Ребекка Тинсли - День расплаты

— Там, где я работаю, это называется «Серьезная Кровавая Мэри», — произнес одобрительно Пол, когда увидел, что у Шарлотты на глазах выступили слезы. — Здорово, правда?

Шарлотта задохнулась, словно на голодный желудок проглотила бутылку мексиканского соуса «Табаско».

— Отлично, — всхлипнула она. Шарлотта уже несколько лет избегала крепких напитков — с того печального вечера с двумя подружками и бутылкой джина. Она до сих пор корчилась при воспоминании о том, как ее рвало в вагоне подземки. В годы воздержания излюбленным времяпрепровождением вместо пьянства стало обжорство.

Когда Шарлотта пришла в себя после атаки на свой желудок, Пол показал ей на расписанную стену ресторана. Это была современная пастель, сюжет которой можно было определить приблизительно как «Dejeuner sur l’Еах» — «Завтрак на воде» [5] Намек на название картины Эдуара Мане «Завтрак на траве». — Прим. пер. . Он был доволен, что выбрал именно «Кенсингтон Плейс». По залу сновали какие-то типы, чей самоуверенный вид сразу выдавал жителей Лондона. Робертсу они не нравились, но он надеялся, что все это произведет впечатление на Шарлотту.

— Я не была здесь сто лет, — попыталась перекричать Шарлотта голоса и смех. На их счастье не грохотала музыка, но голые стены и пол, соединяясь, образовывали пространство, в котором эхо, повторяя, усиливало восклицания посетителей.

— А-а… — Робертс постарался скрыть разочарование. — Значит, вам эти места знакомы?

— Я здесь рядом работаю — в Паддингтон-Бэйсн, за вокзалом. В одном из переоборудованных пакгаузов, которые подошли для телестудий, использующих спутниковую связь. А живу я на Глочестер-роуд. — Шарлотта взглянула на открытое лицо Пола, в его ясные глаза и не заметила никакой реакции. — Как вы попали в Сити? — спросила она. Шарлотта терпеть не могла такие тривиальные беседы и пыталась придумать, как заставить его поговорить о чем-нибудь более интересном. — Чем вы хотели заниматься? — Это прозвучало так, словно репортер собирает материал.

— Когда я поступил в колледж, я думал, что стану физиком. Я даже два года писал работу для получения степени. Но потом получил через одного знакомого предложение «Броди Макклин». Да и жалованье оказалось выше, чем я мог бы рассчитывать, работая в оборонной промышленности.

Шарлотта улыбнулась ему, думая, какие же красивые и ровные у него зубы, и любуясь его фигурой. Интересно, как он выглядит без одежды? Потолкавшись двадцать пять мннут возле бара и обменявшись банальными замечаниями о положении в Сити, они наконец получили столик. Он стоял у окна, выходящего на антикварные лавки Кенсингтон-Черч-стрит и кучу черных пластиковых мешков с мусором, сваленных возле автобусной останови!.

Карточку меню, похоже, писал тупым пером какой-то паук. Шарлотта, которой просто было скучно выбирать главное блюдо, заказала два вида закусок, паштет с гречишными и кукурузными блинами и дюжину устриц. Пол выбрал ассорти из копченой рыбы, а также цыпленка с эстрагоном. Он не знал никого, кто сразу заказал бы себе именно то, что ему хочется, не обращая внимания на заведенный порядок, как это сделала Шарлотта. Официанты даже ни о чем ее не спросили. Пол всегда считал, что существуют какие-то правила, которым надо обязательно следовать. Иначе зачем тогда в меню стоят вначале первые, а потом вторые блюда?

Юность Робертса прошла в Чешире, в почтенном кругу людей среднего класса; там обед вне дома был редкостью — только по каким-то особым случаям. Мать его все время пугалась официантов, а отец держался с ними слишком фамильярно. Полу до сих пор казалось странным, что жители Лондона с таким безразличием выскакивают, чтобы перекусить. У них, должно быть, есть некий тайный источник получения денег, о котором ему ничего не известно.

Шарлотта смотрела, как Пол изучает карту вин.

— Прямо не знаю. — Он вздохнул. — Для меня все они одинаковы. Как насчет… э-э… «Мускадэ»? — предложил он, выбрав то, о чем когда-то слышал. Он удивился, когда Шарлотта поморщилась.

— Не возражаете, если я взгляну? — спросила она и, прежде чем Пол успел ответить, выхватила карту у него из рук.

— Боюсь, что в винах я мало у то понимаю, — пробормотал Робертс упавшим голосом. У него было очень простодушное выражение лица.

— Я тоже, — сказала Шарлотта, посмотрев в карту вин. — Но я точно знаю, что это преступление — тратить деньги на французскую дрянь по сумасшедшей цене, когда можно заказать какое-нибудь хорошее вино из Нового Света.

Пол понятия не имел, о чем она говорит, но она произнесла это с такой убежденностью, что просто не могла быть неправа.

— Что вам больше нравится: «Шардоннэ», «Совиньон Блан», «Пино Блан», может, «Семийон»?

— Белое вино подойдет? — спросит Пол.

Шарлотта взглянула на его красивое лицо и подумала, как приятно общаться с тем, чьи слова не вызывают ощущения, что вляпываешься в дерьмо.

— Мне хотелось бы сделать материал о Великой Французской Обираловке, — проговорила она, наклоняясь вперед, чтобы Пол мог ее услышать. — Знаете, о том, как они нас надувают, заставляя верить, что они самая цивилизованная нация на свете, что у них великолепная еда и вино, что их живопись, музыка, литература и мода самые лучшие и что самые интеллектуальные кинофильмы снимаются во Франции.

Робертс выглядел озадаченным.

— Понимаете, что я имею в виду? — продолжала Шарлотта ободряюще, надеясь, что Пол рискнет высказать свое мнение. Он промолчал, и Шарлотта заявила еще резче: — Французы — те же арабы, только белые! — По-прежнему никаких проблесков понимания. — В Бельгии еда лучше, итальянцы завоевали мир в области дизайна, из Латинской Америки идет поток потрясающих книг, и мы тоже не так плохи. А эти вонючие лягушатники стригут купоны со своего имиджа, наживаясь на претенциозности.

— У меня такое впечатление, что вы не любите французов. Во Франции с вами случилось что-нибудь ужасное? — усмехнулся Пол.

— Нет. — Шарлотта выглядела удивленной.

— Похоже, вы на них за что-то здорово разозлились, — ухмыльнулся Робертс.

На миг Шарлотта смутилась, а потом пришла в ярость. Ей захотелось стукнуть кулаком по столу и сказать, что она вовсе не злится на французов. Но она призвала на помощь всю свою выдержку и объяснила, что у нее просто собственная точка зрения.

— Могу поспорить, что у вас тоже свой взгляд на веши, — произнесла она, но в ответ на это предположение Робертс только рассеянно посмотрел на нее. — Например, в отношении компаний, которыми вы занимаетесь, — добавила она с отчаянием, чувствуя, что теперь разозлилась по-настоящему. Как его расшевелить, чтобы втянуть в разговор?

Он добродушно пожал плечами.

— Да нет, я довольно ленив. Я из тех, кто позволяет миру существовать, и если он мне не мешает, я ему тоже не мешаю.