Джон Вердон - Загадай число

Нардо снова вздохнул. Он заговорил так, будто его ударили по голове и он с усилием пытался прийти в себя:

— Короче, вы говорите, они все были алкоголики. Но Гэри Сассек не был алкоголиком, так что же получается?

— Он был копом. Возможно, этого было достаточно. А может быть, он встал у него на пути, когда тот собирался убить Дермотта. Может быть, есть и еще какое-то объяснение.

— Какое?

— Понятия не имею.

Задняя дверь хлопнула, раздались громкие шаги, и юркий человек в штатском появился в дверях:

— Вы меня звали?

— Прости, дружище, что взваливаю это на тебя, но мне надо, чтобы вы с Пикардо…

— Я в курсе.

— Ясно. Ну что ж. Вы там будьте кратки. Не усложняйте. «Убит, защищая предполагаемую жертву. Погиб героически». Что-нибудь в этом духе. Черт! Я имею в виду — никаких этих жутких подробностей про лужу крови. Понимаешь, к чему я клоню? Подробности ей потом сообщат, если будет нужно. Но пока…

— Я все понял, сэр.

— Хорошо. Слушай, прости, что я не могу сделать это сам. Но я не могу тут все бросить. Скажи, что я вечером к ней заеду.

— Да, сэр. — Мужчина помедлил на пороге, пока не стало ясно, что Нардо больше нечего сказать. Тогда он ушел обратно и снова хлопнул дверью, но на этот раз гораздо тише.

Нардо снова вспомнил о разговоре с Гурни.

— Я что-то пропустил или у вас сплошные теории насчет этого дела? В смысле, я ничего не услышал про список подозреваемых и вообще никакой конкретики, которую можно было бы расследовать. Я прав?

— Более-менее.

— И вся эта хренова куча улик — конверты, бумага с записками, красные чернила, ботинки, записанные разговоры, возвращенные чеки, даже послания, оставленные этим психом на оборотах записок, — все это никуда не ведет?

— Можно и так сказать.

Нардо покачал головой:

— Короче говоря, вы понятия не имеете, кого и где надо искать.

Гурни улыбнулся:

— Может быть, за этим я здесь.

— Это как же?

— Я понятия не имею, куда еще мне идти.

Это было простое признание простого факта. Интеллектуальное удовлетворение от вычисления тактических деталей ритуала убийцы, конечно, было ничем в сравнении с отсутствием какого-либо заметного прогресса по основному вопросу, так легко сформулированному Нардо. Гурни приходилось признать, что, невзирая на находки, касающиеся периферии дела, он был так же далек от того, чтобы вычислить и обнаружить убийцу, как тем утром, когда Марк Меллери принес ему загадочные записки и попросил о помощи.

У Нардо в лице что-то изменилось, как будто его черты смягчились.

— У нас в Вичерли никогда не было убийств, — сказал он. — Настоящих. Пара непредумышленных, пара погибших в ДТП и один спорный случай на охоте. Никогда не было такого убийства, чтобы хотя бы одна сторона не была при этом в дрезину пьяна и не соображала, что делает. По крайней мере, за последние двадцать четыре года.

— Вы столько лет на службе?

— Да. Единственный, кто дольше меня в этом управлении… был… Гэри. Собирался отмечать двадцатипятилетие. Жена хотела, чтобы он на двадцатый год уволился, но он решил, что если прослужит еще пять, то… черт! — Нардо вытер глаза. — У нас на службе не часто ребята погибают, — сказал он, как будто надо было как-то объяснять свои слезы.

Гурни хотел сказать ему, что знает, каково терять коллегу. Он потерял сразу двоих в неудачном захвате. Но он вместо того просто понимающе кивнул.

Помолчав минуту или около того, Нардо прокашлялся:

— Хотите пообщаться с Дермоттом?

— Вообще-то да. Просто не хочу вам мешать.

— Не помешаете, — грубовато сказал Нардо, и Гурни подумал, что он пытается теперь отыграться за проявленную слабость. Затем он добавил, уже нормальным тоном: — Вы же с ним по телефону разговаривали раньше?

— Да.

— То есть он знает, кто вы такой.

— Да.

— Значит, я вам не нужен. Просто расскажите, как прошло, когда поговорите.

— Как скажете, лейтенант.

— Дверь справа от лестницы. Удачи.

Поднимаясь по дубовой лестнице, Гурни размышлял, сможет ли второй этаж больше рассказать о личности владельца, чем первый, где напрочь отсутствовало домашнее тепло, разве что в перегретых компьютерах. Во всяком случае, пролет в конце лестницы продолжал тему безопасности: такой же огнетушитель и сигнализация с брызгалками на потолке. Гурни подумал, что Дермотт определенно ужасный перестраховщик. Он постучал в дверь, про которую говорил Нардо.

— Да? — отозвался усталый, раздраженный и хриплый голос.

— Это следователь Гурни, мистер Дермотт. Можно с вами поговорить минутку?

Пауза.

— Гурни?..

— Дэйв Гурни. Мы говорили по телефону.

— Заходите.

Гурни открыл дверь и оказался в комнате, погруженной в полумрак из-за частично задернутых штор. Здесь была кровать с тумбочкой, бюро, кресло и письменный стол у стены, перед которым стоял складной стул. Вся мебель была из темного дерева, современная и на первый взгляд довольно дорогая. Покрывало на кровати и ковер были серые, невыразительные. Хозяин комнаты сидел в кресле лицом к двери, слегка клонясь на сторону, как человек, нашедший позу, в которой испытывает наименьший дискомфорт. Гурни поразился, насколько это был характерный типаж для среды айтишников. В тусклом свете трудно было различить его возраст. Вероятно, тридцать с небольшим.

Дермотт несколько секунд рассматривал Гурни, как будто надеясь различить в его чертах ответ на какой-то вопрос, затем наконец негромко заговорил:

— Они вам сказали?

— Про что?

— Про звонок от психа-убийцы.

— Да, я в курсе. Кто подошел к телефону?

— Кто подошел? Видимо, кто-то из полицейских. Один пришел, чтобы меня позвать.

— Звонивший попросил вас по имени?

— Наверное. Я не знаю… вероятно. Полицейский сказал, что звонят мне.

— Голос не показался вам знакомым?

— Странный был голос.

— В каком смысле?

— Ненормальный. То визгливый по-женски, то басистый. Акцент какой-то непонятный. Похоже на дурацкую шутку, только все всерьез. — Он сжал виски пальцами. — Он сказал, что я следующий, а затем вы. — Казалось, он скорее раздражен, чем напуган.

— Были какие-нибудь фоновые шумы?

— В каком смысле?

— Кроме голоса звонившего вы слышали что-нибудь еще? Музыку, шум дороги, другие голоса?

— Нет, ничего такого.

Гурни кивнул и огляделся:

— Не возражаете, если я сяду?

— Что? Конечно садитесь. — Дермотт широким жестом указал на всю комнату, как будто она была заставлена стульями.

Гурни присел на край кровати. У него было чувство, что Грегори Дермотт — ключевая фигура в этом деле. Если бы только понять, какой нужно задать вопрос. Какую затронуть тему. С другой стороны, иногда разумнее всего было молчать. Создать пустоту и посмотреть, как собеседник решит ее заполнить. Он долго сидел неподвижно, глядя на ковер. Этот подход требовал терпения. И еще — хорошего чутья, чтобы понять, в какой момент молчание становится напрасной тратой времени. Этот момент как раз приблизился, когда Дермотт вдруг заговорил: