Роберт Ладлэм - Парижский вариант

— Настолько богат, чтобы финансировать эту операцию? — поинтересовался Джон.

Все обернулись к Марти.

— Мне показалось, что так.

— Да пропади я пропадом, — выдавил Питер. — Заместитель главнокомандующего, собственной персоной...

— Просто не верится, — поддержала Рэнди. — В штабе НАТО он мог получить доступ к любым ресурсам, включая даже такой авианосец, как «Де Голль».

Джон вспомнил могучего французского генерала... его спесь... его подозрительность...

— Доктор Шамбор называл Лапорта «истинным патриотом, любящим Францию». Эпоха Наполеона была и остается пиком французского величия. Теперь оказывается, что, кроме прототипа ДНК-компьютера, Шамбор забрал из своей лаборатории единственный предмет — картину, отразившую начало падения Наполеона. Начало конца «величия». Все следят за моей мыслью?

— Кажется, да, — сурово промолвил Питер. — «Все во славу Франции».

— В таком случае я тоже нашел аномалию, — продолжил Джон. — Заметил мимоходом, да как-то внимания не обратил. А вот теперь — задумался.

— И что это?

— Замок, — ответил агент. — Замок с алыми стенами — наверное, сложены из красного камня. В парижском особняке генерала Лапорта я видел картину — на ней был изображен замок. А потом видел его же на фотографии в кабинете Лапорта в штаб-квартире. Этот замок для него чем-то важен. Настолько, что он всегда желает видеть его перед глазами.

Марти плюхнулся на кровать и снова схватил лэптоп.

— Посмотрим, смогу ли я его отыскать. А заодно — не соврал ли Эмиль насчет финансовых возможностей генерала.

Рэнди покосилась на Питера.

— А о чем говорилось на той встрече, на борту «Де Голля»? Это могло бы многое прояснить.

— Тогда надо выяснить, верно? — Англичанин шагнул к двери. — Рэнди, ты не будешь так добра потрясти свое начальство — вдруг появится что новенькое? А ты, Джон, — свое?

Поскольку единственную в палате телефонную розетку занял подключившийся к Интернету Марти, агенты разбежались в поисках телефонов.

Закрывшись в кабинете доктора Камерона, Джон набрал секретный номер защищенного от прослушивания телефона Фреда Клейна.

— Нашел уже Эмиля Шамбора и его чертову машинку? — потребовал Клейн без предисловий.

— Если бы. Расскажи мне лучше о капитане Дариусе Боннаре и генерале Лапорте. Что именно их связывает?

— Это давняя дружба. Многолетняя. Я же говорил.

— Есть какие-нибудь указания на то, что капитан Боннар мог подчинить Лапорта себе? Что он стоит за спиной своего начальника?

Клейн помолчал, обдумывая не столько ответ, сколько вопрос.

— Генерал спас Боннару жизнь во время «Бури в пустыне». Тогда Боннар был еще ротным, или как у них это называется. Он обязан генералу всем. Это я уже рассказывал.

— А о чем ты мне не рассказал?

Раздумчивое молчание. Потом Клейн пояснил. И чем дольше слушал Джон, тем яснее становилось положение дел.

— Что происходит, Джон? — поинтересовался Клейн, закончив. — Черт, время истекает. Кувшин показывает дно. Откуда внезапный интерес к Боннару и его связям с Лапортом? Или ты узнал что-то, о чем не рассказал мне? Что-то задумал? Черт, надеюсь, что так...

Джон объяснил насчет второго прототипа.

— Что?! — взвыл Клейн. — Второй молекулярный компьютер? Почему ты не пристрелил Шамбора, пока мог?!

— Черт, да потому, что о второй машине никто не знал! — огрызнулся Джон. Напряжение начинало сказываться. — Я-то хотел спасти Шамбора, чтобы тот и дальше трудился... ради блага человечества. Да, это было мое решение, и правильное — в рамках той информации, что у меня была! Я представления не имел, что это все спектакль, устроенный Шамбором ради маскировки. Ты, кстати, тоже.

— Ладно, — пробурчал Клейн, слегка успокоившись. — Сделанного не воротишь. Сейчас важнее добраться до второго ДНК-компьютера. Если у тебя есть какие-то догадки, где он, или свой план, лучше поделись со мной сейчас.

— Плана у меня нет. И я не знаю точно, где эта чертова штуковина, кроме того, что она еще во Франции. Но если удар будет нанесен, то очень скоро. Предупреди президента. И поверь — как только мы найдем что-то, я сразу же свяжусь с тобой.

Джон повесил трубку и рванулся назад, в палату Марти.

Питер Хауэлл, засевший в кабинете бухгалтера, от раздражения едва мог внятно изъясняться на немецком, которым и без того владел слабовато.

— Генерал Биттрих, вы не понимаете! Это...

— Я понимаю, что МИ-6 требует от меня сведений, которыми я не владею, герр Хауэлл.

— Генерал, я знаю, что вы участвовали в совещании на борту «Де Голля». И знаю, что один из наших генералов, погибший пару дней назад, — сэр Арнольд Мур, — был с вами. А вот чего, вероятно, не знаете вы — что его смерть не была случайностью. Его хотели убить. И я имею серьезные подозрения, что тот же человек намерен с помощью ДНК-компьютера вывести из строя оборонительные силы США, а затем — нанести удар. Так что я настаиваю, чтобы вы мне рассказали, о чем говорил генерал Лапорт в тот вечер.

Пауза.

— Так Мур был убит?

— Бомба. Он летел сообщить нашему премьер-министру что-то очень важное, о чем узнал на той встрече. Это я и хочу услышать от вас. Что такого понял генерал Мур? Почему это настолько важно, что его самолет взорвали, лишь бы не дать генералу сообщить об этом?

— Вы уверены насчет бомбы?

— Да. Мы достали с морского дна обломки. Провели анализ. Результат однозначный.

Долгое, тревожное молчание.

— Ну хорошо, — проговорил наконец Отто Биттрих медленно, с особой вескостью роняя каждое слово. — Генерал французской армии Лапорт мечтает о полностью интегрированной общеевропейской армии, независимой от армии США и самое малое равной ей. НАТО, с его точки зрения, — полумера, такая же, как силы быстрого развертывания Евросоюза. Он видит будущую Европу полностью единой. Континентальной мировой державой, которая рано или поздно превзойдет мощью американцев. Он твердо уверен, что гегемония Соединенных Штатов должна быть сломлена. По его словам, Европа уже имеет потенциал стать сверхдержавой — соперником США, и если мы не пойдем на это, то окажемся в конечном итоге лишь прихлебателями — в лучшем случае богатой и процветающей, но все же колонией, подчиненной американским интересам.

— Хотите сказать, он мечтает о войне с Америкой?

— По его словам, мы уже вступили в войну со Штатами на всех фронтах, кроме собственно военного.

— А что скажете вы, генерал?

Биттрих снова помолчал:

— Что во многом я согласен с ним, герр Хауэлл. Но Питер уловил в его голосе некое колебание.

— Мне слышится «но», сэр. О чем генерал Мур хотел рассказать нашему премьер-министру?

Очередная пауза.

— Полагаю, он заподозрил генерала Лапорта в намерении доказать свою точку зрения — что мы не должны зависеть от американцев. А сделать это можно, показав, что американцы не способны защитить даже себя.