Тесс Герритсен - Гиблое место

— Убийца! — завизжал кто-то. — Иуда!

Джейн посмотрела на покойного Иеремию Гуда. Даже мертвый он улыбался.

— Кэти — урожденная Кейт Шелдон, — объясняла Джейн, когда они с Маурой ехали в Джексон. — В тринадцать лет она стала одной из так называемых духовных невест Иеремии, оказавшись у него в полном подчинении. Шесть лет он делал с ней что хотел. Но каким-то образом она нашла в себе силы избавиться от этого ига. И сбежала из Собрания.

— Именно тогда она изменила фамилию? — спросила Маура.

Джейн кивнула, не сводя глаз с дороги.

— Она стала зваться Кэтрин Шелдон Вайс. И посвятила всю свою жизнь тому, чтобы развенчать Иеремию. Но проблема была в том, что никто ее не слушал. Это был глас вопиющего в пустыне.

Маура смотрела вперед на уже знакомую дорогу — по ней она каждый день теперь ездила в больницу навещать мальчика. Но это свидание будет последним. Завтра она летит домой в Бостон и очень боится этой прощальной встречи. Боится, потому что она все еще не понимает, что хорошего может предложить Крысу, что может пообещать наверняка. Маленькая Кейти Шелдон была серьезно отравлена тем ядом, который носило в себе Собрание, — что, если и Крыс так же травмирован? Действительно ли Маура хочет жить бок о бок с таким затравленным существом?

— По крайней мере это снимает сразу несколько вопросов, — продолжала Джейн.

Маура глянула на нее.

— Каких вопросов?

— О двойном убийстве в фермерской гостинице «Круг Б». Когда мужчину и женщину убили в одном из домиков. Не было следов насильственного проникновения. Убийца просто вошел и стал бить мужа по голове, изуродовал его лицо.

— Он был в состоянии аффекта.

Джейн кивнула.

— Орудие убийства нашли у Кэти в гараже. Молоток.

— Значит, никаких сомнений, что это сделала она.

— Это также объясняет еще одну вещь, над которой я долго ломала голову, — сказала Джейн. — В кроватке лежал младенец, и он выжил. Остался невредим, более того, в его люльке нашли четыре пустые бутылочки. Убийца хотел, чтобы младенец выжил. Даже убрал табличку «Не беспокоить», чтобы уборщица могла обнаружить тела. — Риццоли покосилась на Мауру. — Наводит на мысль о ком-то, кто заботится о детях, так?

— Социальный работник.

— Кэти вела записи, куда заносила все новые сведения о Собрании. Она знала, когда и кто из них появлялся в городе. Вероятно, она убила эту супружескую пару в припадке гнева. А может, пыталась спасти хоть одну маленькую девочку. — Джейн с мрачным одобрением кивнула. — В конце концов она спасла множество девочек. Дети сейчас под надежной защитой. А женщины начали покидать Ангельский Дол. Как Кэти и предсказывала, без Иеремии секта распалась.

— Но для этого ей пришлось убить его.

— Не берусь судить ее — учитывая, сколько людей из-за него пострадали. В том числе и наш парнишка.

— У Крыса никого не осталось, — тихо сказала Маура.

Джейн посмотрела на подругу.

— Ты ведь понимаешь, что с ним будет куча проблем.

— Понимаю.

— Подростковая судимость. Скитание по приемным семьям. А теперь еще и мать с сестрой умерли.

— Почему ты об этом заговорила, Джейн?

— Потому что знаю: ты подумываешь об усыновлении.

— Я хочу сделать как лучше.

— Ты живешь одна. У тебя ответственная работа.

— Он спас мне жизнь. И заслуживает лучшей участи.

— Неужели ты готова заменить ему мать? Готова заниматься всеми его проблемами?

— Да не знаю я! — Маура вздохнула и посмотрела в окно на заснеженные крыши домов. — Я просто хочу как-то изменить его жизнь.

— А как же Даниэл? Как мальчик впишется в ваши отношения?

Маура не ответила — она и сама не знала ответа. «Действительно, как же Даниэл? — пронеслось у нее в голове. — Как с ним теперь быть?»

Когда они уже сворачивали к больничной стоянке, у Джейн зазвонил мобильный. Она поглядела на номер и ответила:

— Привет, милый. Как дела?

Милый. Это ласковое слово слетело с губ Джейн легко и естественно. Именно так говорят друг с другом близкие люди, и не важно, слышит их кто или нет. Ей не нужно шептать и прятаться подальше от людских глаз. Именно так звучит любовь, когда выходит из тени и заявляет о себе всему миру.

— В лаборатории абсолютно уверены в правильности результата? — переспросила Джейн. — Маура считает по-другому.

— Какого результата? — насторожилась Маура.

— Да, я передам. Может, она сумеет это объяснить. Ну все, привет Сансоне, увидимся за ужином. — Джейн нажала на «отбой» и повернулась к Мауре. — Габриэль только что говорил с ребятами из токсикологической лаборатории в Денвере. Они сделали анализ содержимого желудка девочки.

— И нашли фосфорорганические соединения?

— Нет.

Маура недоверчиво покачала головой.

— Но ведь это классический случай отравления органофосфатами! Все клинические признаки налицо.

— В желудке не обнаружено продуктов химического разложения. Если она проглотила этот пестицид, то следы должны остаться, верно?

— Да, должны.

— Ну так вот, их нет, — сообщила Джейн. — Значит, она не от этого умерла.

Маура молчала. Она не знала, чем объяснить такой результат анализа.

— Смертельная доза яда может попасть в организм и через кожу.

— Хочешь сказать, что сорок человек погибли оттого, что на них выплеснули эту дрянь? Что-то не верится.

— Анализ может быть неточным, — заметила Маура.

— Они передают его в ФБР для дальнейших исследований. Но сейчас создается впечатление, что твой диагноз неверный.

На больничную стоянку, громыхая, въехал автофургон и остановился рядом с их машиной. Маура задумчиво смотрела в окно. В это время дверца кузова открылась и двое мужчин принялись выгружать из него баллоны с кислородом.

— У Грубера были точечные зрачки, — размышляла вслух Маура. — И организм хорошо отреагировал на дозу атропина. — Она выпрямилась на сиденье. Теперь Маура была более чем уверена. — Мой диагноз должен быть правильным.

— Есть еще какое-нибудь отравление с такими симптомами? Что если это какой-нибудь другой яд, который в лаборатории пока просто не могут определить?

Лязг металла мешал сосредоточиться, и Маура недовольно покосилась на двух рабочих. Посмотрела на кислородные баллоны, похожие на зеленые ракеты, выстроившиеся в тележке стройными рядами, и память сама подсказала ей ответ. То, что она видела в долине Лучшего Мира, но тогда она не придала этому значения. Как и эти кислородные баллоны, та штука была цилиндрической формы, но только серая и покрытая коркой снега и льда. Она вспомнила, как вызывала бригаду реаниматоров в прозекторскую, припомнила сузившиеся зрачки Фреда Грубера и его реакцию на атропин.

«Мой диагноз был почти правильным, — заключила про себя Маура. — Почти».