Роберт Ладлэм - Парижский вариант

Марти с детства не умел воспринимать чужих эмоций. Ему потребовалось немало времени, чтобы усвоить: поднятые уголки рта — это улыбка, обычно счастливая, а нахмуренные брови обозначают печаль, гнев или любое другое неприятное чувство. Но сейчас даже он ощутил: друзья не только рады его видеть, но и очень торопятся куда-то, словно заглянули к нему всего на минуту. И хоть они и бодрились, дела обстояли паршиво.

— Вот и мы все, Марти! — провозгласил Джон, заходя в комнату. — Как здорово снова тебя видеть! И не надо было за нас волноваться.

Марти гикнул от избытка чувств, потом опомнился и скорчил гримасу.

— Давно пора, кстати. Надеюсь, вы здорово провели время. — Он вытянулся во весь свой невеликий росточек. — А я, между прочим, вегетирую в этом тоскливом морге, в обществе одного этого... этого... — Марти пронзил взглядом доктора Камерона, — шотландского цирюльника!

Камерон хохотнул:

— Как видите, наш пациент в добром здравии. Думаю, скоро он оправится совсем. И все же берегите его. А если вдруг появятся головокружения и тошнота — немедленно проверьте голову.

Марти запротестовал было, но Джон, рассмеявшись, обнял его за плечи, и тот только с ухмылкой окинул друзей взглядом.

— Ну, вы хотя бы вернулись. И, кажется, целы.

— Это точно, малыш, — согласился англичанин.

— Спасибо Рэнди и Питеру, — добавил Джон.

— Джон, по счастью, был не против, чтоб его спасли, — объяснила Рэнди.

Агент хотел было отстраниться, но не успел он шевельнуться, как Марти вдруг обнял его, притянул к себе и, стиснув напоследок, отпустил.

— Господи, Джон, — проговорил он сдавленным голосом, — ты меня напугал до чертиков. Как я рад, что ты живой. Без тебя все не так. Я уже совсем уверился, что ты помер. Слушай, ты бы не мог вести сидячий образ жизни?

— Вроде тебя? — Синие глаза агента весело блеснули. — Это ты, между прочим, получил по голове во время взрыва в институте, а не я.

— Я знал, что ты об этом вспомнишь. — Марти вздохнул.

Когда доктор Камерон распрощался и вышел, трое растрепанных и вымотанных агентов попадали по креслам. Марти залез на койку, соорудил из заботливо взбитых подушек большой белый курган и улегся на него, точно толстенький падишах на ватном троне.

— Вы куда-то торопитесь, — поведал он друзьям. — Надо полагать, еще ничего не кончилось? А я-то надеялся, вы скажете, что можно домой...

— Если бы. — Рэнди сдернула резинку, стягивавшую ее светлые волосы в «конский хвост», и принялась массировать затылок. Под глазами ее от усталости набрякли сизые мешки. — Кажется, скоро террористы снова нанесут удар. Надеюсь только, что мы успеем их остановить.

— Где? — поинтересовался Марти, страшно нахмурившись. — Когда?

Чтобы не тратить времени зря, Джон лишь вкратце пересказал все, случившееся с ним с того момента, как его взяли в плен, включая и сделанные за время полета выводы — что Эмиль Шамбор и капитан Боннар использовали «Щит полумесяца» не только для выполнения грязной работы, но и чтобы скрыть собственное участие в подготовке терактов, а теперь — исчезли, прихватив с собою Терезу Шамбор.

— Я подумал, — заключил Джон, — что у них должен быть где-то второй прототип. Это возможно?

Марти выпрямился.

— Второй прототип? Конечно! У Эмиля было два аппарата, чтобы одновременно проверять эффективность, скорость реконфигурации и вычислительный потенциал разных последовательностей ДНК. Понимаете, молекулярный компьютер кодирует логические последовательности на языке нуклеиновых кислот, в четверичной системе оснований А, Т, Ц, Г. Используя их вместо цифр, можно переписать на цепочку ДНК решение любой вообразимой задачи, и...

— Спасибо, Марти! — перебил друга Джон. — Ты лучше договори про второй прототип Шамбора.

Марти сморгнул, вгляделся в непонимающие лица Питера и Рэнди и театрально вздохнул.

— Ох. Ну ладно, — буркнул он и без перехода вернулся к прерванному рассказу: — Так вот, второй аппарат исчез — пуф! — растворился в воздухе. Эмиль тогда сказал, что разобрал его, потому что успех достаточно близок и в резервной системе нет нужды. Мне показалось, что это как-то глупо, но решать было ему. Все серьезные глюки мы уже отловили, осталась тонкая настройка.

— А когда исчез второй? — спросила Рэнди.

— Меньше чем за три дня до взрыва. Хотя от всех серьезных проблем мы избавились еще за неделю до того.

— Мы должны найти второй компьютер как можно скорее, — проговорила цээрушница. — Было такое, чтобы Шамбор покидал лабораторию надолго? На выходные? На один день?

— Не припомню. Он и спал-то на раскладушке у стола.

— Подумай, малыш, — настаивал Питер. — Может, на пару часов?

Марти сосредоточенно нахмурился.

— Ну, я и сам каждую ночь уходил на пару часов в гостиницу выспаться, понимаете...

Но — и это было заметно по его лицу — одновременно он просеивал свою память, как делает это компьютер, вспоминая в обратном порядке от момента взрыва минуту за минутой, день за днем, нигде не сбившись и ничего не упуская. Наконец Марти истово закивал.

— Да, дважды! В ночь, когда аппарат пропал, Эмиль сказал, что пора перекусить, а Жан-Люк куда-то делся — не припомню куда, — так что за пиццей пошел я. Не было меня минут пятнадцать, а когда я вернулся, то не нашел Эмиля. Он пришел еще через четверть часа, и мы разогрели пиццу в микроволновке.

— Так что, — заключил Джон, — его не было примерно полчаса?

— Да.

— А второй раз? — напомнила Рэнди.

— Это было на следующий день, то есть ночь, когда я заметил, что второго компьютера нет. И Эмиля не было почти шесть часов. Дескать, так устал, что поехал домой отсыпаться. Насчет «устал» — правда. Мы оба вымотались.

Рэнди поразмыслила минуту.

— Значит, когда аппарат исчез, Шамбора не было с полчаса. А на следующий день — почти полдня? Мне кажется, вначале он просто отволок компьютер домой. А на другой день отвез на машине куда-то в пределах трех часов езды от города. Может, и меньше.

— Почему — на машине? — полюбопытствовал Питер. — Может, самолетом или поездом?

— Прототип слишком большой, слишком неудобный, он состоит из уймы деталей, — пояснил Джон. — Я его видел... и это не самая портативная модель.

— Джон прав, — поддержал Марти. — Даже разобранный, он едва помещался в микроавтобус. И Эмиль никому бы не доверил его везти. — Он вздохнул. — Все это просто невероятно. Ужасно невероятно. Невероятно ужасно.

Питер нахмурился:

— За три часа он мог доехать куда угодно — от Брюсселя до Британии. Даже если уменьшить время в пути до двух часов, это сотни квадратных миль вокруг Парижа. — Он покосился на Марти. — Ты никак не можешь помочь нам своими компьютерными чарами? Найти нам этот чертов прототип?