Деон Мейер - Смерть раньше смерти

— Сейчас не самое лучшее время.

— Знаю. — Он неловко переминался с ноги на ногу. Ему было не по себе. Непрошеный гость.

Сестра досадливо вздохнула и пригласила его войти.

Собравшиеся в гостиной люди тихо переговаривались. Заметив Яуберта, все сразу замолчали. Должно быть, признали в нем стража порядка — по костюму, по габаритам, по манере держаться. Маргарет Уоллес сидела к нему спиной, но, увидев, куда смотрят другие, обернулась и тут же встала. Яуберт заметил, что вдова довольно далеко зашла на пути горя. Лицо осунулось, под запавшими глазами темные круги, вокруг рта морщины.

— Извините за беспокойство, — сказал он, чувствуя еще большую неловкость из-за тишины, воцарившейся в просторной гостиной, и укоризненных взглядов присутствующих.

— Пойдемте в сад, — тихо предложила она, открывая парадную дверь.

Легкий ветерок шелестел в кронах деревьев, но внизу был почти штиль. Маргарет Уоллес шла опустив плечи и плотно скрестив руки на груди — типичная вдова, сраженная горем. Яуберт повидал немало таких…

— Не смущайтесь. Я знаю, у вас такая работа. — Она попыталась улыбнуться.

— Вы читали сегодняшние газеты?

Она покачала головой:

— Их от меня прячут.

— Мое начальство… Есть версия… — Яуберт отчаянно пытался подобрать обтекаемые формулировки. Жаль, что сейчас с ним нет Бенни Гриссела. — Организованные преступные группировки на Тайване используют такие же методы. Мне нужно проработать эту версию.

Маргарет Уоллес посмотрела на него; порывом ветра прядь волос отбросило ей на лицо. Она отбросила волосы назад и снова скрестила руки на груди. Она ждала продолжения.

— Возможно, ваш муж вел с ними… с китайцами… дела… скорее всего, через третьих лиц. Вы не в курсе?

— Нет.

— Миссис Уоллес, я понимаю, как вам сейчас тяжело. Но если можно найти какое-то разумное объяснение…

— Разве вы до сих пор ничего не нашли? — спросила она так укоризненно, как будто сама уже давно знала ответ. Прядь волос снова упала на лицо, но она не обратила на нее внимания.

— Нет, ничего. — Интересно, подумал Яуберт, узнает ли она когда-нибудь о Лиззи ван дер Мерве и остальных женщинах, с которыми Джимми Уоллес проводил одну-две ночи.

— Его убили по ошибке, — сказала Маргарет Уоллес. — Произошел несчастный случай. — Вдова положила руку ему на плечо. — Вот увидите. По-другому и быть не может. — Она снова скрестила руки на груди.

Яуберт проводил ее до двери и, извинившись, сказал, что ему надо ехать. По пути домой он размышлял, почему количество деревьев в квартале прямо пропорционально величине дохода тамошних жильцов.

Было начало восьмого, но солнце стояло еще высоко над горизонтом. По обочинам шоссе в клубах выхлопных газов трусили любители здорового образа жизни. Яуберт закурил и задумался. Как поправить здоровье? Наверное, и правда стоит делать зарядку. Бег трусцой исключается. Он ненавидит бегать трусцой. Слишком он крупный для бега. Может, плавать? Да, это мысль. Не на скорость. Просто ради удовольствия. В памяти ожили воспоминания. Запах раздевалки в бассейне, ножная ванна с антисептиком, усталость после многочасовых тренировок, привкус хлорки во рту. Адреналин, поступающий в кровь при выстреле стартового пистолета.

Под дверью он снова обнаружил письмо.

«Почему не отвечаешь?»

У него засосало под ложечкой — как в детстве. В Гудвуде, за кинотеатром на Фортреккер-роуд, была аллея, где гоняли мотоциклисты. Ему было лет восемь-девять. И каждый субботний вечер он смотрел в темную аллею с любопытством, которое все больше поглощало его. Разум говорил: беги. Пробегись по аллее, как ветер, — всего один раз. Но страх и неуверенность в собственных силах тяжким грузом давили на него. Он так ни разу и не решился пробежать по аллейке. Яуберт поехал в Блауберг, купил жареную курицу и съел ее в машине, глядя на спокойный океан. Потом поехал домой — читать.

Поздно вечером зазвонил телефон. Яуберт отложил книгу Уильяма Гибсона, снял трубку и услышал голос Клуте из управления общественных связей:

— Вы по-прежнему отрабатываете китайскую версию или мне завтра можно скормить средствам массовой информации что-нибудь другое?

«Кейптаунская полиция пока бессильна установить связь между убийством из ТТ и китайскими наркосиндикатами».

Де Вит негромко прочел статью вслух, не переставая чему-то улыбаться. Потом он положил газету и посмотрел на Яуберта:

— Капитан, неужели мы непременно должны расходиться во мнениях при посторонних?

— Нет, полковник. — Яуберт заметил, что табличка «Здесь не курят» перекочевала с журнального стола на угол письменного и стоит теперь рядом с фотографиями близких де Вита.

— Это вы предоставили им информацию? — спросил де Вит как бы между прочим, почти весело.

— Полковник, — устало ответил Яуберт, — я, как глава оперативно-следственной группы, ответил на запрос коллеги из управления общественных связей. Я не нарушал ни устава полицейской службы, ни должностных инструкций. И предоставил сведения на основе собственных представлений о ходе расследования. Я выполнял свой долг.

— Ясно, — кивнул де Вит, снова заулыбался, взял газету и пробежал статью глазами. — Вы ведь не нарочно поставили своего непосредственного начальника в глупое положение?

— Нет, полковник.

— Ладно, капитан Яуберт. Понимаю, что другого ответа от вас ждать не приходится. Но в конце концов, это и не важно. Спасибо, что зашли.

Яуберт понял, что его только что вежливо прогнали. Он встал. Почему де Вит так спокоен? Ему стало не по себе. Ничего хорошего настроение полковника не сулит.

— Спасибо, полковник! — пробормотал Яуберт с порога.

Он решил поработать с документами. Придвинул к себе рапорты своих помощников, но сосредоточиться оказалось трудно. Яуберт закурил «Уинстон», глубоко затянулся. А правда, не нарочно ли он выставил своего непосредственного начальника идиотом?

Подсознание устроено очень хитро. Его ведь и в самом деле не назовешь белым и пушистым.

В коридоре послышалось шарканье. Мимо его кабинета, понурив голову, прошел Гриссел. Что-то во внешности сержанта встревожило Яуберта.

— Бенни!

Шаги приблизились. Гриссел просунул в кабинет бледное лицо.

— Бенни, что с тобой?

— Все нормально, капитан, — глухо ответил Гриссел.

— В чем все-таки дело?

— Ни в чем. — Гриссел вяло пожал плечами. — Может быть, съел что-нибудь не то…

Или выпил, подумал Яуберт, но вслух ничего не сказал.

Лицо Гриссела исчезло. Яуберт закурил еще одну сигарету. Он заставлял себя сосредоточиться на текущих делах. В каждой лежащей на столе папке — чья-то смерть. Пожилая супружеская пара в Дурбанвиле. Неизвестный чернокожий, чей труп нашли на железнодорожной насыпи в Кёйлсривере. Жительница Белхара, которую пьяный муж убил отверткой.