Джон Сэндфорд - Тень убийцы

— Тебя.

— Никто не знал, что я поехал сюда, — удивленно проговорил мужчина.

— Это дежурный, забыла, как его зовут… Мини. Даниэль сказал ему, чтобы он попробовал позвонить сюда.

— Интересно, что случилось?

Лукас подошел к телефону, взял трубку и сказал:

— Дэвенпорт.

— Гарри Мини, — услышал он мужской голос. — Шеф приказал найти тебя, чтобы ты явился к нему. В его кабинете, через полчаса.

— А что случилось?

— Понятия не имею. Лестер и Андерсон уже здесь, Слоун едет.

— А у вас ничего особенного не произошло? — спросил Лукас.

— Ничего, — ответил Мини. — На Юниверсити ограбили «Севен-илевен», но это обычное дело. Никто не пострадал.

— Хм, — Дэвенпорт задумчиво почесал подбородок. — Ладно, сейчас приеду.

Он повесил трубку и стоял, не убирая от нее руки и рассеянно глядя на картинку на стене — раскрашенный от руки английский коттедж.

— Что? — спросила Дженнифер.

— Не знаю. Совещание. Шеф, Лестер, Андерсон, Слоун и я.

— М-да, — Дженнифер стояла, уперев руки в бока. — Ты над чем сейчас работаешь?

— Ни над чем особенным, — ответил Лукас. — До нас продолжают доходить слухи, что отсюда продают оружие, но ничего определенного. Активная торговля крэком. Вроде бы и все.

Дженнифер кивнула. Она десять лет была телевизионным репортером в отделе новостей. После рождения Сары работала на полставки и стала продюсером. Но годы, проведенные на улицах города, не прошли даром: она по-прежнему обладала хваткой и любила новости.

— Знаешь, на что это похоже? — спросила она, и на ее лице появилось задумчивое выражение. — На компанию, которую Даниэль закрыл в прошлом году. Банду Бешеного Пса.

— Но у нас ничего не происходит, — проговорил Дэвенпорт, снова покачал головой и отправился в туалет.

— Ты мне расскажешь? — крикнула она ему вслед.

— Если смогу.

Лукас подозревал, что первые отцы города построили здание городского совета Миннеаполиса в качестве изысканной насмешки над своими потомками. В этой куче гранита было жарко летом и холодно зимой. Весной и осенью, в подвале, где находился его офис, стены покрывались сырым налетом, похожим на сок деревьев. Другой детектив, не слишком рьяный католик, как и Лукас, сказал, что им стоит подождать, когда стены особенно обильно покроются влагой, потом аккуратно разбить одну из них, наподобие Иисуса, и заявить о священном чуде.

— Мы могли бы срубить неплохую капусту, — с энтузиазмом сказал он.

— Я не слишком часто хожу в церковь, — сухо ответил ему Дэвенпорт. — Но все равно не хочу, чтобы меня отлучили.

— Чушь собачья.

Лукас обошел здание, оставив «порше» на стоянке, отведенной для полиции. В угловом офисе шефа горел свет. Когда он обошел капот своей машины и ступил на тротуар, сзади остановился микроавтобус «шевроле» и громко просигналил. А через минуту из него выбрался Гаррисон Слоун.

— Что происходит? — спросил Дэвенпорт.

Слоун пожал плечами. Он был худым, с мягкими карими глазами доброго щенка и маленькими усиками, делавшими его похожим на пилота истребителя английских ВВС в кино про Вторую мировую. На нем был спортивный костюм и теннисные туфли.

— Понятия не имею. Я спал. Мне позвонил Мини и сказал, чтобы я явился сюда.

— Со мной было то же самое, — проговорил лейтенант. — Великая тайна.

Когда они входили в дверь, Слоун спросил:

— Как рука?

Лукас посмотрел на тыльную сторону руки и пошевелил пальцами. Бешеный Пес сломал ему несколько костей в области кисти. Когда он сильно сжимал руку, она еще болела. Доктора сказали, что, возможно, она будет тревожить его до конца жизни.

— Неплохо. Она уже нормально действует. Я тренируюсь с резиновым мячом.

— Если бы такое случилось с тобой десять лет назад, ты стал бы инвалидом, — заметил Слоун.

— Десять лет назад я, скорее всего, успел бы пристрелить мерзавца, прежде чем он бы до меня добрался, — ответил ему Дэвенпорт.

В здании было безлюдно, пахло мастикой и дезинфицирующими средствами. Их подошвы тихо шуршали, когда они шли по тускло освещенным коридорам, голоса отражались от мраморного пола, когда они рассуждали о звонке Даниэля. Гаррисон считал, что срочное совещание вызвано политическими проблемами.

— Вот почему нас всех сорвали посреди ночи. Хотят решить все до того, как пронюхают газетчики, — сказал он.

— В таком случае зачем нужны Лестер и Андерсон? Какое к этому имеют отношение отделы ограблений и убийств?

— Даже не знаю.

Слоун задумчиво разгладил усы.

— Тут что-то другое, — сказал Дэвенпорт. — Кто-то умер.

Дверь в офис шефа была открыта, Лукас и Слоун вошли и обнаружили в темной приемной Квентина Даниэля, который что-то искал в столе своей секретарши. Начальник был широкоплечим мужчиной с открытым, приветливым лицом мясника из соседней лавки. Только глаза, маленькие, пронзительные, внимательные, выдавали острый ум за простоватой внешностью.

— Скрепки воруешь? — спросил Слоун.

— Проклятых спичек никогда не найти, особенно когда они нужны. А курить все бросили, — проворчал Даниэль. Он рано ложился спать и рано вставал, но сейчас выглядел взволнованным, почти счастливым. — Заходите.

Фрэнк Лестер, заместитель начальника следственного отдела, и тощий, как доска, Хармон Андерсон, компьютерный гений и помощник Лестера, сидели на стульях напротив стола шефа. Дэвенпорт и Слоун устроились на тех, что остались, а Даниэль уселся за свой стол.

— Я весь вечер провел с телефонной трубкой в руках. Фрэнк и Хармон слышали большую часть моих разговоров, — сообщил Даниэль прибывшим. — В Нью-Йорке совершено убийство главы отдела социального обеспечения. Сразу после пяти часов дня, по их времени. Довольно известная личность, Джон Андретти, итальянец. Кто-нибудь из вас о нем слышал?

Лукас и его коллега покачали головами.

— Нет, а должны были? — спросил Слоун.

— Про него много писали в «Таймс», — пожав плечами, ответил Даниэль. — Бизнесмен, который занялся политикой. У него были весьма необычные представления о социальном обеспечении… В любом случае он из богатой семьи. Строительство, банки и тому подобное. Учился в Чоуте, потом в Гарварде. В Йельском университете изучал юриспруденцию. Роскошные зубы, роскошная жена с роскошным бюстом и четверо роскошных деток. В семье никто не принимает наркотиков, не употребляет алкоголь, не спит с чужими женами или мужьями, и все ходят в церковь по воскресеньям. Его отец устроил так, что он собирался баллотироваться в конгресс этой осенью, а через четыре года, возможно, в сенат. Нью-йоркские газетчики уже начали называть его итальянским Джоном Кеннеди…

— И что произошло? — спросил Дэвенпорт.

— Его прикончили. В собственном офисе. При трех свидетелях. Убийца вошел внутрь, в руках у него был пистолет. Заставил всех отойти к стене, а сам встал за спиной жертвы. И еще прежде, чем кто-то успел ахнуть, этот парень — кстати, он индеец — схватил Андретти, заставил откинуть назад голову и перерезал ему горло странного вида каменным кинжалом.