Уильям Лэндей - Душитель

— Понимаю. Как она выглядела, когда стояла на площадке?

— Она была старая. У нее были черные волосы.

— Черные?

— Ну, не совсем черные. Не знаю, как назвать.

— С проседью?

— Ага, с проседью. И она была в халате. Я это помню. Синий халат с рисунком.

— Какой халат?

— Обыкновенный.

— И все?

— Нет, такой забавный халат, с каким-то рисунком…

— Каким?

— Кажется, круги.

— Халат был с подкладкой? Какого цвета?

— Да, точно с подкладкой, я это помню. Но я ее не сразу увидел. Подождите…

— Хорошо, продолжайте.

— Я сказал, что хозяин дома прислал меня проверить окна. Она ответила, что ничего об этом не слышала и так далее, такое творится, все боятся Душителя. Я не стал противоречить: «Ну, если не хотите, если вам не надо, чтоб я сделал свое дело, то я уйду, мне-то что». Я так всегда говорю, и они сразу передумывают. Может, потому, что я очень искренне говорю. Мне действительно плевать, впустят меня или нет. То есть отчасти я даже надеюсь, что не впустят, так что не придется… это делать. Я уже сказал, эта женщина… ну и все эти пожилые леди… Дело тут не в сексе. Вовсе нет.

— А в чем, Альберт? Ты ведь занимался с ними сексом.

— Да, но… Не знаю. Не знаю. Короче, она меня впустила, и я повторил то же самое. В общем, не важно, что ты им говоришь. Я мог бы сказать, что надо проверить газ или трубы. Я всегда говорю по-разному. Но в этот раз я повторил: «Мне нужно посмотреть окна в спальне, пожалуйста, проведите меня туда».

— Значит, она добровольно вас впустила?

— Да. И провела прямо в спальню.

— Как выглядела квартира?

— Ну… там был коридор. А сразу, как входишь, направо, комната со стульями. Кажется, направо.

— С какими?

— Ну… не знаю, обычные стулья.

— То есть с прямыми спинками.

— Ага, с прямыми. И стол. Не то кухня, не то столовая. А в конце коридора спальня. Мы вошли, и она стала убирать вещи с подоконника. Я увидел ее затылок, ну и сделал это. Ударил ее. Там была какая-то статуэтка, вроде того, я прямо ею и стукнул, над ухом. И она упала. Может, мертвая, хотя и не уверен. Я снял наволочку с подушки и обвязал ей шею.

— Наволочкой?

— Да. Затянул на шее.

— А что вы сделали с подушкой?

— Подсунул ей под спину. Потом хотел выключить музыку, но я не знал, как работает проигрыватель, какой-то он был странный, поэтому пришлось оставить как есть. Потом я ее задушил наволочкой, туго натянул и перекрутил.

— Вы занимались с ней сексом?

— Да, занимался.

— Опишите.

— Описать? Ну, секс и все. Я всунул свой… ну…

— То есть проникли в нее?

— Да, точно. Проник.

— Во влагалище?

Пауза.

— Ну да.

— У вас было семяизвержение?

— Да.

— Внутри ее?

— Наверное. А может, я успел вытащить. Но, по-моему, все-таки не успел.

— Уверены?

— Нет, не уверен. Может, я и вытащил. И кончил на пол.

— Эякулировали на пол.

— Ну да. Уверен.

— Что дальше?

— Я ушел.

— А до того?

— Ну, привязал ее ноги к стулу.

— Зачем?

— Не знаю. Не знаю, зачем я вообще это делаю. Не хочу об этом говорить, потому что… все это… Ну мне, конечно, придется рассказать, хочу я или нет, правда? Но я не знаю, почему я это делал. Просто делал, и все.

— И что было дальше?

— Я ушел.

— Быстро? Вы убежали? Или сначала осмотрели квартиру?

— Ну да, осмотрел. Ничего особо не трогал, только порылся в паре ящиков. У нее было там немного денег, баксов пять, и я их взял, но больше ничего не брал. Дело не в деньгах, сами понимаете. Я взял деньги и ушел.

Наступила тишина. С легким скрипом вращались катушки диктофона. В коридоре кто-то засмеялся.

Детективы смотрели на де Сальво.

Тот поднял правую руку — внушительного размера, явно обладающую незаурядной силой, но в ту минуту никто не обратил на это внимания — и сделал традиционный жест: «Клянусь».

Рики рассматривал пришедшего.

Стан Гедамински носил грязное шерстяное пальто, которое некогда, вероятно, было синим, и простые черные ботинки, точь-в-точь как у почтальонов, патрульных и прочих людей, которым приходится много ходить. Его волосы имели странный желтовато-серый оттенок, как и кожа лица — болезненный льняной цвет, словно на засвеченной фотографии.

— Привет, Стан. У тебя ордер?

— Нет.

— Ну ладно, тогда заходи.

По очевидным причинам Рики в отличие от большинства взломщиков вовсе не презирал полицейских. Он гордился тем, что боится их не более, чем все остальные граждане: ему нечего было бояться. Хорошего взломщика не поймают. Готовься тщательнее, избегай обычных ошибок — не выходи на дело слишком часто, не болтай, — и тогда взлом станет безопасной профессией. Этот нейтралитет позволял Рики поддерживать дружеские, хоть и осторожные отношения с некоторыми полицейскими. Например, со Станом Гедамински.

Детектив, специалист по взломам, Гедамински обладал сверхъестественным чутьем. Патрулируя самые проблемные районы — днем пустые улицы и жилые дома, вечером отели, ночью конторы, — он с необыкновенной точностью определял в толпе взломщика, собирающегося на дело. Этот талант дал знать о себе рано, когда Гедамински был еще новобранцем. Однажды вечером он обходил Бэк-Бэй и увидел мужчину, хорошо одетого, но ничем не примечательного, и решил за ним последовать. Когда впоследствии Гедамински спрашивали, что привлекло его внимание, он не мог ответить. Просто интуиция. Он дошел вслед за незнакомцем до отеля «Ритц-Карлтон» и немедленно предупредил охранника, что планируется ограбление. Вдвоем они арестовали этого человека в пустом номере, где он преспокойно прикарманивал драгоценности. Дар Гедамински имел свои границы: он не чуял убийц или насильников так же, как взломщиков, и другие преступления мало его интересовали. Он вполне довольствовался расследованием грабежей, сущими пустяками. В этом, как казалось Рики, Гедамински был настоящим бостонцем — вздорный, упрямый, с ограниченным кругозором, достаточно высокомерный и хвастливый, чтобы взяться даже за абсолютно безнадежное дело. Его могли любить или не любить, но, бесспорно, уважали.

— Прости за беспокойство, Рик.

Гедамински наблюдал за тем, как великий Рики Дэйли босиком шлепает по квартире. Было почти одиннадцать, но тот еще даже не умывался. Волосы у Рики стояли торчком, он был небрит, в квартире царил хаос. Играл джаз.

— Только что проснулся?

— Что, я нарушил закон?

— Поздно вернулся? Что делал?

— Слышал когда-нибудь о Чарли Мингусе?

— Нет.

— Сомневаюсь.

Гедамински раньше никогда не был дома у Рики. Он с интересом осмотрел гостиную.

— А где же твой Рембрандт?

— Под кроватью. — Рики похлопал по матрасу. — Что тебе нужно, Стан? Ты выбиваешься из своей юрисдикции.

— Это дело передали мне, раньше им занимался твой брат. Кажется, его перевели с шестнадцатого участка. Кто-то похитил маленькую фигурку Иисуса из яслей. Неподалеку отсюда.