Ричард Лаймон - Во тьме

Не верилось, что все так просто.

Левой рукой она оторвала конверт – он был пухлый и тяжелый, и это ей очень понравилось.

Если это действительно он, можно уйти отсюда.

Но одолевали сомнения.

Джейн стала пятиться от открытого холодильника. Уткнувшись задом в мойку, она остановилась и установила пистолет на предохранитель. Затем наклонилась и зажала пистолет между колен. Фонарик остался прижатым под мышкой. Обеими руками она разорвала конверт.

И вынула сверток.

Как и прежде, блокнотный листок был обернут вокруг банкнот. Вынув купюры, она раздвинула их веером. В уголке каждой из них была изображена большая цифра 100.

Джейн пересчитала. Их оказалось шестнадцать.

Грудь распирало от ликования.

«Все так просто, – торжествовала она. – В самом деле просто. И это хорошо. На этом этапе надо было не много, чтобы я бросила играть. Не иначе МИР это почувствовал».

Сложив деньги вдвое, она сунула их в задний карман брюк. Сзади они были в обтяжку, поэтому тугая пачка купюр давила на ягодицу.

Все мои. Невероятно. И для этого понадобилось всего лишь немного мужества.

Развернув записку, она поднесла ее к свету.

"Драгоценнейшая!

Игра продолжается, так что вперед. Беги со всех ног наверх, в спальню Мастера.

Не пожалеешь.

С любовью, целую, МИР".

Джейн еще раз прочитала записку, и ее приподнятое настроение моментально испарилось.

Ни слова о том, что на сегодня Игра окончена и о ее возобновлении на следующий день в обычное время. МИР недвусмысленно давал понять, что продолжение предполагалось именно сейчас.

– Потрясающе, – пробормотала она.

Наверх идти не хотелось, особенно в спальню. Хотелось домой.

Получение денег должно означать конец!

– Необязательно, – возразила она себе. – В первую ночь Игры было три платежа: пятидесятка за контрольным столом, сотка в книжке «Взгляни на дом свой, Ангел» и две сотки на статуе Безумного Коня. Только во вторую и третью ночи были единичные задания и платежи. По этой схеме она и предположила, что так теперь и будет: по одному на ночь.

Не следует больше предполагать, с досадой отметила она про себя.

Во всяком случае распорядитель Игры МИР. А это, вероятно, означает, что он волен назначать такие правила, какие пожелает. И изменять их, когда ему вздумается.

Это не означает, что я должна им следовать. Я могу отказаться.

Она вновь посмотрела на записку.

Игра продолжается, вперед.

Отсюда следует, поняла Джейн, что наверху в хозяйской спальне ее ожидает еще один конверт.

До сих пор МИР ни разу не изменил своим правилам удваивать сумму.

«Если я продолжу, – подумала она, – то получу в два раза больше, чем шестнадцать сотен долларов. Больше трех тысяч».

В уме она удвоила шестерку. Получилось двенадцать, то есть двести, после того как уже получалось три тысячи. Общая сумма, которая должна была лежать в конверте где-то наверху, составляла три тысячи двести долларов.

– Вот так так, – прошептала она.

Сунув записку в карман рубашки, Джейн закрыла дверцу холодильника.

Нельзя оставлять его открытым, подумала она. Кто-то может сюда забрести.

Утром можно было бы позвонить куда следует – уведомить власти. Пусть пришлют кого-нибудь, чтобы снять дверцу, или увезти его совсем, или что-то в этом роде. Но что, если еще сегодня сюда придет ребенок и заберется внутрь.

– Маловероятно, – пробормотала она.

Кроме того, вряд ли здесь можно задохнуться – холодильник весь прошит пулями.

И все же...

Джейн насупилась. Должен же существовать какой-нибудь способ обезопасить его. Она открыла дверцу и стала внимательно изучать петли.

«Просто я пытаюсь оттянуть время, – поняла она. – Все, что угодно, лишь бы не идти наверх».

Но это важно. Может спасти чью-нибудь жизнь.

Да. Может быть.

Но для того, чтобы снять дверцу с петель, нужен инструмент. А что, если их отстрелить? Слишком много шума, и жалко было тратить патроны. Может, удастся развернуть холодильник и придвинуть его дверцей к стене? Или свалить дверцей на пол?

Чтобы меня привалило. Прекрасный план.

Но потом пришла мысль, которая показалась ей просто замечательной. На глаза попалась старая газета, которую она заметила еще при входе. Она подняла ее, оторвала кусок и скомкала. Получился толстый комок, который она всунула в замочное отверстие. Убедившись, что он не вывалится, Джейн толкнула дверь.

С мягким стуком дверца вновь открылась.

– Превосходно, – прошептала она, – будь я немного смышленее, меня надо было бы бояться.

Джейн тихонько рассмеялась, но это не помогло: она тут же почувствовала, как заворочались кишки.

Теперь надо идти наверх.

О Боже!

«Эй, – напомнила она себе, – на кону три тысячи двести баксов. Да за такие деньги я готова пройтись с завязанными глазами, разбитым носом и месячными по замку Дракулы».

– А может, и нет, – пробормотала она.

С фонариком в левой руке и пистолетом в правой Джейн вышла из кухни в комнату, которая, вероятно, когда-то была столовой. Прежде чем продолжить свой путь, она пробежала по комнате лучом.

Ничего, что могло бы на нее напасть.

В комнате не было никакой мебели. Обрывки обоев свисали, как изодранные лохмотья. В некоторых местах стены были проломлены. Стекло из разбитых окон смешалось на полу с пластами штукатурки и кусками обрешетки, из которой торчали остриями вверх гвозди. Поверх всего этого хлама валялись предметы одежды: носки, трусы, ботинок, задубевшие боксерские шорты.

Еще она увидела смятую пачку из-под сигарет и пустой пакет из-под хрустящего картофеля.

Внимательно смотря под ноги, Джейн прошла по комнате.

В воздухе стоял запах старых отсыревших книг.

Какое очаровательное местечко, подумала она.

– О, а здесь даже меблировано, – прошептала она, пройдя в следующую комнату.

Меблировка состояла из расстеленного в углу тощего грязного матраца. Рядом на полу валялись раздавленные пивные банки, разбитые бутылки из-под спиртного и темные кучи какого-то тряпья.

Запах в этой комнате был хуже, чем в предыдущей: затхлая смесь спиртного и испражнений.

Почувствовав позывы к рвоте, она задержала дыхание и ускорила шаг.

Пробегая мимо, она не сводила фонаря и глаз с этих темных куч. Скорее всего это были лишь одеяла, одежда или тряпки, но она опасалась, что под одной из них могло оказаться что-то, что могло бы броситься на нее.

Вскоре кучи остались далеко за спиной.

Джейн вышла в прихожую. Перед ней была входная дверь и начало лестницы, ведущей на второй этаж. Все еще сдерживая дыхание, она осветила фонарем лестницу.

К ней никто не приближался.

Она обернулась.