Фернандо Льобера - Девятый круг

– Мне уже доводилось слышать ссылки на генетику, – сказала Беатрис. – Но я не согласна с утверждением, что наши доисторические инстинкты толкают нас на антиобщественные поступки. Это всего лишь попытки оправдать, например, насилие. Доисторические мужчины доминировали над женщинами и насильно насаждали свой род в племени. Сожалею, но я не разделяю эту точку зрения на мотивацию преступников.

С наступлением вечера кабинет погрузился в сумерки. Маленькая настольная лампа являлась единственным источником света. Лицо дель Кампо пряталось в тени. Периодически психиатр делал короткие паузы, чтобы задать должный tempo [71]пространному выступлению или отпить глоток воды. А Беатрис тем временем внимательно разглядывала лежавшие на столе бумаги, документы, записи. Именно в один из таких моментов она заметила лист бумаги, показавшийся ей знакомым. Она присмотрелась. В полутемной комнате, с того места, где она сидела, ей не удалось разобрать текст – небольшой абзац, напечатанный посередине страницы. Дель Кампо невозмутимо наблюдал за ней.

– Инспектор, вы не чувствуете себя в опасности?

– А я должна?

Психиатр положил трубку в пепельницу и открыл ящик с правой стороны стола. Беатрис не могла увидеть, что там лежало внутри. Дель Кампо вновь зажал трубку в руке.

– У вас опасная профессия, младший инспектор. Вам ежедневно приходится сражаться с личностями, привыкшими к насилию, людьми, которые не задумываясь готовы применять силу для достижения своих целей или… чтобы защититься.

Он опять пристроил трубку на прежнее место и опустил обе руки на стол. Послышался тихий стук в дверь, затем она отворилась, впустив седовласую медсестру.

– Доктор, если вам больше ничего не нужно, я ухожу.

– Разумеется. Кто-то еще остался?

Медсестра покачала головой.

– Экстренный случай внизу, но здесь, наверху, уже никого нет.

– Очень хорошо. Спокойной ночи.

Медсестра слегка наклонила голову и закрыла за собой дверь. Беатрис слышала, как ее приглушенные шаги удаляются по коридору, и смотрела на дель Кампо.

– Поговорим об опасности, младший инспектор. Учтите, что такое заболевание рассудка, как, например, шизофрения, встречается сравнительно часто. Представьте, что человека приводят в отчаяния вещи, которые ни вас, ни меня не волнуют. Представьте, что заурядное действие – открыть ящик стола – может оказаться угрожающим. Что лежит в ящике, Пуэрто? Оружие? Безобидные бумаги?

В сумерках она разглядела, как верхняя губа психиатра искривилась в циничной усмешке, и внезапно ей стало жарко.

– Мы одни с вами в консультации, – добавил он.

– Благодарю за пример, доктор, – ответила она с апломбом, хотя чувствовала себя далеко не так уверенно, как хотела показать. Чего добивается этот человек? – Если у вас в ящике оружие… что ж, я вполне способна справиться с такой ситуацией.

Доктор молчал, его руки неподвижно лежали на столе красного дерева.

– Откровенно говоря, доктор, у меня нет времени на теоретические рассуждения, – добавила Беатрис. – Я предпочла бы вернуться к основной теме моего посещения…

Дель Кампо пропустил мимо ушей ее слова.

– Просто поразительно, насколько невежественны люди в том, что касается науки. Всю свою жизнь мы стремимся найти средство от душевных болезней, которые губят мир, и, не пройдет и нескольких лет, станут подлинным всеобщим бедствием, которое сокрушит цивилизацию. Стресс, бессонница, анорексия, лудомания, депрессия – все это создал человек в XX веке. Теоретические рассуждения? Наука продвигается вперед медленно, на ощупь, но она наша единственная союзница в искоренении зла, которое мы сами сотворили. Это не теории, а способ решения проблемы. – Дель Кампо протянул руку к своему стакану с водой, тогда как другая лежала неподалеку от выдвинутого ящика. – Я говорю «способ» в единственном числе, потому что, не сомневайтесь, есть и другие, порой более… радикальные.

Беатрис подметила угрожающую перемену в докторе: в его тоне проскальзывали отголоски пробуждающейся ярости, неистовства, на что прежде не было даже намека. От одного только тона температура в комнате могла бы понизиться на несколько градусов.

– О чем вы говорите?

По его лицу тенью скользнуло странное выражение.

– Я говорю о лечении, младший инспектор. Иногда я прихожу к выводу, что всем нам нужно лечиться. Возможно, человечеству жилось бы немного лучше, если бы в рацион его правителей входили лексатин, орфидал или валиум. У меня исключительно богатый практический опыт, и мое мнение таково: цель оправдывает средства, за редчайшим исключением.

Он умолк, наливая воды в опустевший бокал.

– Иными словами, младший инспектор: людей необходимо лечить вопреки их воле.

Беатрис твердо решила сменить тему, проигнорировав слабо завуалированные угрозы врача, и таким образом попытаться ослабить нараставшее напряжение.

– У меня не очень много времени, доктор, и я хотела бы все-таки поговорить о Хуане Аласене: тип личности, вкусы, общительность, в конце концов, все, что вы можете рассказать мне, не нарушая профессиональной этики, и что может помочь делу.

У доктора сделалось недовольное лицо, и он заморгал. И наконец улыбнулся.

– Преподаватели, сами того не желая, привыкают постоянно кого-то убеждать, прибегать к риторике и диалектике, что не может не сказываться на общем стиле беседы. Догадываюсь, что временами это бывает некстати. Надеюсь, я вас не утомил. Тот, о ком вы спрашиваете, был человеком с низкой самооценкой. На фоне чего очень часто развивается лудомания.

– Это нам уже известно. Позвольте, я задам еще один вопрос: почему вы не сказали Себаштиану Сильвейре, что он лечился в вашей консультации?

Эмилиано дель Кампо усмехнулся, не разжимая губ.

– Я уже все объяснил Себаштиану.

– Надеюсь, вы не откажетесь повторить, – мило улыбнулась Беатрис.

– Хотя его отец – мой друг и первый попросил меня о врачебном вмешательстве, Хуан взял с меня слово, что его лечение будет строго… – он поискал подходящее определение, – конфиденциальным. Я не имею обыкновения нарушать обещания или выдавать профессиональные тайны.

Беатрис почувствовала, что с нее довольно. Она взглянула на часы и решительно встала.

– Я заняла у вас слишком много времени, доктор. Вы были весьма любезны и очень помогли. Полагаю, что больше не придется вас беспокоить.

Пока она это говорила, Эмилиано дель Кампо резко захлопнул ящик. Он пожал протянутую ему руку и заявил:

– Было приятно с вами побеседовать. Я провожу вас к выходу.

Поздно вечером в понедельник Себаштиану вышел из международного терминала аэропорта Барахас. Он глубоко вдохнул свежий воздух и почувствовал себя обновленным просто потому, что ступил на землю этого города. Вокруг него деловые мужчины и женщины, измотанные работой и перелетом, усталой походкой направлялись к стоянке такси: выстроившиеся в длинный ряд машины дожидались пассажиров, готовые развезти их по домам. Себаштиану закинул дорожную сумку на плечо, поднял увесистый чемодан с одеждой, взятой с запасом на долгий срок, и шагнул на улицу. И там, у балюстрады, с вечной своей насмешливой улыбкой, стояла Беатрис.