Лиза Скоттолине - Убийца (в сокращении)

— Да уж, — протянула Мэри. Миссис Гамбони говорила правду: все несчастья жизни отражались на ее лице.

— Триш не могла поступить так со своим Бобби. Не могла его выставить, но и жить с ним не могла. Она была в ловушке. Она это знала. И я знала. — Миссис Гамбони в упор посмотрела на Мэри. — И как, по-твоему, я себя чувствовала? Мать, которая знает, что ее ребенок медленно умирает? Каждый день?

Мэри ничего не ответила. Не ей судить.

— Так что в ту ночь, в день ее рождения… Я так переживала за нее, так боялась, что этот мерзавец сделает больно моей дочурке — а может, даже убьет ее — в тот самый день, когда я произвела ее на свет! — Лицо миссис Гамбони потемнело. — В ту ночь Триш звонила мне, чтобы сказать, что с ней все в порядке. А когда я наконец получила ее сообщение, то даже не смогла прослушать его целиком. Связь была слишком плохая. Я даже не знала, где она была!

Ее мобильник там тоже плохо работал, припомнила Мэри.

— Она была страшно напугана. Она думала, он ее убьет. А потом ее телефон отключился, и я закричала. Я подумала, что он убил мою девочку.

Мэри вспомнила миссис Гамбони в доме своих родителей — воплощение страдания.

— Я позвонила в полицию. Заявила об исчезновении. Сделала все, что могла. А потом я пошла к твоим родителям.

Триш покрепче обняла мать.

— Потом пришла домой и попросила всех уйти. Мне надо было побыть одной. Я поднялась в ее спальню и долго тут сидела. Прямо на этом месте. — Миссис Гамбони перевела дыхание. — А потом я заметила кольцо, на полу у туалетного столика. Это был мой подарок Триш на ее двадцать первый день рождения. Оно лежало там… Как знак. Я его подняла, сжала в кулаке и представила, что моя дочка жива. Я будто вживую видела это кольцо у нее на пальце. Видела ее лицо, когда дарила ей этот подарок, — такое радостное, такое счастливое! А теперь она мертва. И я позволила этому случиться!

— Нет, мам… — прошептала Триш. По ее щекам текли слезы.

— Я пошла к себе в комнату и взяла пистолет. И подумала, что все делаю правильно. Я знала, где Бобби работал, так что рано или поздно он бы туда пришел. Но мне повезло.

Триш вытерла слезы, но не проронила ни слова.

— Так что я поехала к Кенник и сразу увидела на углу пикап. А оттуда вылез не кто иной, как Бобби собственной персоной. И он был один, без Триш. Вот я и подумала, что он убил мою девочку. А как я могла думать иначе? В ушах звучали последние дочкины слова…

Мэри моргнула. Это было ошибкой, чудовищной, ужасной ошибкой. Но она будто своими глазами увидела, как миссис Гамбони совершает это преступление…

— Я пошла за ним, а когда он увидел меня, то отступил немного в переулок. Я спросила его: «Что ты сделал с моей дочкой?» А он ухмыльнулся и ответил: «Наконец-то избавился от этой проклятой стервы!» И снова осклабился. Так все и случилось. — Глаза миссис Гамбони заблестели. — А как только он повернулся ко мне спиной, я достала из кармана пистолет и выстрелила ему в голову. Я… даже не раздумывала. Словно там был кто-то другой, а не я. Потом я села в машину и поехала домой. А о кольце забыла. Наверное, оно просто соскользнуло с пальца.

Миссис Гамбони повернулась к Триш.

— Не плачь, детка, — мягко сказала она. — Он это заслужил. Мне надо было прикончить его еще раньше.

Мэри вся дрожала, глядя, как мать укачивает Триш. Мэри отчаянно жалела их обеих.

— Что же теперь будет, мам? — всхлипывала Триш. — Что с тобой будет?

— Не знаю, детка. — Миссис Гамбони крепко прижала к себе Триш. Потом посмотрела на Мэри. — Ты ведь юрист. Что я должна делать?

— Есть несколько вариантов, — ответила Мэри, переключаясь в «режим адвоката». — Вы можете прийти в полицию и все рассказать. А потом либо признать себя виновной, либо дождаться суда, и тогда они будут вынуждены сами искать доказательства.

Триш высвободилась из объятий матери.

— Но почему, Мар? Почему она должна идти в полицию? А если она вообще копам ничего не расскажет?

Миссис Гамбони тоже внимательно посмотрела на Мэри. Ей и в голову не приходила мысль, что миссис Гамбони захочет все утаить.

— Мар, тебе ведь придется рассказать обо мне полиции, да? — спросила миссис Гамбони. — Ты ведь юрист, значит, ты должна.

И как только она ухитрилась во все это вляпаться?

— С точки зрения закона, мой долг не обязывает меня открывать то, что вы мне только что рассказали. Но с моральной точки зрения… — Помолчав, она продолжала: — Миссис Гамбони, я понимаю, почему вы сделали то, что сделали. И я верю в закон и считаю, что мы должны обратиться к правосудию. Я уверена, что факты помогут. Это почти как самозащита в состоянии аффекта. Срок за убийство уже может быть снижен до пяти лет. А если пойти в суд, то можно даже убедить присяжных отпустить вас. Так бывает. — Мэри встала. — Миссис Гамбони, я найду вам лучшего адвоката. У вас будет вся необходимая юридическая поддержка, и тогда вы решите, как вам поступить.

Мэри вышла на лестницу и вытащила из сумки мобильник. Тщетно пытаясь унять дрожь в руках, она набрала номер.

— Бенни?

— Динунцио. Ты как раз вовремя. Ты освободишь завтра свой кабинет?

— Я, э-э-э, не за этим звоню.

— А что, у нас есть другие темы для разговора?

— Я просто не знаю, к кому еще обратиться. Я только что получила признание в убийстве.

Повисла пауза. Потом Бенни проговорила:

— Ты серьезно?

— Вы не могли бы подъехать?

— Где ты сейчас? — спросила Бенни, и, услышав мягкие нотки в ее голосе, Мэри с трудом сдержала слезы.

Мэри, Бенни и Триш покинули полицейский участок уже за полночь. Идя вдоль парковки, все молчали и думали о миссис Гамбони, которая осталась в полиции, сделав трудное, но необходимое признание. Дождь еще моросил, и от сильной влажности вокруг фонарей образовались нимбы из пара и капель воды.

Мэри подошла к своей машине.

— Я поймаю такси, — резко произнесла Бенни, и Мэри с удивлением посмотрела на нее.

Они не обменялись ни единым лишним словом, как семейная пара, которая за праздничным ужином ловко скрывает произошедший накануне скандал.

— Я могу подбросить вас, — предложила Мэри. Она спрашивала себя, будут ли они когда-нибудь снова работать вместе?

— Я возьму такси. — На улице было так сыро, что светлые волосы Бенни закурчавились. Ее плащ был распахнут. Она повернулась к Триш: — Не волнуйся за маму. Я буду держать тебя в курсе.

— Спасибо, Бенни, — слабо улыбнулась Триш. — Не знаю, как я смогу расплатиться. Но если можно вносить деньги частями…

— Не переживай. Я просто решила оказать услугу Динунцио.

— Правда? — недоверчиво переспросила Триш. — Спасибо!

Мэри не знала, что и сказать.

— Бенни, мы можем поговорить? — с трудом выдавила она. — Может, завтра?