Брюнония Барри - Читающая кружево

— А я думал, вы знаете, что мы переехали. — Он словно извиняется. — Мы каждый год сюда перебираемся.

Когда мы заходим, он подвигает мне стул. Я чувствую, что на нас все смотрят, и это неприятно. Я сажусь как можно быстрее, но по-прежнему ощущаю на себе многочисленные взгляды. Меня охватывает приступ паранойи. Я оборачиваюсь, чтобы узнать, кто меня разглядывает, но свет меркнет и разобрать лица становится трудно.

— Что-то не так? — спрашивает Рафферти.

— Нет, — отвечаю я, озираясь. Чувствую, что за мной наблюдают, но не хочу показаться шизофреничкой.

— Может быть, сядете с другой стороны? — предлагает он.

— Нет-нет, все в порядке, — лгу я и беру меню.

Рафферти следует моему примеру.

— Надеюсь, вы любите жареное.

Я заказываю рыбное ассорти и луковые колечки в качестве гарнира. И диетическую колу. Похоже, это забавляет Рафферти.

Я снова ощущаю взгляды, потом слышу чьи-то мысли: «Эй, неужели чокнутая София вернулась в город?»

Я отодвигаю стул, чтобы выйти из чужого поля зрения. Рафферти тоже слегка сдвигается, загораживая мне обзор, будто непреднамеренно. И это срабатывает — я начинаю расслабляться.

— Будете заказывать? — спрашивает официантка, ставя на стол красную пластмассовую корзинку с булочками.

— Рыбный салат у вас с пикшей или с треской? — уточняет Рафферти.

— Не знаю, — отвечает официантка. — Просто салат.

Она смотрит на него так, как будто это он ненормальный.

Нетрудно прочесть ее мысли. Она думает о том, как ей хочется домой.

— Тогда филе меч-рыбы, — говорит Рафферти.

Официантка идет на кухню.

— Кстати, — поворачивается он ко мне, — Ева говорила, что ты писательница.

Обмен любезностями — часть программы. В конце концов, у меня хорошая выучка. Я переживу.

— Нет, — отвечаю я. — Я не пишу. Я… читаю.

Рафферти меня не понимает.

— Ты так зарабатываешь на жизнь?

— Если можно назвать это жизнью.

— Ты читаешь кружево?

— Нет-нет. — Я откидываюсь на спинку стула, словно отстраняясь от этого предположения. — Сценарии. — Я протягиваю ему корзинку с булочками, и Рафферти берет одну.

— Киносценарии?

— Да.

— Круто, — вздыхает Рафферти. Нетипичное для него словцо. Если бы я вычитала это в сценарии, то сочла бы неправдоподобным.

— И ты живешь в Голливуде? — Он ищет масло, но тщетно.

— Иногда.

Рафферти вопросительно смотрит на меня.

— Я много езжу… Это что, допрос?

Он громко смеется.

— А я перебрался сюда из Нью-Йорка.

Все это уроки Евы. Расскажи о себе, чтобы поддержать разговор. Не суп, но тоже сгодится.

— Круто, — отвечаю я.

Рафферти ухмыляется.

— Свидания?

— В общем, нет, — отвечаю я, констатируя очевидное.

— Речь обо мне, а не о тебе, — краснеет он.

Мы оба начинаем смеяться.

— О Господи, — вздыхает Рафферти. — А ведь предполагается, что хотя бы один из нас — специалист по этой части.

До меня наконец доходит: у нас же свидание. Не знаю, почему это не пришло мне в голову. Возможно, Рафферти, поразмыслив, решил сделать доброе дело. По правде говоря, я вообще не хожу на свидания.

— Прости. — Детективу явно неловко. — Наверное, это была не очень хорошая идея.

Мысли бешено носятся в голове. Я пытаюсь собрать их в кучу, подыскивая ответ. Ну же, Ева, подскажи что-нибудь.

— Ты давно сюда переехал? — наконец спрашиваю я. Голос у меня слабый и как будто чужой.

Рафферти понимает, что я стараюсь поддержать разговор, и благодарно смотрит на меня.

— Два года назад.

— А почему?

Мы снова смеемся.

— Люблю парусный спорт.

— Тогда я тебя понимаю. — Я начинаю расслабляться.

— Ты умеешь управлять шлюпкой?

— Так себе…

— Врешь, — смеется он.

Рафферти знает обо мне больше, чем я думала. Видимо, Ева рассказала. Я уже готова возразить, что лучшим моряком в нашей семье была Линдли, намного лучшим, чем я, но что-то меня удерживает.

— Я давно этим не занималась, — наконец отзываюсь я.

Он кивает и продолжает на меня смотреть. Я понимаю, что не могу прочесть его мысли. Не то чтобы я пыталась. Как правило, я стараюсь не читать людей и избегать вторжения в их личную жизнь. Рафферти можно прочесть, но только если он сам позволит.

— Что? — наконец спрашиваю я.

— Я подумал, ты немного похожа на Еву.

— Да уж.

Он понимает, что я ему не верю.

— А по-моему, похожа.

— У нас были хорошие отношения, — говорю я, понимая, что сегодня мысль об этом кажется лишь немногим привычнее, чем накануне.

Рафферти ухмыляется.

— Ева любила помогать бедолагам.

— Это точно.

— Иногда даже слегка перегибала палку. — Его лицо слегка мрачнеет.

— То есть?

Детектив немедленно приходит в себя и натянуто улыбается.

— Она подружилась со мной, когда я приехал в Салем. Подкармливала, как бродячего пса, а потом не смогла от меня отделаться.

— Сандвичи?..

— В точку, — смеется Рафферти.

— Подходящая еда для бродяги.

Я испытываю облегчение, когда начинается иллюминация. По всему периметру гавани вспыхивают огни.

С наступлением сумерек взмывают в небо ракеты фейерверка. Очень красиво. Лучше, чем раньше. После каждого залпа видно людей на берегу — целые толпы во дворах, на причалах, на пляже. Гавань настолько переполнена лодками, что можно пересечь ее, не замочив ног. Они стоят по две и по три у каждого причала, кормой к морю. После каждой вспышки фейерверка слышатся восторженные гудки. Зрители кричат, и хор их голосов катится над водой.

От шума я нервничаю. Чувствую, что на меня кто-то смотрит. За мной опять наблюдают.

«Ей-богу, она его охмуряет».

— Ты в порядке? — спрашивает Рафферти.

Понятно, что нет. По моему лицу катится пот, руки дрожат.

«Она охмуряет копа».

Не знаю, чьи это мысли. И не хочу знать.

— Морская болезнь?

Плавучий ресторан ощутимо движется.

— Нет, — отвечаю я. У меня не бывает морской болезни. По позвоночнику и по плечам пробегает холодок паники.

Рафферти замечает это и оглядывается.

— Можем уйти, если хочешь.

— Нет. Все нормально.

Я пытаюсь успокоиться. Мысленно проделываю упражнения, которым научил меня психолог. Дыши. Задействуй органы чувств. Нюхай, трогай, делай что угодно, лишь бы остаться в реальности.

Начинаю успокаиваться — и тут возникает драка.

Я слышу ее раньше, чем успеваю увидеть. Посреди грохота фейерверков медленно нарастает посторонний шум, и его ни с чем не спутаешь — это звуки ударов. Я не понимаю, что происходит, пока кто-то не обращается к Рафферти. Тот спешит разнять драчунов. Может быть, люди забыли, что мы не в Салеме, где естественное дело — подойти к нему за помощью. А может, просто он единственный полицейский в ресторане. Патрульный катер из Марблхеда спешит с другого конца гавани. Но лодки стоят так плотно, что у полицейских уйдет минут десять, чтобы до нас добраться, а за это время успеет случиться какая-нибудь неприятность.