Роберт Ладлэм - Парижский вариант

— Только не у Эмиля. — Выйдя из ступора, Марти решительно помотал головой. — Господи, какое там! Эмиль вовсе не богат. Видели бы вы, как он скромно живет. И кроме того — у него на столе вечно был такой беспорядок! Я серьезно сомневаюсь, чтобы он сумел организовать такое количество людей.

— Какое-то время я подозревал капитана Боннара, — продолжил Джон. — В конце концов, он вышел из простых солдат — достижение немалое и достойное восхищения. Но он, на мой взгляд, все же не настоящий вожак, не организатор. Уж точно — не Наполеон, тоже вышедший из низов. Если верить досье, нынешняя супруга Боннаpa — из почтенной французской семьи. Богаты... но не настолько, чтобы нас заинтересовать. Так что, если я ничего не напутал, Боннар тоже отпадает.

Покуда Джон, Питер и Рэнди что-то обсуждали, Марти Зеллербах скрестил руки на груди и поглубже зарылся в гору подушек. Закрыв глаза, он позволил своему рассудку отплыть в прошлое, преобразуя его в трехмерную матрицу образов, звуков, запахов. Заново переживая минувшее, он со сладостной четкостью вспоминал часы работы с Эмилем, радость маленьких удач и успехов, «мозговые штурмы», пиццу с доставкой, долгие дни и долгие ночи, запахи химикатов и металла, становящуюся привычной обстановку лаборатории и кабинета, все больше похожую на родной дом...

Вот оно!

Опустив руки, Марти резко выпрямился и открыл глаза. Он вспомнил, как именно должны были выглядеть лаборатория и кабинет при ней.

— Нашел! — воскликнул он.

Трое агентов разом воззрились на него.

— Нашел что? - поинтересовался Джон.

— Наполеон! — Марти величественно раскинул руки. — Ты упомянул Наполеона. Тут-то я и вспомнил. На самом деле мы ищем аномалию. Что-то такое, что не вписывается в общую картину. Что укажет нам недостающий член в этом уравнении. Вы же, разумеется, знаете, что, обрабатывая по одному алгоритму одни и те же сведения, новых результатов не получишь. Пустая трата времени.

— И что мы упустили, Март? — спросил Джон.

— «Почему», - поправил толстяк. — Мы упускаем из виду «почему». Почему Эмиль пошел на это? Возможно, ответ — Наполеон.

— Он это делает ради Наполеона? — недоверчиво переспросил Питер. — Малыш, и это твоя гениальная идея?

Марти хмуро покосился на англичанина:

— А ты, Питер, мог бы сам вспомнить. Тебе я рассказывал об этом. — Покуда агент хмурился, пытаясь вспомнить, о какой же загадке упоминал Марти, тот в порыве энтузиазма вскинул руки жестом победителя. — Ре-про-дук-ци-я! Поначалу это не показалось мне важным, но теперь — другое дело. Это и есть аномалия.

— Какая репродукция? — недоуменно переспросил Джон.

— На стене лаборатории Эмиль повесил превосходную репродукцию одной картины, — объяснил Марти. — Оригинал — холст, масло, автор — кажется, Жак-Луи Давид, известный французский живописец конца XIX века. Называется, по-моему, «Отступление Великой армии из Москвы» — как это будет по-французски, не припомню. Так вот, — отставив компьютер на тумбочку, Марти вскочил, не в силах усидеть спокойно, — Наполеон на ней показан в черной тоске. Оно и понятно — ну, захватил он Москву, и тут же приходится отступать, потому что половина города сгорела, есть — нечего, а зима — на носу. Наполеон выступил в поход с четырехсоттысячной армией, а вернулось с ним в Париж едва десять тысяч. Так вот, на картине Наполеон едет, понурив голову, — Марти показал как, — на большом белом коне, а доблестные солдаты его Старой гвардии тащатся по сугробам, точно оборванцы какие-то. Жутко печально.

— И эта картина пропала из лаборатории Шамбора? — переспросил Джон. — Когда?

— Она пропала в ночь взрыва! Когда я вернулся забрать бумаги, то первым делом заметил труп. Потом увидел, что исчез ДНК-компьютер. А в последнюю очередь — что не хватает и картины. В тот момент ее местонахождение мне показалось несущественным, как можете догадаться. Неважным. А вот теперь мне это представляется ошеломительно странным. Мы должны обратить на это внимание!

— Но зачем «Черному пламени» — тем баскам — красть картину, запечатлевшую поражение двухсотлетней давности? — удивилась Рэнди.

Марти возбужденно потер ручки.

— Может, это не они. — Он выдержал эффектную паузу. — Может быть, ее забрал Эмиль\

— Но зачем? — изумилась цээрушница. — Это всего лишь репродукция!

— По-моему, — поспешно вмешался Джон, — Марти хочет сказать, что причина, по которой Шамбор забрал картину, подскажет нам, что у него было на уме в тот момент, а может — и зачем вообще он ввязался в эту затею.

Питер подошел к окну и, чуть отодвинув штору, выглянул на темную улицу внизу.

— Я вам так и не рассказал, — проговорил он, — какую еще задачку подкинула мне МИ-6. Пару дней назад мы потеряли большую шишку — генерала сэра Арнольда Мура. В его «торнадо» подложили бомбу. Генерал летел домой, чтобы сообщить премьер-министру нечто секретное. Что именно, он едва намекнул.

— И каким образом намекнул? — быстро спросил Джон.

— Сказал, что это как-то связано с вашими проблемами. С первой атакой, о которой вы, янки, сообщили только нашим. — Питер отпустил занавесь и обернулся, помрачнев. — Видите ли, я проследил за Муром... у меня есть связи. Все показывает на секретное совещание высших чинов армий европейских стран на борту нового авианосца лягушатников — «Шарля де Голля». Мур, само собой, представлял Британию, но с ним на борту были представители Франции, Германии, Испании и Италии. Личность немца я выяснил — Отто Биттрих. А подвох вот в чем: совещание было жутко секретное. Ничего удивительного. Но устроил его, как выясняется, высший представитель Франции в НАТО, знакомец Джона — не кто иной, как генерал Ролан Лапорт. А приказ вывести здоровенный и очень дорогой авианосец в море поступил из штаба НАТО, да вот незадача — оригинал приказа с подписью куда-то затерялся.

— Ролан Лапорт, — проговорил Джон, — заместитель верховного главнокомандующего сил НАТО.

— Именно, — отозвался Питер. Лицо его было сурово и напряженно.

— А капитан Боннар — его адъютант.

— Именно.

Джон помолчал немного, обдумывая свежие данные.

— Интересно... Я подумывал, будто Боннар мог использовать Лапорта, но что, если дело обстоит наоборот? Лапорт сам признался, что французское командование — включая, надо полагать, его самого, — следило за работами Шамбора. Что, если Лапорт следил внимательней прочих, но держал рот на замке? Он проболтался, что дружил с Шамбором.

Марти прекратил носиться по комнате. Питер медленно кивнул.

— Есть в этом своя жуткая логика, — прошептала Рэнди.

— У Ролана Лапорта есть деньги, — добавил Марти. — Эмиль рассказывал мне о генерале Лапорте. Восхищался им, как истинным патриотом, любящим Францию и смотрящим в будущее. Если верить Эмилю, Лапорт ошеломительно богат.