Александр Мазин - Паника

Он огляделся. Море успокоилось. По крайней мере — так казалось. Вокруг было темно. Лодка по самые борта была залита водой. Чудо, что она еще держалась на плаву. Рядом с головой болталась какая-то набухшая водой тряпка. «Кусок сорванного паруса», — сообразил Веерховен. А на сгибе его руки все еще висел «Ингрем». Рихард разогнул руку, и автомат, соскользнув, погрузился в воду.

«Кажется, я жив!» — подумал Рихард.

Надо что-то делать… Вычерпать воду… где-то был черпак. Но его, наверное, смыло. Еще ведро. Ведро не должно смыть, оно привязано, насколько помнил Рихард… Загребая ногами, Веерховен побрел по палубе к корме…

Страшный удар обрушился на лодку снизу. Днище ее треснуло от носа до кормы, а единственного оставшегося в ней человека швырнуло за борт, в теплую соленую воду, которая так ласкова, когда погружаешься в нее в жаркий день. Неподалеку от берега.

Веерховена ударило о поверхность, и этот удар его доконал: Рихард потерял сознание. К счастью, потому что не почувствовал, как щупальце кракена раздавило его грудную клетку.

Привлеченные борьбой и запахом крови акулы уже кружили поблизости от кракена, бесновавшегося среди обломков.

Но им не досталось ничего.

Дин Джибс проснулся в полной темноте. И почувствовал себя одновременно опустошенным и полным сил. Опустошенность относилась к его голове, а ощущение здоровья и силы — ко всему остальному телу. Рядом раздавалось чье-то негромкое дыхание. Дин протянул руку и ощутил под пальцами нежную гладкую кожу, сухую и горячую, как у тяжелобольного. Джибс подвинулся ближе, и взбудораживающий мускусный запах ударил в ноздри. Рука его коснулась подбородка лежащей, и ее зубы ласково сомкнулись на пальцах Дина. Тут он вспомнил, где он и кто с ним. Отняв руку. Дин отодвинулся и оказался на каменном полу рядом с подстилкой.

Сильные пальцы сомкнулись вокруг запястья Джибса. Рефлекторно он освободился от захвата… но пальцы разжались на миг раньше.

— Пить хочешь? — раздался певучий волнующий голос Древней.

Джибс хотел пить, очень хотел. Но вместо этого спросил:

— Где мои шорты?

Древняя засмеялась и вложила ему в руку то, что он просил.

Джибс натянул шорты и проверил содержимое карманов. Таблетки, которые дал ему офицер, были на месте. Ремень со штыком исчез, но это было поправимо. Как только он выберется наверх, сходит на базу и возьмет новый. А здесь от ножа проку немного.

— Пей! — В руке его оказался полый бамбуковый ствол с пинтой холодной воды. Вода была пресная, с сильным привкусом йода.

— Поешь!

Ноздри Дина вдохнули аппетитный запах. Так пахла копченая рыба и тушенные с пряностями овощи. И тем не менее не было ни рыбы, ни овощей, а был все тот же пищевой комок — еда Древних.

Но Джибс не стал отказываться. И умял все за каких-нибудь пэру минут, хотя ком весил фунта три.

— Я хочу наверх! — заявил он, вытерев руки пучком сухой травы.

— Идем! — легко согласилась Древняя. Джибс удивился. Он не думал, что выбраться из пещеры окажется так просто.

Пальцы Древней снова сомкнулись вокруг запястья Дина. Но, сделав шаг, Джибс вспомнил:

— Моя обувь!

Не отпуская его, Древняя произнесла несколько слов на своем языке. Тут только Дин узнал, что рядом есть еще кто-то. Теплые руки приподняли его ступню, надели сандалию. Потом — вторую.

И все-таки он не верил, что его так запросто отпускают, пока впереди не забрезжил свет.

— Иди, человек! — напутствовала его Древняя. — Иди и возвращайся.

— Меня зовут — Дин! — сказал Джибс.

Его провожатая промолчала. Дин услышал удаляющееся цоканье.

— Спасибо, радость моя! — пробормотал он и решительно шагнул в свет.

Рохан открыл глаза. И не увидел солнца. Небо над ним было сплошь затянуто серыми неподвижными облаками. И океан, по-прежнему спокойный, из ярко-синего стал темно-серым, свинцовым. Даже сочные листья пальм наверху, у источника как-то поблекли.

Песок остался белым, но в нем уже не вспыхивали крохотными звездочками кристаллики кварца.

Рохан сел. Вдохнул полной грудью густой запах океана, покрутил головой, разминая шею.

АНК, статуэтка, вырезанная из темного янтаря, сидел футах в сорока. Казалось, он так и провел ночь— прямой, неподвижный, одна нога подогнута, вторая — выпрямлена, веки полуопущены, будто смотрит вниз. Кудрявые волосы, желтые, пушистые, как у юной девушки, решительный подбородок Стрелометателя, выпуклый лоб юного Асклепия. И кожа, на которую не садится пыль, которую не пачкает пыльца тропических цветов. Модель для Праксителя.

Однако стоило Рохану задержать взгляд на отрешенно-сосредоточенном лице, как длинные темные ресницы дрогнули.

— Доброе утро, брат! — произнес АНК негромко. — Посмотри там, под камнем. Древние оставили тебе завтрак!

— Спасибо! — поблагодарил Рохан.

Встав на ноги, он потянулся, чувствуя упругую силу в мышцах спины. Определенно, здешний климат ему на пользу! Рохан помахал руками. АНК наблюдал за ним с нежной улыбкой, делающей его лицо еще —более юным.

— Брат! — спросил Рохан. — Неужели ты никогда не спишь?

— Иногда! — отвечал АНК. — Сейчас мне некогда спать!

— Как может быть некогда бессмертному? — улыбнулся Рохан.

— Время — река! — сказал АНК. — Пройди ее от истоков до устья — и она не перестанет течь. И не обмелеет. Ты поймешь это, брат, когда станешь таким, как я. Бессмертие, брат, — не Вечность. Иди, ты собирался купаться, верно? Поторопись. Когда пойдет дождь, купание станет менее приятным.

Рохан мельком взглянул на небо: тучи густели, наливаясь чернотой; потом на Флоренс — девушка еще спала.

— Иду, — сказал он, глядя на свою подругу. Волосы Фло разметались по песку, правая нога была согнута в колене и фривольно откинута в сторону, правая рука лежала на животе, прикрывая ладошкой слипшиеся волоски между ног.

В ту секунду, пока Рохан раздумывал — будить, не будить? — его организм напомнил: он — мужчина.

— Ну нет! — решительно осадил себя Рохан. — с самого же утра!

Он отошел за скалу и помочился в прозрачную плещущуюся воду. Потом взобрался на уходящий от берега камень, пробежал три шага по его гребню и, сильно оттолкнувшись, прыгнул. Длинное тело описало красивую дугу и без брызг погрузилось в воду. Вспенивая ее мощными гребками, Рохан быстро достиг камней, перебрался через них и поплыл прочь от острова, с каждым гребком ввинчивая тело в воду, проталкивая его вперед вслед за далеко выбрасываемыми руками.

Но не успел он сделать и двухсот футов, как большое черное гладкое тело прошло буквально вплотную от него, совершенно сбив Рохана с ритма. Он вынырнул и обнаружил на расстоянии вытянутой руки ухмыляющуюся дельфинью морду.