Алекс Норк - Кто здесь

— Что вы, сэр! Он настоящий, бразильский. Большая умница, только немного злой.

Попугай вскинул голову и посмотрел на Торнвила большим круглым и действительно не очень добрым глазом.

— У вас проблемы с зубами, сэр?

— Небольшие. Отломился краешек седьмого зуба. Я в Вашингтоне проездом, и такая оказия. Хочу, чтобы доктор взглянул. Я заплачу наличными.

— Конечно, сэр, он скоро освободится.

Не успел Торнвил порадоваться, что других пациентов в приемной нет, как тут же появилась пожилая дама.

— Вы пришли немного раньше, — обратившись к ней по имени застрекотала медсестричка. — Доктор сейчас освободится, но сначала посмотрит этого господина. У него маленький пустяк.

Дама согласно кивнула и, видимо, как старому знакомому, погрозила попугаю пальцем. Тот проурчал что-то в ответ и повернулся к ней задом. Еще через пару минут Торнвила пригласили в кабинет на смену вышедшему пациенту.

Проходя к креслу, он сразу оценил комплекцию хозяина кабинета и остался доволен: лет сорока мужик, вес средненький, и явно не атлет. Проблем здесь не будет.

— Что вас беспокоит?

— Мне кажется, отломился кусочек седьмого верхнего…. справа. Язык все время наталкивается на острый край.

— Сейчас посмотрим.

Сказанное пошло в микрофон, и сразу же в приемную ввалился здоровый чернокожий с красными, почти плачущими глазами.

— Беда-то, мэм, просто беда, ох, еле до вас добежал, — жалостным голосом заскулил он. — Напасть, мэм, стал ныть полчаса назад, а когда я попробовал прополоскать горячей водой, света не взвидел, мэм. — Бедняга указал на свою кучерявую башку. — Прямо в голову отдает!

— Не делайте так никогда, сэр! Только врач может сказать, чем и когда полоскать заболевший зуб.

— Ваша правда, мэм, ох, ваша правда…

— У вас все в порядке, хороший рот. А то, что вас разволновало — обычный случай. Там острый естественный край. Повернули чуть по другому язык, и маленькая царапина на нем заставляет думать, что во рту что-то неладно.

— Большое спасибо, доктор, — Торнвил позволил хозяину направиться к двери, чтобы открыть ее…

— А! Что… что вы делаете? М-мм…

— Спокойно, спокойно, не дергайтесь.

— Ох, мэм, просто сил моих нет! Может быть, доктор даст мне пока таблетку. Давайте зайдем к нему, мэм, и попросим. Очень прошу вас, давайте зайдем.

— Надо сделать срочный укол в десну! — поддержала пожилая дама. — Нельзя же так мучиться! — И когда они скрылись за дверью кабинета, повернулась к попугаю: — Видишь, как повезло тебе, негодяй, что ты не с зубами родился. — Тот, словно поняв, довольно поцокал огромным клювом. — Да и нам, пожалуй, так лучше тоже, — посмотрев на его клюв заключила она.

— Не волнуйтесь, Джойс, не волнуйтесь! Вас ведь так зовут? Все нормально, вот наши документы, вот ордер на арест доктора. — Тот уже сидел на месте пациента в зубном кресле с залепленным ртом и в наручниках. — Возможно это недоразумение, и мы его скоро отпустим. А сейчас вы должны очень спокойно выйти из кабинета и сообщить даме, что у доктора оказались сразу два тяжелых больных. Обоим нужна серьезная помощь, и ее он сегодня принять не сможет. И сразу же закроете входную дверь на ключ.

Бледная медсестричка вышла в приемную и Торнвил услышал как она произносит нужные слова. Он тут же отдал по связи команду подогнать фургон. Еще через минуту дантист был туда упакован.

— Все, — сообщил Торнвил девушке, у которой на белых щеках появились нервические красные пятна. — Инспектор останется с вами и даст необходимые инструкции. Не надо волноваться.

— Но… у него же болит зуб, сэр, — очумело произнесла та, глядя на темнокожего полицейского, просто плакавшего минуту назад от боли. — Я дам ему таблетку?

— У меня нет с собой наличных за таблетку, шеф, — обращаясь к Торнвилу, заметил тот.

— А много нужно?

— Я дам бесплатно.

— Тогда он возьмет, — прощаясь со своим сотрудником за руку согласился полковник.

Блюм приготовил для допроса в одном из нижних помещений специальную комнату: без окон, мягкий ковровый пол и кирпичная стенка вокруг. Торнвил встретился с ним глазами и все понял.

— Садитесь, доктор Вернер, присаживайтесь, — обратился Блюм к арестованному, предлагая ему место с противоположной от них стороны стола. — Сейчас полковник снимет с вас наручники. Вы извините, что мы вынули все из ваших карманов, и наши люди сняли нож, который висел у вас сбоку на поясе. Или, точнее, кинжал. Кстати, зачем вам этот очень острый предмет? Это ведь не хирургический инструмент, если я правильно понимаю? Он не мешает при работе с бормашиной?

— Не мешает, и это мое дело, — угрюмо выговорил тот. — Я протестую против подобной формы задержания. Требую, чтобы мне немедленно дали бумагу и ручку. Я напишу заявление прокурору.

— Не беспокойтесь, доктор, мы предоставим вам потом бумагу и даже, возможно, ручку. Но пока ничего этого нет. Вы же видите, у нас голый стол с вмонтированным магнитофоном. И если вы ответите всего на несколько наших вопросов, я думаю, и сами не захотите писать прокурору. К тому же, мы не подчиняемся обычной окружной прокуратуре. Мы не полиция. И не налоговая полиция. Мы политическая контрразведка. — Блюм улыбнулся и развел руками, как вынужденный просить о снисхождении человек. — У нас сюда, знаете, даже адвокатов не пускают. Ну, не положено!

Торнвил заметил как исподволь задержанный осматривает комнату.

— В чем меня обвиняют?

— Нет, доктор, что вы? Мы вас не обвиняем. Нас просто интересуют два ваших пациента. Их фамилии Кэмпбелл и Чакли. Не припоминаете?

— У меня слишком много пациентов.

— Я понимаю, но тем не менее они лечились у вас. Они записаны в вашей регистрационной книге.

— И что же из этого?

— Странно, прежде они долгое время ходили к другим врачам. Постоянно к одним и тем же.

Доктор пожал плечами:

— Возможно, их не устраивало лечение.

— Действительно, ха, мы с полковником не подумали! А что у них было?

— Послушайте, я не могу запомнить сотни пломб. В их карточках все записано.

— Верно. Мне их передали по факсу, когда вы совершали сюда маленькое воздушное путешествие. — Блюм вытащил из нижнего ящичка стопку бумаг. — Посмотрим, для примера, покойную мисс Кэмпбелл.

— Покойную?

— А вы не знали? Да, ныне покойную, как, впрочем, и Чакли. Он тоже… того. Посмотрим… на приеме Кэмпбелл была у вас четыре раза. Четыре пломбы. Я соответствующие зубы не буду называть, хорошо?.. А вот то место в протоколе осмотра трупа, которое касается ротовой полости. Там указаны эти четыре пломбы, мистер Вернер.

— Так в чем же дело?

— Дело в том, что у нас очень хорошие эксперты. Они указали и возраст пломб. Возраст самой младшей — два года. — Блюм даже слегка приоткрыл рот, изображая свое удивление в картине. Потом закрыл его на секунду, чтобы произнести: — Надо мне говорить, что и с Чакли такая же история? Все поставленные вами пломбы, оказывается, задолго до этого уже благополучно стояли.