Линда Фэрстайн - Дурная кровь (в сокращении)

— Если тебя все еще беспокоит нога, может, стоит сходить к врачу и провериться?

— Я слишком устал, чтобы ждать, когда медики убедятся в том, что мне нужен всего-навсего эластичный бинт и йод — и то и другое я могу найти и в моей домашней аптечке.

— А вдруг у тебя там что-нибудь похуже? Давай я с тобой к врачу схожу.

— В другой раз.

Я прошла за прихрамывавшим Майком в офис лейтенанта, где нас ждал Мерсер.

Майк протянул ему конверт:

— Ты не отвезешь это биологам? Куп тебе все объяснит.

— Разумеется. Я тут проверил кое-что насчет Дюка Квиллиана. Позвонил в онкологический центр Слоуна и Кеттеринга, чтобы они посмотрели записи о нем, — сказал, бросив свой блокнот на стол, Мерсер. — Дюк вне подозрения. Он два месяца пролежал в больнице и выписался лишь через неделю после того дня, когда была убита Бекс.

— А что за рак у него был? — спросила я.

— Острая лейкемия.

— Не даются нам в руки эти братья Квиллиан, — сказал Майк, — даром что они так и прыгают перед нашими глазами, будто чертики на веревочках. Ладно, мне надо поспать.

— С меня, пожалуй, тоже на сегодня хватит, — согласилась я.

— Пошли, я подвезу тебя, — предложил Мерсер.

До дома я добралась в три часа дня и, поздоровавшись с дежурившими в вестибюле копами, поднялась в свою квартиру. Мне хотелось побыть в одиночестве, пока Игнасиа не заступила на ночное дежурство. Я включила негромкую музыку и растянулась на полу в кабинете, обложившись всеми картами города, какие отыскались на моих книжных полках. Может быть, Брендан нашел убежище в каком-нибудь тайном укрытии «песчаных кабанов», о котором ему стало известно из семейных преданий… Потом пришла Игнасиа, принесла с собой суп и салат, и мы мирно пообедали с ней, сидя перед телевизором.

На следующее утро я проснулась позже обычного, а когда в девять тридцать спустилась вниз, меня уже ждала патрульная машина. Сотовый мой зазвонил, как только мы свернули с Семьдесят третьей улицы на ФДР-драйв.

— Ты где? — спросил Майк.

— На пути в офис. А ты?

— Провел одну половину ночи среди бездомных, в туннелях подземки, а другую в месте, которое отдаленно напоминает канализационную трубу. Что пьет Матти Принцер?

— Шотландский виски, — ответила я. — Какой-то особенный, солодовый. А что?

— Купи ей сразу ящик. Она до рассвета возилась с моей ватной палочкой.

— И в чем состоит хорошая новость?

— Эта слюна и кровь на молнии Бекс принадлежат одному человеку.

Я напряглась:

— Одна и та же ДНК?

— Ты особо-то не распаляйся. Возможно, тут вовсе не то, что ты думаешь.

Обычно это я старалась остудить энтузиазм Майка.

— Я понимаю, понимаю. Девушки были подругами. Кровь Триш могла попасть на молнию и в какой-то другой раз. И все же, — продолжала я, — спустя десять лет получить такое совпадение — это просто фантастика! И факт остается фактом: Триш Квиллиан — единственный во всей вселенной человек с таким генетическим профилем.

— Скажи мальчикам в синем, чтобы они отвезли тебя к Матти. Вообще-то во вселенной имелось два человека с ДНК Триш Квиллиан. И это первая проблема, которой нам придется заняться. О другой расскажу, когда приедешь сюда.

Маленький кабинет Матти находился за лабораторией, в которой сидели, разбираясь в данных, собранных компьютерами, эксперты-биологи.

— Я хотела, чтобы ты сама увидела это, Алекс, — сказала Матти.

Майк прохаживался за ее спиной взад-вперед. Когда я вошла, он поднял на меня взгляд.

— На самом деле у этого подонка не было ни единого шанса выкрутиться, — сказал он.

— Что ты обнаружила, Матти? — спросила я.

Майк явно говорил о Брендане Квиллиане, но что он имел в виду, я не поняла.

— На прошлой неделе, после взрыва в туннеле, — сказала Матти, — мы идентифицировали останки Дюка Квиллиана. Но сделано это было не по ДНК его крови.

— То есть как? Я думала…

— Во-первых, у нас имелся отрезанный палец. Биологи просто соскребли с него клетки кожи, а еще они сняли с этого пальца четкий отпечаток. После одиннадцатого сентября профсоюз «песчаных кабанов» обязал каждого, кто работал под Всемирным торговым центром, сдать отпечатки пальцев. К тому же найденный кусок черепа Дюка удалось идентифицировать по данным из архива его стоматолога.

— То есть Дюк все-таки мертв, так? — спросила я.

— Мертвее не бывает, Алекс, — ответила Матти. — Из сора, который остался в туннеле, были извлечены тысячи фрагментов кожи и прочих тканей. Наши ребята постарались как можно быстрее вытянуть из них необходимые для анализа экстракты. И один из этих ребят получил вчера результаты, которые озадачили его настолько, что он поздно ночью пришел с ними ко мне.

— Что же ему не понравилось? — спросила я.

— То, что он получил, было… было аномалией.

— Аномалией?

Майк склонился над плечом Матти:

— Вот именно. Давай покажи ей.

На столе Матти лежала стопка страниц с результатами анализа собранных в туннеле образцов. Она указала мне кончиком ручки на повторяющиеся профили.

— Это «Тобаганец номер один», как мы его назвали. Множество собранных в туннеле останков тел дают повторение его профиля.

Оторвав ручку от первого листка, Матти указала на второй — с профилями «Тобаганца номер два», также повторявшимися далеко не один раз.

— А вот это, — продолжала Матти, — генетический профиль Дюка Квиллиана. Мы получили его из клеток кожи, соскобленных с найденного Майком пальца. И он совпадает с тем, что было получено из разбросанных по туннелю кусочков плоти.

— Так в чем же аномалия-то? — спросила я.

— Ты можешь просмотреть все образцы крови, которые мы исследовали, а их насчитываются сотни. ДНК Дюка Квиллиана ни в одном из них не присутствует.

— То есть, выходит, кожа его у вас есть, а крови нет?

— У нас есть ДНК четвертого человека, Алекс, не совпадающая с ДНК ни одного из погибших в туннеле. И это ДНК женщины, у нее только один пик. Y-хромосома отсутствует. Этот генетический профиль лежал нынешней ночью на моем столе рядышком с папкой, в которой находились документы по делу убитой Ребекки Хассетт.

Она выложила на стол еще два листка — один из папки, посвященной Бекс, другой из стопки документов, относящихся к найденным в туннеле останкам.

— Тебя интересует аномалия, Куп? ДНК этого образчика крови в точности совпадает с ДНК Триш Квиллиан.

Окна кабинета онколога Анны Воровски выходили на Йорк-авеню в той части Ист-Сайда, что известна под названием Хоспитал-Роу. Анна была специалистом по такому серьезному заболеванию, как рак крови.

— Дурная кровь, док. — Майк улыбнулся ей своей знаменитой улыбкой. — Вы знаете о ней больше, чем кто бы то ни было в нашем городе.

Высокая красивая женщина в лабораторном халате поправила на носу очки, открыла папку с отчетами врачей и спросила у меня: