Дэвид Моррелл - Смертный приговор

Декер не нашелся, что ответить.

– Когда я мотался с бандами, то знал, что должно существовать что-то большее, чем непрерывные гонки все равно куда, лишь бы поскорей, чем заварухи по пустячному поводу и вовсе без повода, но никак не мог выяснить, что же это такое. Потом полицейский, о котором я вам говорил, помог мне изменить взгляд на вещи. Я пошел в полицию, чтобы походить на него, чтобы стать другим, чтобы сделать хоть немного добра. – Голос Эсперансы звучал глухо от переполнявших детектива чувств. – Но иногда независимо от того, сколько хорошего ты стремишься сделать, все то дерьмо, которое ты видишь в этом мире, наваливается на тебя и пытается утопить, особенно та бессмысленная и бесцельная боль, которую люди причиняют друг другу.

– Я все равно не...

– Я никак не думал, что меня снова что-то сможет до такой степени взволновать. Но пока я пытался тянуться следом за вами эти последние несколько дней... Да, что-то произошло... Я почувствовал себя живым. О, мне было чертовски страшно. Кое-что из того, что мы делали, было просто безумством, чистым самоубийством. Но в то же время...

– Было похоже на то, что мы делаем нечто нужное.

– Да. – Эсперанса усмехнулся. – Именно так. Может быть, я чем-то похож на вас. Может быть, я возрождаюсь. – Он снова окинул трейлер взглядом и, вроде бы успокоился. – Ну, наверно, пора. – Он открыл пассажирскую дверь и с силой топнул своими ковбойскими ботинками по гравию.

Провожая взглядом долговязого длинноволосого детектива, который не спеша шел к низенькому – из трех ступенек – крыльцу трейлера, Стив понял одну из причин, по которой трейлер показался ему изменившимся. Несколько ночей тому назад перед ним стояли мотоцикл и пикап. Теперь остался только мотоцикл.

Когда Эсперанса скрылся внутри, Декер повернулся к Бет.

– Вечер будет холодным. Нужно поселить тебя в гостиницу где-нибудь за городом.

Бет, которой это движение, несомненно, причинило боль, вскинулась в тревоге.

– Нет. Я хочу быть вместе с тобой.

– Почему?

Бет, заметно разволновавшаяся, ничего не ответила.

– Ты хочешь сказать, что не чувствуешь себя в безопасности, когда ты не со мной? – Декер покачал толовой. – Возможно, так тебе казалось, когда ты жила по соседству со мной, но сейчас тебе пора пересмотреть это отношение. Сейчас будет гораздо разумнее держаться от меня как можно дальше.

– Нет, нет! Я думаю вовсе не об этом, – порывисто возразила Бет.

– Так о чем же ты думаешь?

– Ты влип во всю эту историю только ради меня. Я не собираюсь оставить тебя выпутываться в одиночку.

– Предстоит стрельба.

– Я умею стрелять.

– Да, ты это уже говорила. – Декер не забыл о том, что Бет убила своего мужа и опустошила его сейф, он взглянул на брошенную в ногах переднего пассажирского сиденья сумку с миллионом долларов. Может быть, она хочет получить деньги? И все эти разговоры лишь повод для того, чтобы оставаться рядом с ним?

– Почему ты злишься на меня? – спросила Бет.

Декер не был готов к этому вопросу.

– Злюсь? Почему ты думаешь, что я?..

– Если бы ты сделался хоть еще чуточку холоднее ко мне, я превратилась бы в ледышку.

Декер посмотрел на трейлер Эсперансы. Посмотрел на собственные руки. Посмотрел на Бет.

– Тебе не следовало лгать мне.

– О том, что я вхожу в программу защиты свидетелей? Мне было строго-настрого приказано ничего не говорить тебе об этом.

– МакКиттрик приказал?

– Ну, вспомни, после того как меня ранили, после того, как я вышла из больницы, когда мы с тобой говорили у меня во дворе, я попыталась сказать тебе, сколько осмелилась. Я же умоляла тебя уехать и спрятаться вместе со мной. Но ты сам настоял, чтобы я ехала без тебя.

– Я полагал, что это будет самым безопасным для тебя в том случае, если явится еще одна команда, чтобы убить меня, – сказал Декер. – Если бы я знал, что ты связана с программой защиты свидетелей, я повел бы себя по-другому.

– По-другому? Но как же?

– В таком случае я уехал бы вместе с тобой, – ответил Декер. – Чтобы помочь защитить тебя. В таком случае я, столкнувшись с МакКиттриком, понял бы, что происходит, и спас бы и тебя, и меня от того кошмара, через который нам пришлось пройти.

– Значит, все это только моя ошибка? Ты это хочешь сказать?

– Я не стал бы использовать слово «ошибка». Я...

– А как быть со всем тем, что ты рассказывал мне о своей деятельности перед приездом в Санта-Фе, о том, как ты заработал свои пулевые шрамы? Ты не считаешь, что это тоже было ложью? Мне кажется, что это была непрерывная ложь с обеих сторон.

– Но не мог же я рассказывать всем и каждому, что работал на ЦРУ.

– Я не все и каждый, – сказала Бет. – Или ты не доверял мне?

– Ну, я...

– Или ты не любил меня настолько, чтобы доверять?

– Это был просто рефлекс, оставшийся от старых времен. Я никогда не испытывал к людям большого доверия. Доверие может запросто погубить. Но то, что ты сказала, относится к нам обоим. Очевидно, ты тоже не любила меня настолько, чтобы доверить мне правду о своем прошлом.

В голосе Бет звучала глубокая растерянность.

– Возможно, ты прав. Возможно, любви было недостаточно. – Она откинулась назад, обессиленная. – А чего я могла ожидать? Мы были знакомы два месяца. Из них мы были любовниками всего восемь дней, прежде чем... – Она передернула плечами, словно от холода. – Людские жизни не меняются за восемь дней.

– Еще как меняются. Моя изменилась за каких-то несколько минут, когда я решил переехать в Санта-Фе.

– Но она не изменилась.

– О чем ты говоришь?

– Это ты сам себе так сказал. Ты вернулся туда, откуда начал. Стал тем же человеком, которым был раньше. – По щекам Бет струились слезы. – Из-за меня.

Декер не мог больше сдерживаться. Ему хотелось перегнуться через спинку сиденья и взять Бет за руку, потом перегнуться еще сильнее и обнять.

Но прежде, чем он успел повиноваться импульсу, она сказала:

– Если ты хочешь прекратить наши отношения, то скажи прямо.

– Прекратить? – Теперь, когда разговор дошел до логического завершения, Декер оказался к этому не готов. – Я не уверен... Я не...

– Потому что я не стану так спокойно переносить твои обвинения в том, что использовала тебя в каких-то корыстных целях. Я лгала тебе о моем прошлом, потому что мне были даны строгие приказы держать все в тайне. И даже несмотря на это, мне хотелось рассказать тебе, но я боялась, что ты сбежишь от меня, если узнаешь правду.

– Я ни за что не сбежал бы.

– Это еще неизвестно. Но это все объяснения, какие ты можешь получить от меня. Примешь ты их или нет, это уже твое дело. Но ты можешь быть уверенным в одном: я не собираюсь отсиживаться ни в каком гостиничном номере, пока ты будешь воевать с Ренатой. Ты рисковал своей жизнью ради меня. Если я должна сделать то же самое, чтобы доказать свою искренность – что ж, я хочу это сделать.