Игнасио Гарсиа-Валиньо - Милый Каин

— Что-то я тебя не понимаю, — удивленно сказал он. — Мы не так договаривались.

Хулио беспокойно поерзал в кресле и ответил:

— Да, ты прав. Просто я думал, что речь идет о чем-то ином, о проблемах другого типа. В общем, я поначалу предположил, что этот случай окажется ближе к области моих профессиональных интересов. Теперь, пообщавшись с твоим сыном, я понял, что это не совсем так.

Карлос Альберт чувствовал, что Хулио чего-то недоговаривает. Наверное, по каким-то причинам он просто не хотел откровенно высказывать свое мнение о психологических проблемах Николаса. Отцу оставалось только надеяться, что гость действительно затруднялся дать им точное определение, а не пытался скрыть от родителей дурные вести.

Впрочем, такое поведение Хулио все равно выглядело странным. Карлос успел привыкнуть к тому, что этот человек вполне уверен в себе с профессиональной точки зрения, рассуждает о психологических проблемах не без апломба и, пожалуй, даже слегка рисуясь перед слушателями-непрофессионалами. Сейчас же он явно смущался и почему-то стремился не называть вещи своими именами. Отец вновь заподозрил, что такое поведение Хулио связано с тем, что тот не знал, как высказать в глаза родителям самые худшие предположения, касающиеся их сына.

— По-твоему, у него что-то вроде… ну, скажем, психического расстройства? Ты, главное, говори, не стесняйся. Можешь быть с нами абсолютно откровенным.

Психолог как-то неопределенно покачал головой. Лишь по выражению его лица можно было догадаться, что он скорее соглашался с Карлосом, чем отрицал его правоту. Само собой, такая реакция психолога никак не могла успокоить взволнованного отца.

— Сейчас просто рано высказывать какие бы то ни было предположения, — сказал наконец Хулио, чтобы хоть как-то прояснить ситуацию. — Нормальная диагностика требует времени. После одной беседы с ребенком многого не скажешь. Давайте договоримся вот как. В течение недели я подберу вам хорошего специалиста, который сможет поставить правильный диагноз и возьмется за коррекцию его поведения.

— Слушай, а нельзя ли как-нибудь поконкретнее? — Карлос не выдержал неопределенности и даже позволил себе высказать что-то вроде упрека в адрес гостя. — Понимаешь, очень уж мы с женой волнуемся.

— Ну, не знаю. Пока действительно трудно что-то сказать. Впрочем, кое-какие наблюдения я для себя уже сделал. Так, например, совершенно ясно, что интеллектуальное развитие вашего сына заметно превышает норму. К тому же у него необычайно сильно развито логическое мышление.

— Так что? Разве это плохо?

— Интеллект, разум, мышление — замечательные инструменты человеческого развития. Но они могут стать и смертельно опасным оружием, если человек, в особенности ребенок, подросток, не научится правильно обращаться с ними.

Карлосу оставалось только развести руками. Он счел, что такое объяснение, пусть и несколько расплывчатое, вовсе не было лишено смысла. Отец и сам частенько замечал, что Нико смотрел на него как будто через увеличительное стекло или другой оптический прибор, затуманенный фильтром презрения и пренебрежительного отношения. Он мог только гадать, каким образом у Хулио, всего один раз поговорившего с мальчиком, сложилось о нем точно такое же впечатление, как и у его родного отца.

— У меня такое ощущение, что в Николасе зреет какой-то протест. Более того, он просто-напросто готов вот-вот взорваться, — подытожил свою речь Омедас и не слишком уверенно добавил: — По правде говоря, я был бы рад ошибиться в своих прогнозах.

Он, видимо, посчитал разговор оконченным, не слишком убедительно сослался на какие-то срочные дела и стал прощаться. Родители Нико проводили гостя до двери и попрощались с ним. Кораль и Карлос выглядели явно озадаченными, сбитыми с толку. Предположения, высказанные психологом, ставили перед ними вопрос, как быть с сыном дальше.

Нико упустил финальную часть разговора. Ему пришлось обежать дом, чтобы увидеть калитку и ворота. К сожалению, мальчишка застал лишь родителей. Они возвращались к крыльцу от калитки и о чем-то напряженно говорили. Карлос при этом размахивал руками и делал такие жесты, словно выбивал пыль из невидимого ковра.

Нико смог услышать, о чем идет речь, лишь тогда, когда они вошли в вестибюль.

— Между прочим, это ты подала мне мысль пригласить психолога, — говорил отец. — А теперь ощущение такое, что тебе на все это просто наплевать. Он ушел, а ты даже не попыталась убедить его заняться нашим сыном.

— Не думаю, что мне удалось бы уговорить этого человека.

— Откуда ты знаешь?

— По-моему, он просто боится браться за это дело. Впрочем, не знаю, Карлос. Не по себе мне от всего этого. Ума не приложу, что нам делать, если…

Голос Кораль на несколько мгновений утонул в громоподобном реве спортивного мотоцикла, пронесшегося по улице.

Карлос и Кораль вошли в гостиную. Нико опять обежал дом, незаметно пробрался на террасу и прильнул к приоткрытой стеклянной двери. Он оценил свой наблюдательный пункт и остался им вполне доволен. Шторы надежно скрывали его от родительских глаз.

— Перестань. Я уверен, ему доводилось видеть детей с куда более серьезными отклонениями в поведении и психике, — убеждал жену Карлос. — Он к этому привык, и вряд ли его можно чем-то напугать.

Мать совсем загрустила, и отцу пришлось сменить тактику:

— Господи, да что с тобой случилось? Я прекрасно понимаю, что мы затронули не самую приятную тему. Говорить об этом с посторонними людьми не хочется, но, в конце концов, ты же сама первая сказала, что бывают такие ситуации, когда не зазорно попросить помощи у чужих людей, особенно у специалистов в своем деле.

— Карлос, я действительно так считаю и очень благодарна тебе за то, что ты не забыл о нашем разговоре и пригласил этого милого человека пообщаться с Нико. Я говорю лишь о том, что он, по-видимому, вовсе не уверен в своих силах. Настоящий профессионал не станет браться за дело, если не уверен в том, что сможет с ним справиться. Он ведь все тебе уже сказал, и вряд ли нам удастся силой заставить его работать с Николасом. Давай немного подождем. Пусть наш гость подумает и сам все решит. Можно сказать, что мы свой ход сделали. Теперь мяч на его половине поля.

Карлос ласково обнял жену и произнес:

— Ты, главное, не волнуйся. Все будет хорошо. Мы разберемся со всеми проблемами, все решим, обо всем договоримся. Можешь мне поверить, любимая.

Карлос поцеловал Кораль в щеку и вдруг заметил какое-то движение за шторой, прикрывавшей стеклянную дверь на террасу. Озадаченный отец подошел и отдернул завесу. Никого. Только пустой сад, погруженный в густые вечерние сумерки.

— Что-то случилось? — взволнованно спросила Кораль, вставая с кресла.