Ли Чайлд - Сплошные проблемы и неприятности

— Никто к ним не обращался, — отрезала Тэмми.

— Значит, они сами натолкнулись на проблему. В таком случае нам необходимо выяснить, где, когда и как.

Наступило долгое молчание. А потом Тэмми сказала:

— Вы действительно не понимаете, верно? Все это не имело к ним никакого отношения. Не только к ним, но и к Вегасу.

— Вот как?

— Да.

— С чего же все началось?

— Им позвонили с просьбой о помощи, — сказала Тэмми. — Вот как все это началось. Однажды, совершенно неожиданно. Один из вас, живущих в Калифорнии. Один из его драгоценных армейских друзей.

По дороге на станцию проката грузовиков Эзари Махмуд выкинул паспорт Эндрю Макбрайда в мусорный бак и стал Энтони Мэтьюсом. У него имелось несколько кредиток и даже права на новое имя. Адрес, указанный в правах, прошел бы достаточно серьезную проверку. Это было вполне реальное здание, в котором жили люди, а не просто почтовый адрес или пустырь. И на него приходили счета. Махмуд многому научился за прошедшие годы.

Он решил взять напрокат грузовик средних размеров. Если у него появлялся выбор, он предпочитал все среднее. Средние вещи не выделялись и не бросались в глаза. Служащие запоминали людей, которые требовали самое большое или самое маленькое. Представления Махмуда о науке были минимальными, но считать он умел. Он знал, что объем вычисляется как произведение высоты на ширину и длину. Значит, шестьсот пятьдесят коробок можно сложить в штабель из расчета десять на тринадцать на пять. Сначала ему показалось, что десять в ширину — это слишком большой размер, который не влезет даже в самый большой грузовик, но потом он сообразил, что получит искомый результат, если поставит коробки на ребро. Тогда все поместится.

Махмуд знал, что все будет хорошо, — он продолжал носить с собой сотню четвертаков, выигранных в аэропорту.

Они принесли свои соболезнования и сообщили Тэмми Ороско имя Кёртиса Мани, после чего оставили ее одиноко сидеть на диване. Потом они проводили Милену в бар с грилем. Ей нужно было зарабатывать на жизнь, а она уже потеряла три часа рабочего времени. Милена сказала, что ее могут уволить, если она будет отсутствовать, когда наступит час пик. По мере того как день клонился к вечеру, на Стрипе становилось все больше народу. Однако на строительной площадке все еще царили тишина и спокойствие. Никакой активности. Лужа в канаве успела высохнуть, а в остальном ничего не изменилось. Солнце стояло высоко, жара еще не началась, но было достаточно тепло. Ричер задумался о том, насколько глубоко они похоронили парня. И о разложении, газах, запахах и любопытных животных.

— Здесь есть койоты? — спросил он.

— В городе? — удивилась Милена. — Нет, я никогда не видела.

— Хорошо.

— Почему вы спросили?

— Так, просто интересно.

Они прошли хорошо знакомым путем и оказались возле бара около трех часов.

— Тэмми злится, — сказала Милена. — Мне очень жаль.

— Этого следовало ожидать, — ответил Ричер.

— Она была дома, когда плохие парни пришли делать обыск. Она спала. Ее ударили но голове. Она неделю не приходила в сознание. Ничего не помнит об этом. А теперь во всем винит тех, кто обращается к ней по поводу мужа.

— Вполне объяснимо, — сказал Ричер.

— Но я вас не виню, — закончила свою мысль Милена. — Не вы ему звонили. Похоже, в этой истории участвовала только половина из вас.

И она, не оборачиваясь, скрылась за дверью бара. Ричер подошел к низкой стене, на которой они ждали утром, и снова уселся на нее.

— Извините, ребята, — сказал он. — Мы напрасно потратили кучу времени. Это полностью моя вина.

Никто не ответил.

— Нигли должна взять руководство на себя, — сказал Ричер. — Я растерял прежние навыки.

— Махмуд прилетел сюда, а не в Лос-Анджелес, — напомнила Диксон.

— Вероятно, он с кем-то здесь встречался. Сейчас он уже в Лос-Анджелесе.

— Почему он сразу не полетел в Лос-Анджелес?

— А зачем ему четыре фальшивых паспорта? Махмуд осторожен, кем бы он ни был на самом деле. Он оставляет ложные следы.

— На нас напали именно здесь, а не в Лос-Анджелесе, — сказала Диксон. — Все это не укладывается в схему.

— И мы все вместе решили отправиться сюда, — напомнил О'Доннел. — Никто не возражал.

Ричер услышал сирену со стороны Стрипа. Не низкий вой пожарной машины и не отчаянный вопль «скорой помощи» — это на высокой скорости мчалась патрульная машина. Ричер посмотрел в сторону строительной площадки, находившейся в полумиле от них, встал, сделал несколько шагов вправо, прикрыл ладонью глаза от солнца и принялся изучать короткий отрезок Стрипа, который был виден с его места. Один полицейский еще ничего не значит, подумал он. Если бы прораб появился на строительной площадке и что-то нашел, то сюда примчался бы целый конвой.

Ричер ждал.

Ничего не происходило. Сирена смолкла. Полицейские не появились. Никакого конвоя. Он сделал еще шаг вправо, чтобы улучшить обзор и убедиться наверняка. И увидел что-то красное и синее за углом бакалейного магазина. Это оказалась машина, припаркованная на солнце. Красный пластик над задними фарами. Темно-синяя краска на крыле.

Машина.

Темно-синяя.

— Я знаю, где я видел этого парня, — сказал Ричер.

Они остановились на некотором расстоянии от «крайслера», словно возле огороженного экспоната на выставке современного искусства. «Крайслер 300C», темно-синий, с калифорнийскими номерами, припаркованный очень близко к тротуару и запертый. Холодный и слегка запыленный после долгого пробега. Нигли вытащила ключи, которые Ричер нашел в карманах умирающего убийцы, вытянула их вперед, словно пистолет, и нажала кнопку дистанционного открывания дверей.

Фары темно-синего «крайслера» мигнули, и замки дверей с тихим щелчком разблокировались.

— Этот «крайслер» стоял возле «Шато Мармон», — сказал Ричер. — Стоял и ждал. В нем сидел тот самый человек в синем костюме. Цвет его костюма полностью соответствовал цвету машины. Я подумал тогда, что он работает шофером и кого-то поджидает.

— Другие рассказали им, что мы сюда приедем, — сказал О'Доннел. — Сначала в качестве угрозы, а потом в виде утешения. И тогда они послали этого парня разобраться с нами. Наверное, он заметил нас на тротуаре, как только въехал в город. Мы оказались прямо перед ним. Ему повезло.

— И правда повезло, — усмехнулся Ричер. — Пусть всем нашим врагам так же сильно везет.

Он распахнул дверь со стороны водителя. Машина пахла новой кожей и пластиком. Внутри все было самым обычным. Из кармана на двери торчали новенькие карты. И все. Ничего, что могло бы привлечь внимание. Ричер вытянул длинную руку и открыл отделение для перчаток. Там лежал бумажник и сотовый телефон. И больше ничего. Никакой регистрации или страховки. Только бумажник и телефон. Узкий бумажник предназначался для кармана брюк. Прямоугольник из черной кожи с отделением для банкнот с одной стороны и кредиток — с другой. Ричер вытащил наличные. Более семисот долларов, в основном полтинниками и двадцатками. Он засунул деньги себе в карман и сказал: