Грегг Гервиц - Программа

— Да что вы говорите! — протянул он.

Как только они оказались в огромной гостиной, Уилл взялся за рюмку для водки.

— Вы меня не уволили, — сказал Тим.

— Вы все еще лучший из всех имеющихся у нас вариантов.

— У меня есть несколько условий.

— И почему меня это не удивляет? Так, каковы же ваши условия, мистер Рэкли?

— Я постараюсь убедить Ли приехать поговорить.

Эмма тяжело привалилась к спинке дивана:

— Это ведь не какое-то там расстройство аппетита, — сказала она.

Уилл внимательно слушал Тима, поэтому тот продолжил:

— Если мне удастся привезти ее в назначенное место, вы сделаете все, чтобы ей было комфортно. Это означает, что вы даже не будете запирать дверь.

Руч и Даг встали по обеим сторонам выхода гостиной. Они стояли неподвижно, но настороженно за всем наблюдали.

— И вы будете держать себя в руках.

— В прошлый раз она сбежала через окно, — сказал Уилл. — Для ее же пользы следует использовать более… более строгие меры на первых порах.

— От этого проблем станет больше.

— Я продюсер. Решать проблемы моя работа.

— Но не такие проблемы.

— А что с Беттерсом?

— Предоставьте мне с ним разбираться.

Похоже, тон Тима убедил Уилла по этому вопросу.

— И что мы должны будем делать на этой беседе?

Тим протянул Уиллу визитку Бедермана, тот хмуро на нее посмотрел.

— Это ведущий специалист в этой области. Он вам поможет.

— Нам не нужен консультант, который будет учить нас, как нам правильно разговаривать с дочерью.

— Вам нужен эксперт, который поможет вам разговаривать с членом секты.

— Мы знаем, как разговаривать с Ли.

— Да. Вы можете ей наподдать, когда она начинает действовать вам на нервы.

Рука со стаканом застыла у самых губ Уилла:

— Я пытался ее убеждать. Но она просто замыкалась в себе, как робот. Когда я с ней начинал разговаривать, она только бормотала себе под нос эти дурацкие мантры, прямо хором со мной.

— И вы решили, что, если вы ее ударите, она вас услышит?

На щеках и шее Уилла выступили красные пятна:

— Я никогда не говорил, что я идеальный отец. Это не самая сильная моя сторона. Но я ни в чем не виноват. На свете куча родителей, которым на детей вообще наплевать. И их дети не попадают в секты.

— Мне все равно, кто виноват.

— Тогда что же вас так волнует?

— Ваша дочь.

Уилл очень медленно поставил стакан на барную стойку.

— Я здесь только для того, чтобы вытащить Ли из этой передряги, — сказал Тим. — Остальное — ваше дело. Я не психиатр — черт, да я даже не родитель. Но я знаю, что, если бы я оказался на вашем месте, я бы подумал о тех вещах, которые дает ей эта секта и не смогли дать вы.

Эмма встала с дивана:

— Да кто вы такой, чтобы разговаривать с нами подобным тоном?

— Завтра вечером, возможно, рискуя собственной жизнью, я поеду на принадлежащее секте ранчо, чтобы помочь вашей дочери. Это дает мне право разговаривать с вами так, как мне хочется. — Тим повернулся к Уиллу, который как-то странно притих и задумался, глядя на школьную фотографию Ли на барной стойке. — Ну так как?

— Хорошо, — сказал Уилл. — Никакого принуждения.

Тим протянул ему руку, и Уилл ответил на его рукопожатие.

Рэкли шел по заросшей сорняками лужайке к дому. Бостон просунул нос сквозь щель двери и попытался гавкнуть, но смог издать только какое-то сдавленное бурчание. Тим зашел в дом и пересек грязный ковер, усыпанный ровным слоем рекламных проспектов. Бостон ступал по комнате осторожно, обходя мусор. За небольшим столом, который стоял прямо посреди квадрата старого линолеума, обозначающего кухню, на единственном стуле сидел Медведь. Три других стула он убрал, чтобы хоть как-то расширить имеющееся в его распоряжении пространство. Решение было вполне разумным, но у Тима каждый раз щемило сердце, когда он видел эту картину.

Медведь ел индейку с чили прямо из банки и, судя по пятнам соуса у него на подбородке, делал это с большим аппетитом.

— Реджи Ронделл звонил, — сказал Тим. — Он хочет, чтобы у него снова была домработница.

Медведь обвел комнату вилкой с бобами:

— Я все время говорю Бостону, чтобы он прибрался. Но, похоже, он еще недостаточно натренировался. — Медведь принес из гаража еще один стул. Они сели. Медведь подтолкнул банку поближе к Тиму:

— По-моему, у меня здесь где-то есть еще одна вилка.

Тим махнул рукой:

— Как все прошло с Таннино?

— Ну, он, конечно, поярился немного из-за твоего плана, но у него глаза заблестели от предвкушения. Он говорит, что у тебя только один шанс. Принеси ему что-нибудь конкретное, и мы засадим Беттерса.

— Хорошо. Ты добавил в архив запись о смерти Джинни Альтман?

— Да. А еще внес имя Томми Альтмана в списки студентов Пеппердина. И оставил тебе машину на случай экстренного отхода там, где мы договаривались. И обо всем остальном тоже позаботился.

— Я получил твое сообщение насчет Ааронсона. Он звонил, чтобы рассказать о результатах анализа продуктов?

— В пирожном не было ни гашиша, ни марихуаны. Зато сахара в четыре раза больше нормы. — Медведь задумчиво насупился. — Мне тогда еще показалось, что оно слишком сладкое.

— А в пунше?

— А вот пунш был хорошо заряжен. Спок форте, кава кава и валериана. — Медведь постучал пальцами по столу. — Кава кава и валериана — это что-то вроде природного валиума. Они способствуют торможению нервной системы, ослабляют остроту реакции, приводят к чрезмерному расслаблению мышц. В общем, вводят человека в состояние, схожее с тем, в которое погружаешься, когда слушаешь речи некоторых наших политиков. Спок форте — гомеопатическое средство, эффект дает примерно тот же, только более сильный.

— Мы можем использовать это для предъявления обвинения?

— Нет. Это легальные лекарственные средства, которые отпускаются без рецепта. Ааронсон говорит, что они уже сталкивались с использованием этих препаратов. Их обычно применяют извращенцы, которые хотят изнасиловать девушку, согласившуюся пойти с ними на свидание, но не желают потом общаться по этому поводу с полицией и прокуратурой. Еще он нашел в пунше мелатонин, но опять же, искусственные гормоны у нас разрешено производить и продавать.

— А как насчет умысла? Они явно хотят этим чего-то добиться.

— Мы могли бы за это зацепиться, только если бы они использовали эти вещества для того, чтобы совершить какие-то противоправные действия или заставить людей делать что-то, чего они делать не хотят. А то, что они напихали в этот пунш, просто помогло людям войти в то состояние, к которому они сами стремились и на которое дали свое согласие. Так что у нас опять по нулям. — Медведь заметил появившееся на лице Тима выражение. — Только не заводись сейчас.