Линда Фэрстайн - Дурная кровь (в сокращении)

— И давно тебе это известно? — спросил Майк.

— С сегодняшнего утра. Лаборантка решила, что на результате сказались какие-то загрязнения. Она знала, что одежда принадлежала жертве-женщине, а подозреваемым был мужчина. А обнаружив, что профиль не соответствует ДНК Ребекки Хассетт, проделала анализ заново и сравнила результат с собственным профилем ДНК.

Каждый, кто работал в этой лаборатории, предоставлял в ее распоряжение свой генетический профиль, чтобы, если возникнут подозрения насчет загрязнения образца, можно было сравнить этот профиль с результатами тестирования.

— Вот уж чего я совсем не ожидал, так это, что на молнии будет женская ДНК, — пробормотал Майк.

— Мы же знали, что сексуального насилия не было, — сказала я. — Нам следовало подумать о других мотивах и других убийцах.

Покинув владения Дженко, мы решили перекусить. В магазинчике через дорогу Майк купил номер «Пост» и, пока мы стояли у стойки кафетерия, развернул газету. На первой ее странице красовалась физиономия Брендана Квиллиана с крупным заголовком: «ОБЪЯВЛЕНА ОХОТА НА БЕГЛОГО МАГНАТА».

— Тебе придется снова заняться Триш Квиллиан, — сказала я. — Почему она оказалась сегодня на кладбище? Кто направил ее туда? Ты не попросил Петерсона проверить ее телефон? Выяснить, кто ей звонил?

— Скорее всего, это был сам братец Брендан.

— Или Лем Хауэлл, пытавшийся найти Брендана. Он вполне мог проболтаться об эксгумации. Но кто-то наверняка поставил ее в известность о том, что должно было произойти сегодня.

Мы вернулись к моргу, показали на входе наши удостоверения и прошли во владения Дженко.

— Придвиньте себе пару табуретов и присядьте, — сказал он. — Ох, бедные мои ноги.

— Ты еще не закончил? — спросил Майк.

— Не вполне. — На стальном рабочем столе покоились пробковые доски с разложенными по ним внутренними органами Ребекки Хассетт. — С чем я покончил, так это с селезенкой и поджелудочной железой. Теперь вожусь с почками. Вот посмотрите, видите? Это надрез, оставленный при первом вскрытии. — Дженко провел скальпелем в дюйме от прежнего надреза. — Занятно. Тут какой-то маленький узелок.

Я подошла поближе.

— Он представляет интерес только для медика, Алекс. Как улика он бесполезен. Скорее всего, это просто начальная опухоль желчного протока.

Я снова села на табурет.

— Странно, — произнес Дженко, склонившись над одной из досок. — Тут еще какое-то уплотнение. Но это уже матка. Вместе с яичником и фаллопиевыми трубами. Некая странная припухлость. Видишь?

Я снова встала, взглянула туда, куда он указывал.

— Вообще-то нет.

— Справа от кончика моего скальпеля. — Он немного поправил лампу, освещавшую стол сверху. — Маленькая геморрагическая киста на яичнике — там, где во время менструального цикла выплескиваются яйцеклетки.

— А ваш первый доктор, тот, что производил вскрытие, обнаружил ее? В его записях она упоминается?

Дженко покачал головой:

— Раз он не произвел надрез точно в этом месте, значит, ничего заметить не смог. Уплотнение очень маленькое. — Дженко поднес скальпель к фаллопиевым трубам. — Посмотри, Алекс. Видишь это образование размером с горошину?

— Да, да. Вижу.

— Это эмбрион. Вот тут я практически уверен. Смотри, его ткань выглядит совсем не так, как окружающая. Конечно, нужно будет проверить все под микроскопом, но я почти не сомневаюсь: это ткань зародыша.

Майк вперился в него взглядом:

— Что ты хочешь этим сказать?

— Что Ребекка Хассетт была беременна, когда ее убивали.

— Как ты можешь оправдывать его, Джерри? Как мог врач проглядеть беременность девочки? Этот факт изменил бы все…

— Не заводись, Майк. Никаких следов сексуального насилия не было. И большинство патологоанатомов, производя вскрытие жертвы удушения, проглядели бы беременность.

Майк еще немного поспорил с Джерри Дженко, но уже не так шумно.

Мои же мысли блуждали совсем в других местах. Я пыталась вспомнить все, что мне известно о той поре, когда жизнь Бекс Хассетт дала резкий крен. Когда умер ее отец. И когда она ушла из дома.

Что, если старик Хассетт узнал о беременности дочери и просто-напросто выгнал ее?

— Вы не думаете, это снова возвращает нас к Рубену Десото, самому первому подозреваемому? — спросила я. — Может, он и был отцом ребенка? Они могли поссориться из-за ее беременности. И он убил подружку.

— Это при той-то шайке, с которой она хороводилась в парке? Нет, думаю, нам придется поговорить с каждым из тех парней.

Джерри Дженко уже отбирал образцы тканей для консервации и хранения.

— Очень может быть, что беременность девушки никакого отношения к ее смерти не имела. Малышка Хассетт вела очень рискованную жизнь.

— Главной причиной смерти беременных женщин в Америке является убийство, — напомнила я своим коллегам. — И убивают их преимущественно мужчины, с которыми они состояли в половых отношениях.

— А одной из основных причин их смерти оказывается удушение, — добавил Майк.

— Ну ладно, — сказал Джерри Дженко, — если мне удастся обнаружить нечто новое, я позвоню кому-нибудь из вас. Может быть, нам удастся установить отца. Предварительные данные о ДНК зародыша мы получим в течение суток.

Игнасиа Блисс приступила к охране моей персоны в восемь вечера. Мы встретились с ней в бруклинском похоронном бюро, где у гроба Элси Эверс собралась ее родня.

Вернувшись с похорон, мы посмотрели по телевизору новости — все они начинались с показа фотографий Брендана Квиллиана.

— От лейтенанта ничего нового не слышно? — спросила я у Игнасии, когда нам принесли заказанную в ближайшем ресторанчике еду.

— Майк и еще кое-кто из наших собираются спуститься с «песчаными кабанами» под землю. Они провели заседание с боссами профсоюза «кабанов», составили карту всех туннелей, уже прорытых и проектируемых. Если друзья Дюка помогли Квиллиану укрыться в подземелье, наши ребята найдут его там.

Я легла в одиннадцать, Игнасиа еще смотрела в моем кабинете какой-то старый фильм.

На следующий день, в четверг, Мерсер заехал за мной в восемь утра. Я поблагодарила Игнасию, и она отправилась домой, смена ее закончилась.

— Ты поспала? — спросил Мерсер.

— Более-менее. Новости есть?

— Я бы с удовольствием сообщил тебе что-нибудь приятное, Алекс. Я же понимаю, такая жизнь тебе совсем не по вкусу.

Мы остановились у здания прокуратуры, Мерсер проводил меня до моего кабинета. Лора позаботилась о том, чтобы никакие неприятные гости меня там не ждали, и не подпускала к кабинету Маккинни, давая мне возможность разобрать скопившиеся на рабочем столе бумаги.

В десять тридцать мы с Мерсером направились в зал номер 83.

Фред Герц уже пребывал в полной готовности. За полчаса до нашего появления он сам открыл двери зала суда для журналистов и публики, зная, что сегодня помещение будет набито битком. Зал охраняла новая команда из восьми полицейских.