Уоррен Мерфи - Тяжелый рок

А когда она отыскала по телефону магазин, где продавался этот журнал, доктор Смит велел ей съездить туда и обратно на такси.

– В Нью-Йорк и обратно, доктор Смит?

– Да.

– Это будет стоить шестьдесят, семьдесят, а может, и восемьдесят долларов.

– Возможно, – ответил доктор Смит.

Когда она приехала в магазин, там запросили сотню долларов за журнал, стоивший два цента в 1932 году. Эти цифра, естественно, требовала некоторой корректировки, но не в пять же тысяч раз… Нет, это явно было чересчур. Как и обратный путь в Фолкрофт. Как и пробка на Уэст-сайдском скоростном шоссе. Чтобы отвлечься, она решила почитать журнал, который обошелся Фолкрофту почти в две сотни долларов, не считая ее дневной зарплаты. Он был ужасным. Отвратительным. Жутким.

Первая статья была посвящена удавкам-гарроте. В ней рассказывалось, как и из каких материалов изготавливались наилучшие и о том, что, вопреки распространенному мнению, величайшими мастерами в этом виде убийства были вовсе не индусы – туги-душители, а румыны.

В следующей статье американский маг Гудини говорил о том, что в его трюках на самом деле не было ничего нового, что они являлись лишь адаптацией техники японских ниндзя, перенятой у легендарнейших убийц древней истории – Мастеров Синанджу.

Ну и что? Кому все это надо?

Далее следовала статья об одной шведской семье. Однако вопреки ожиданиям в ней ничего не говорилось ни о сексе, ни даже о кулинарных секретах.

Речь шла о графе и полковнике Нильсонах. От одних только рассказов про них могло стошнить. История этой семьи – величайших на земле охотников – уходила в прошлое на шесть столетий, в то время, когда Швеция была мощной военной державой. Представители этого семейства частенько оказывались по разным сторонам фронта, нанимаясь к тем, кто больше платил. Они убили польского принца, буквально превратив его ложе в утыканную шпагами могилу, и не позаботились о том, как разобраться между собой претендентам на престол.

Один бургундский герцог нанял их убить младенца, который через два десятилетия мог заявить о своих правах на Бургундию, однако отец ребенка тоже нанял их, чтобы упрочить шансы своего сына. Младенец утонул во время купания. Когда герцог узнал, что такая же цена была назначена за его голову, он попробовал откупиться от семейства Нильсонов. Но отец утонувшего ребенка был настолько взбешен, что поднимал цену до тех пор, пока герцог уже не мог заплатить больше. Зная о славе Нильсонов, герцог благоразумно предпочел повеситься.

Разумеется, говорилось в статье, это было давным-давно, и нынче уже ни Швеция, ни Нильсоны никому не угрожают. В это было легко поверить, глядя на умилительную фотографию светловолосых братишек Нильсонов, сидевших верхом на пони в белых рубашечках и шортах. Ласе было девять, Гуннару – пятнадцать. Ласа собирался стать певцом, а Гуннар – пойти в медицину.

Это оказалось единственным светлым пятном во всем журнале.

– Вот, пожалуйста, ваша макулатура, – сказала мисс Хэзлит, протягивая журнал доктору Смиту.

– Знаете, мисс Хэзлит, в работе с компьютерами есть одна забавная вещь: поступающая информация на жаргоне называется «мусор-туда», выходящая информация – «мусор-обратно». Но никто никогда не закладывает в компьютер никакого мусора.

– Ну, скажу я вам, этот-то журнал – настоящий мусор.

– Безусловно, мисс Хэзлит. Большое спасибо.

Буйвол сильнее быка, но не поэтому он более опасен. Даже умирающий буйвол может напасть, но и не поэтому он опасен. Буйвол нападает, даже когда он не голоден, даже когда ему ничего не угрожает, но и не поэтому он более опасен.

Буйвол опасен потому, что ему нравится убивать. И в этом он похож на многих людей.

Африканское болото пропитало его одежду, но Ласу Нильсона это не беспокоило. Двое его носильщиков, прихвати карабины, залезли высоко на дерево, но Ласу Нильсона это не волновало. Его левую ногу покалывало от начинавшегося нарыва, но Ласу Нильсона это не тревожило. Он видел буйвола, пожиравшего цветы, с чавканьем бродившего по богатой растительности африканских экваториальных болот. Его мощной спине и рогам на массивном черепе не страшна была ни одна винтовка, за исключением разве что самых мощных. Да и выстрел должен быть идеально точным.

Натянув тетиву лука, Нильсон коснулся стрелой щеки. Буйвол пасся в сорока ярдах, против ветра. Если бы животное почувствовало его запах, он был бы уже мертвецом. Но, благодаря его гениальным способностям, передававшимся в семье из поколения в поколение, преимущества оборачивались недостатками. Зачем целиться в череп, когда проще попасть в туловище?

Буйвол поднял голову и прислушался. Нильсон спустил тетиву. Тюк! Стрела попала животному в бок. Буйвол яростно всхрапнул, но толком не почувствовал боли.

Просто маленький укол, но буйвол взревел. К ужасу притаившихся на дереве оруженосцев белый желтоволосый человек, опустив лук, закричал:

– Эй, буйвол, эй-эй! Я здесь!

Огромная черная туша, словно торжествуя, двинулась сквозь болотную жижу, сокрушая кусты. Затем, ощутив под копытами твердую почву, животное рванулось вперед, сотрясая атакующим галопом даже дерево, на котором прятались носильщики. Опущенные загнутые рога стремительно надвигались на Ласу Нильсона, но тот, уперев руки в бока, стоял и смеялся. Он взглянул на носильщиков на дереве и сделал вид, что хочет потрясти его. Один из носильщиков, закрыв глаза, издал вопль.

Буйвол был уже в пятнадцати шагах, когда у него изо рта покачалась серая пена. Буйвол взревел. Передние ноги вдруг одеревенели под все еще несущимся по инерции вперед телом. Буйвол с ходу рухнул, взбрыкнул задними ногами и затих.

Ласа Нильсон подошел к умиравшему буйволу. Он обнял его голову обеими руками и, поглаживая потную черную шею, поцеловал зверя.

– Прекрасное, великолепное животное. Глядя на тебя, я вижу себя; только я бы не стал рваться вперед, раненный отравленной стрелой. Ускоренное кровообращение быстрее разносит яд. Прости, что я тебя не предупредил. Спокойной ночи, милый зверь, до встречи в пламени утренней зари.

Ласа Нильсон хлопнул в ладоши, подзывая носильщиков. Но те не осмеливались слезть с дерева. Неужели он не знает, что буйвол может вскочить и с последней искоркой жизни расправиться с ними? Разве он не знает, что за зверь буйвол?

Нильсон вновь хлопнул в ладоши. Однако носильщики продолжали сидеть на дереве. Он поднял лук и натянул тетиву. Посмотрев вверх, он прицелился в набедренную повязку, на которой от страха расплывалось мокрое пятно.

– Тебе известно, что я могу из лука попасть даже и такую маленькую цель, как твое яичко? – спросил он, и носильщики, прижимая к себе винтовки, сползти с дерева.