должны прийти вдвоем, — возразил Ричер. — Но может, объявится кто-нибудь из наших и немножко поработает.

— Как бы мне хотелось, чтобы они уже объявились! И не потому, что я ленивая.

Для проформы, словно исполняя какой-то незначительный ритуал, она достала мобильный телефон и взглянула на крошечный экран.

Никаких сообщений.

У стойки портье в гостинице тоже не оказалось никаких сообщений. И на голосовой почте гостиничного телефона. И на компьютерах Нигли.

Ничего.

— Не могут же они нас просто игнорировать, — сказала Нигли.

— Не могут, — согласился Ричер.

— У меня плохие предчувствия.

— У меня тоже, с того самого момента, как я подошел к банкомату в Портленде. Я потратил все свои деньги, когда пригласил кое-кого на обед. Дважды. Теперь я жалею, что не остался и не заказал пиццу. За пиццу заплатила бы она, и я до сих пор ничего бы об этом не знал.

— Она?

— Одна знакомая.

— Хорошенькая?

— Настоящий бутончик.

— Симпатичнее Карлы Диксон?

— Примерно в одну силу.

— Симпатичнее меня?

— Да разве такое возможно?

— Ты с ней спал?

— С кем?

— С женщиной из Портленда.

— А тебе зачем это знать?

Нигли не ответила. Словно игрок в карты, она перетасовала пять листков с контактной информацией, выдала Ричеру два из них, а себе оставила три. Ричеру достались Тони Суон и Карла Диксон. Сначала он попытался дозвониться по гостиничному телефону до Суона. Тридцать, сорок гудков — никакого ответа. Он положил трубку, а потом набрал номер Диксон. Региональный код 212, Нью-Йорк. Никакого ответа. После шести гудков включился автоответчик. Ричер выслушал знакомый голос Диксон, дождался сигнала и оставил такое же сообщение, что и в первый раз: «Это Джек Ричер, десять-тридцать от Фрэнсис Нигли, которая находится в отеле „Беверли Уилшир“ в Лос-Анджелесе, Калифорния. Подними задницу и перезвони ей». После короткой паузы он добавил: «Пожалуйста, Карла. Нам действительно нужно с тобой связаться». И повесил трубку. Нигли в этот момент закрыла свой телефон и покачала головой: